— Похоже, нынешний вирус гриппа в конце концов добрался до меня, — объявил он со слабой усмешкой. — Адам утверждает, что я буду жить, но в данный момент картина не самая привлекательная.

— Ваш супруг, — скривился Адам, — не самый дисциплинированный пациент… хотя вряд ли для вас это новость. Постарайтесь удержать его на несколько дней в постели.

— О, это будет нелегко, — довольно резко сказала Джейн, беря Маклеода за другую руку и помогая Адаму вести его в дом. — Мужчины иногда просто невозможны. Но ты немедленно отправишься в постель, Ноэль Маклеод, и если вдруг позвонят из управления, я скажу им, что тебе наскучила городская жизнь и ты сбежал в море!

— Он может принять аспирин, если головная боль станет совсем уж невыносимой, — сказал Адам, — но в остальном, думаю, сон будет для него лучшим лекарством. Утром я позвоню вам и узнаю, как дела.

Убедившись, что Маклеод под надежным присмотром, и позвонив в Стратмурн предупредить Хэмфри и Филиппу, Адам сел в «моррис-майнор» Перегрина. Час пик был в самом разгаре, когда они потихоньку двигались в сторону Форт-роуд-бридж и дома, и следующие несколько миль Перегрин был слишком занят дорогой, чтобы задавать многочисленные вопросы, жужжащие в мозгу, как мухи. Однако, оставив позади городские предместья, он больше не смог держать свои мысли при себе.

— Адам, — решился он, — судя по тому немногому, что я до сих пор слышал о Ложе Рыси, они, кажется, прилагают все силы, чтобы сохранить свои действия в тайне. Однако нападение на инспектора явно их работа. Почему, по-вашему, они так небрежны, что оставили свою визитную карточку?

Адам пошевелился на сиденье, словно очнувшись от задумчивости.

— По-моему, это не столько небрежность, сколько самоуверенность, — сказал он мрачно. — Нападение на Ноэля должно было быть смертоносным. Если бы оно достигло цели, физические симптомы совпадали бы со смертью от сердечной недостаточности или удара. Если не знать, где искать, никто ничего не заподозрит.

— Но как же само заклинание? — запротестовал Перегрин. — Ради Бога, ведь это была рысь! Несомненно, тот, кто сделал фигурку, должен был понимать, что ее могут найти.

— А дальше? — сказал Адам. — Коли на то пошло, сколько народу хотя бы знает о существовании Ложи Рыси или верит в нее? Очень немного, скажу я вам. Зато все в управлении знают, что Маклеод увлекается оригами. У него прямо в кабинете есть дюжина образцов. Как ни посмотри, риск был минимальным.

— Представьте себе, — продолжал он, глядя на габаритные огни впереди. — Кто-то входит в кабинет Маклеода и находит его умершим за рабочим столом. Начинается переполох; все находящиеся в пределах слышимости мчатся посмотреть, что произошло. Пока внимание сосредоточено на жертве, кто заметит еще одну фигурку-оригами? Что-то подобное очень легко могло исчезнуть после того, как унесут тело, в сущности, таким, наверное, и был их план.

Перегрин кивнул. Он прекрасно мог вообразить эту сцену.

— К нашему большому счастью, — продолжал Адам, — и к еще большему счастью Ноэля, противник недооценил его способность к самозащите. Он, как вы сами заметили, человек необыкновенной силы воли и стойкости. На подобную стойкость противник не рассчитывал. Полагаю, это и спасло Ноэля, или по крайней мере дало силу продержаться до прибытия подкреплений.

Перегрин вздрогнул.

— Я понятия не имел, что все было настолько худо, — пробормотал он. — Возможно, это и к лучшему.

Адам улыбнулся.

— Вы блестяще выдержали испытание. Леди Джулиан хорошо знала, что делает, когда подарила вам кольцо Майкла.

Перегрин, как и положено, покраснел от похвалы. Помолчав, он спросил с любопытством:

— Что, по-вашему, вызвало это внезапное нападение? Я имею в виду, почему сейчас? Если бы они узнали о Маклеоде после Уркхарта, разве они не предприняли бы что-нибудь раньше? И если узнали о нем, то разве не узнали и о нас? Или мы будем следующими?

— Не обязательно — по всем пунктам, — сказал Адам. — Иногда разумно просто оставить все, как есть. Но то, что они не имели точного представления о силах Ноэля, склоняет меня к мысли, что они не долго наблюдали за ним… а значит, по крайней мере пока они не поймут, что он выжил, у них не будет твердого мнения и о нас. Почти наверняка за прошедшую неделю произошло что-то, что убедило их: безопаснее устранить его, чем оставить в покое. Когда он почувствует себя лучше, а я разберусь с этим… — он похлопал по карману пиджака, — мы проверим всю его деятельность после смерти Рэндалла Стюарта и посмотрим, не удастся ли установить возможные активные участки…

Было около семи часов, когда они проехали в ворота Стратмурна. К тому времени Перегрин чувствовал себя совершенно вымотанным.

— Боже, как я устал! — пробормотал молодой человек, останавливаясь у боковой двери помещичьего дома. — Первым делом, когда вернусь в сторожку, приму горячий душ! А на обед была бы миска кукурузных хлопьев, если бы я не знал, что мисс Гилкрист оставила мне немного стовис и овсяных лепешек!

Адам усмехнулся. Стовис — пикантное крошево из солонины, лука и картошки — было почти таким же гвоздем шотландской национальной кухни, как хаггис[8], и любимым блюдом многих аристократических знакомых Адама. Никто не готовил его лучше грозной мисс Гилкрист, чья материнская забота о благополучии Перегрина нередко побуждала ее снабжать молодого человека приношениями со своего стола.

— Хорошо, что вы упомянули об обеде, — сказал Адам, доставая из-за сиденья медицинский саквояж. — Я еще днем хотел спросить… У вас есть какие-то планы на завтрашний вечер? Если нет, надеюсь, вас не затруднит зайти к нам около семи выпить и пообедать? Ничего особо официального — просто для вас с Филиппой случай познакомиться.

— Спасибо, с удовольствием, — ответил Перегрин. — Тогда и увидимся, если не раньше.

Договорившись об обеде, Адам пожелал художнику доброй ночи и вышел из машины. Хэмфри встретил его на пороге и забрал пальто и саквояж.

— Как я рад, что вы дома, сэр. Надеюсь, с инспектором Маклеодом все хорошо.

— В данный момент неплохо, — сказал Адам, — но впереди еще много работы. Матушка в библиотеке?

— Да, сэр. И она распорядилась не приступать к обеду, пока не поговорит с вами.

Адам кивнул.

— Тогда мне лучше поговорить с ней. Боюсь, обед придется отменить вовсе.

Сквозь обычную невозмутимость Хэмфри пробилось беспокойство.

— Настолько серьезно, сэр?

— Настолько серьезно.

— Понимаю, сэр. — Хэмфри помолчал. — И все-таки немного чая?..

Адам позволил себе благодарный вздох и кивнул.

— Великолепное предложение, — сказал он, — только не приносите его сразу же. Мы позвоним, когда будем готовы.

Он направился в библиотеку.

Филиппа устроилась у камина с книгой на коленях — расслабленная, но элегантная в красном свитере и юбке в складку с красным тартаном Синклеров, как и пристало хозяйке. По переплету книги Адам узнал первое немецкое издание «Aion» Карла-Густава Юнга. В молодости Филиппа училась у Юнга.

— Вижу, ты советуешься со старым другом, — весело сказал Адам.

Улыбка Филиппы сверкнула, как вспышка далекой молнии.

— Учившийся когда-то будет учиться всегда, — заметила она. — Ты же знаешь, я ненавижу тратить время впустую. Поскольку Джиллиан Толбэт прибывает в понедельник, я подумала, что уместно нанести мысленный визит в лекционный зал для разбора феноменологии самости.

Филиппа потянулась за закладкой, тонкой лентой из чистого золота, и, вставив ее на место, отложила книгу.

— Ты выглядишь скорее утомленным, чем расстроенным, — заметила она, вглядываясь в лицо сына проницательными темными глазами. — Значит, кризис удовлетворительно разрешился?

Глубоко вздохнув, Адам сел в кресло напротив нее и открыл длинную шкатулку из благоухающего сандалового дерева, стоявшую на столе рядом с креслом. Внутри она была обита синим, как морская вода, шелком. В нее Адам и положил конверт с шелковым носовым платком Маклеода с его опасным содержимым.