— Почему? Сэр!
— Потому что вам не надо будет плавать. Вам надо будет преодолеть водную преграду по дну.
— Как по дну?! Сэр!
— Так — по дну! Ножками!
— В полной выкладке?
— В самой полной.
— Разрешите оставить хотя бы винтовку. И гранаты. Сэр!
— Почему?
— Они железные…
— А вы предпочитаете надувные? Лейтенант Доутсон!
— Я! Сэр!
— Приготовиться к выполнению упражнения! Надеть винтовку. Пристегнуть подсумки с боекомплектом. И гранаты. Двойной запас гранат.
— Но… сэр!
— Тройной запас гранат!
— Но…
— И минометную плиту… Для усиления огневой мощи подразделения. Вы все поняли, лейтенант Доутсон? Или вы желаете получить еще минометный ствол?
— Я все понял! Сэр!
— Отлично!
Лейтенант перекинул через шею ремень винтовки, пристегнул к ремню подсумки с патронами, навесил гранаты, приторочил к спине тридцатипятифунтовую опорную минометную плиту, прикрепил к поясу карабин страховочного троса.
— Разрешите приступить к выполнению упражнения? Сэр!
— Валяйте, лейтенант Доутсон. А то вы мне надоели тут со своими препирательствами.
Лейтенант Доутсон зажал в зубах загубник дыхательной трубки и шагнул за бортик учебного бассейна. Вообще-то не бассейна — просто ямы, заполненной грязной, непрозрачной водой, прибывающей из неизвестного источника. Не исключено, что в том числе из расположенного невдалеке батальонного сортира.
С мощным всплеском лейтенант Доутсон сгинул в мутных водах рукотворного водоема. На поверхности остался только серый надувной набалдашник дыхательной трубки. Из которого доносились какие-то неясные, сдавленные хрипы и всхлипы. Набалдашник медленно поплыл к противоположному краю бассейна.
— Лейтенант Браун.
— Я! Сэр!
— Дайте-ка мне имитационную гранату.
— Зачем? Сэр!
— Не задавайте идиотских вопросов! Дайте мне имитационную гранату.
Лейтенант Браун снял с пояса гранату. Проводящий занятие капитан-инструктор выдернул из гранаты предохранительную чеку и бросил ее в дальний угол бассейна. Граната утонула. И тут же, в том месте, где она упала в воду, вздулся и с глухим утробным звуком лопнул здоровенный воздушный пузырь. Который, по всей видимости, и должен был изображать ведение противником боевых действий.
Набалдашник дыхательного шланга дернулся, как поплавок, который потянула вниз заглотившая крючок рыба, и остановился. Рядом с ним закипели мелкой пеной пузырьки.
— Лейтенант Доутсон допустил типичную ошибку, — сказал капитан, указывая пальцем на пузырьки. — Он недостаточно плотно зажал зубами загубник, возможно, даже зажал губами, а не зубами, как положено, и потому при взрыве попавшего в воду боеприпаса выпустил его. Что не случается, когда данное упражнение выполняется правильно…
На поверхности активно лопались и шипели пузыри вытесняемого из легких лейтенанта Доутсона воздуха.
— Лейтенант Джонстон! Лейтенант Смит!
— Да! Сэр!
— Вытяните лейтенанта Доутсона. И окажите ему первую помощь. Если она понадобится.
Лейтенанты впряглись в уходящий под воду страховочный трос и выволокли оглушенного однополчанина на поверхность.
Хватая раскрытым ртом воздух, словно вытащенный из воды карп, и поводя во все стороны бессмысленными, как у того же карпа, глазами, лейтенант Доутсон медленно возвращался в сухопутную жизнь.
— Данное упражнение предстоит пройти всему личному составу подразделения, — злорадно предупредил капитан-инструктор. — В обязательном порядке!
Несостоявшийся утопленник начал кашлять и интенсивно сплевывать попавшую в рот воду.
— Лейтенант Доутсон! Вы меня слышите?
— Да… Сэр…
— Довожу до вашего сведения, что вы не выполнили упражнение. Я ставлю вам неудовлетворительную оценку. Кроме того, вы потеряли винтовку и один подсумок…
— И что мне теперь делать? Сэр!
— Искать винтовку. И подсумок. И повторять упражнение.
— Когда?
— Когда вы окончательно придете в себя. Например, через двадцать минут. А пока… лейтенант Браун.
— Я! Сэр!
— Приготовиться к проведению упражнения.
— Какого? Сэр!
— По скрытному преодолению водной преграды, находящейся в непосредственной близости от позиций противника, ведущего боевые действия…
Значит, опять будут глушить гранатами… И за каким… им нужна эта воинская специальность? Лучше было бы в связисты пойти. Или в бармены, в армейский дансинг…
— Разведгруппе К-27 прибыть на стрельбище… Получить боевые патроны… Приготовиться к стрельбе из положения лежа… стоя… в падении… с движущегося по грунтовой дороге автомобиля… из подствольного гранатомета… Закончить упражнение…
— Разведгруппе К-27 прибыть в атлетический зал…
…На полосу препятствий…
…В лингафонный кабинет…
…На саперный полигон…
…На…
И так изо дня в день. Ей-богу, на реальных боевых легче…
— Командиру разведгруппы К-27 срочно явиться в штаб к полковнику Эдвардсу.
— К кому?
— К полковнику Эдвардсу!
Странно. Полковник Эдвардс не являлся официальным куратором группы. Скорее, куратором куратора. То есть не самым маленьким, с точки зрения рядового исполнителя, начальником. И поэтому никогда не общался с подразделением напрямую. Только через непосредственного командира. Или путем спущенных сверху письменных распоряжений. Сам всегда оставаясь в тени. А тут вдруг соизволил лично. Это что-то да значило…
— Ты случаем не знаешь, зачем я полковнику? — придержал командир разведгруппы посыльного.
— Конечно, не знаю. Мое дело маленькое, как у швейцара, — пойти передать, вернуться — отрапортовать. В общем, чемодан поднести. А что в чемодане, меня не касается.
— Ну тогда рапортуй…
— О чем?
— О том, что командир подразделения коммандос К-27 прибудет через десять минут.
— Почему через десять?
— Потому что мне еще себя в порядок привести надо. Я же не на любовное свидание иду, где встречают по прошлым заслугам.
— О'кей! Через десять так через десять…
Вызов в штаб к высокому начальству ничего доброго не сулил. Орденов, поощрений и отпусков на родину разведгруппа не ожидала. Значит, подъем по тревоге. Или, как минимум, какие-нибудь «добровольно-принудительные» хозработы. Что тоже, конечно, не сахар…
Черт. Ну куда свежие лезвия запропастились?! Каждый раз, когда надо…
— Командир группы К-27 первый лейтенант Вильямс. Сэр!
— Проходи, лейтенант. Рассказывай, как там успехи у твоих парней?
— Успехи соответствующие. Соответствующие планам учебно-тренировочных мероприятий. Сэр!
— А физ-подготовка? Вы там вроде с физ-подготовкой маленько недотягивали?
— С физ-подготовкой все в порядке. В рамках существующих учебных нормативов. Сэр!
— Ну тогда ладно. Тогда тебе мою просьбу будет выполнить не сложно.
— Какая просьба? Сэр!
— Пустяковая. Смотаться в ближайший уик-энд на материк, в один известный мне квадрат. О котором я скажу позже. И кое-что там забрать. То, что наши армейские коллеги по глупости потеряли. А теперь хотят непременно вернуть. Как ты на это смотришь?
А как можно смотреть на просьбы начальства? Как собака на брошенную хозяином после команды «апорт!» палку. С энтузиазмом и готовностью оправдать высокое доверие…
— Мне бы хотелось узнать подробности предстоящей операции. Сэр!
— Ну какие подробности? Никаких подробностей. Я же сказал — почти прогулка: погрузиться на вертолеты, пролететь пару часов, сесть, найти пропажу и вернуть ее законному владельцу. Или, если это по каким-то причинам будет невозможно, уничтожить на месте.
— И больше ничего?
— И больше ничего.
— Что вы называете пропажей? Сэр!
— Кое-какую электронную начинку потерпевшего аварию самолета «Фантом». Пока до нее другие не добрались.
Предложенная задача была действительно проста и абсолютно по силам любому рядовому вокзальному носильщику — поднял, поставил, перевез. Соглашаться без возражений на подобного рода примитивные операции — значило терять свое элитное лицо. И квалификацию. Опускаться до уровня рядового подразделения на командных побегушках. Утрачивать боеготовность, за которую в конечном итоге спрашивают с непосредственного «нижнего» командира, а не с его высокого, отвлекающего личный состав от боевой учебы начальства.
