Проект «Фарсайд» задумывался двухэтапным. На первом этапе планировали испытать четырёхступенчатую ракету, способную подняться на высоту порядка одного радиуса Земли, массой 862 кг и с максимальной характеристической скоростью 7 900 м/с. Энергетически, как можно видеть, она была близка к первой космической скорости, но выйти на орбиту искусственного спутника Земли ракета не могла из-за выбранной идеологии использования и системы управления. Если при испытаниях всё пройдет успешно, можно было перейти к проекту «Фарсайд-2», массой 1 361 кг и конечной скоростью в 11 300 м/с. Эта ракета уже могла доставить на траекторию полёта кЛуне полезный груз в 1,13 - 1,43 кг.

Примечательно, что ученые ВВС, отвечающие за проект «Фарсайд», потом утверждали журналистам, что название проекта случайно совпадает с названием обратной стороны Луны и что основная цель данных пусков - изучение межпланетного пространства (а именно: ионосферы, магнитного поля Земли, космических лучей, космической пыли) на очень больших высотах. Так оно и было. Хотя в описании проекта есть и упоминание о том, что ракета при запуске может облететь Луну и вернуться на Землю. Видимо, это была своеобразная мечта, надежда попробовать реализовать облёт при штатной эксплуатации системы. Если позволит система управления.

Тесты «Фарсайд-1» планировались на 1957 год, в 1956 году уже начались испытания аэростата для этого проекта (рис. 11).

простейший спутник

14 сентября 1956 года на заседании Президиума АН СССР Келдыш прочитал доклад «Об искусственном спутнике Земли». В нём он подробно рассказал предысторию вопроса, упомянул о работах, уже выполненных и ещё предстоящих. Специально остановился на работах Белецкого и Егорова, в частности, отметив, что уже теперь можно говорить о запуске к Луне тела массой 10-30 кг, что не выглядит фантастикой увеличение массы тела до 500 кг и что было бы очень интересно поставить на данное тело камеру, при облёте сфотографировать Луну, а при подлёте к Земле передать снимки по радио.

Но был и негатив. В ряде институтов АН СССР сильно отставали от графика поставки аппаратуры для объекта «Д». Наибольшее отставание было в создании экспериментальной солнечной батареи и приборов для изучения твёрдого межпланетного вещества. Ещё хуже дела обстояли с объектом «ОД». Пока не были даже сформулированы требования к приборному составу для фотографирования Земли. В результате было принято решение все силы сосредоточить на отработке объекта «Д», а аппаратуру для изучения твёрдого межпланетного вещества вообще исключить из состава этого спутника.

Ситуация в конце 1956 и начале 1957 года была достаточно своеобразной. Согласно оценке Академии Наук, объект «Д» не мог быть готов ранее конца 1957 года. При этом полигон был уже подготовлен, ситуация с 8К71 тоже выглядела достаточно благоприятной. На полигон прибыл примерочный макет, а на заводе уже изготовлялись ракеты для огневых или лётных испытаний. Все были уверены, что «семёрка» успешно полетит в первой половине 1957 года.

Успешный полёт ракеты означал и возможность успешного запуска первого искусственного спутника Земли. Получилось, что, решив разработать первый спутник, как тяжёлую лабораторию, мы сами себя ограничили сроком создания этой лаборатории. А ведь США тогда преподносили как великое достижение запуск совсем простого аппарата -без научной аппаратуры, только с передатчиком. И это при том, что возможность запустить спутник у США была. Было бы очень обидно упустить приоритет запуска при полностью готовой ракете - только из-за того, что мы решили серьёзно подойти к изучению космоса.

На тот момент точно было известно только одно: и США, и СССР привязали запуск спутника к Международному геофизическому году, а это означало, что раньше его начала никто спутники запускать бы не стал. А МГГ должен был начаться 1 июля 1957 года.

Идея запустить при помощи 8К71 более лёгкий и простой спутник лежала на поверхности. Единственная проблема была в том, что создание ИСЗ было чётко прописано в государственных постановлениях. Следовало принять новое постановление на самом высшем уровне, причём как можно быстрее.

В результате, 12 февраля 1957 года на стол Хрущёва легла совершенно секретная записка, особой важности, посвящённая созданию простейшего спутника. Особенно интересно сейчас посмотреть на фамилии - это был действительно звёздный состав! Документ подписали: Устинов Дмитрий Фёдорович (министр вооружения СССР), Конев Иван Степанович (первый заместитель министра обороны СССР), Калмыков Валерий Дмитриевич (министр радиотехнической промышленности СССР), Рябиков Василий Михайлович (председатель Комиссии Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам и председатель госкомиссии по испытаниям Р-7), Смеляков Николай Николаевич (министр машиностроения СССР), Королёв Сергей Павлович (Главный конструктор ОКБ-1), Келдыш Мстислав Всеволодович (председатель Специальной комиссии при Президиуме АН СССР по объекту «Д»), и Барднн Иван Павлович (вице-президент АН СССР, председатель Советского комитета по проведению МГГ).

Уже через три дня, 15 февраля 1957 года, вышло постановление Президиума ЦК КПСС «О мероприятиях, связанных с проведением Международного геофизического года». Постановлением предписывалось подготовить в мае-июне 1957 года две ракеты Р-7 с упрощёнными искусственными спутниками Земли, только их запуски следовало осуществить не ранее получения положительных результатов по пускам одного-двух изделий в варианте межконтинентальной баллистической ракеты. Этим же постановлением Академии Наук разрешалось публиковать всю необходимую информацию о готовящемся запуске спутников - для подготовки общественного мнения, радиолюбителей и т. д. Ограничений на информацию, связанную со спутниками, не было, не разрешалось разглашать только данные, связанные с носителем этих аппаратов.

Собственно, это не являлось особым секретом и ранее, но именно с данного момента зарубежные исследователи пишут: «Весной 1957 года сообщения из СССР по подготовке к запуску первого ИСЗ стали повторяющимися и более детальными».

Хотя на Западе на подобные сообщения особого внимания не обращали. Люди, занимающиеся пропагандой в США, так настойчиво втолковывали массам мысль, что СССР представляет собой слабую, крестьянскую и технически не развитую страну, что, похоже, сами в это поверили. Более того, с подобной же, если не с большей тщательностью, они декларировали, насколько важным достижением станет запуск американского искусственного спутника, насколько передовым техническим опытом для этого нужно обладать. Таким образом, грядущее событие очутилось в тисках предвзятого отношения - общественное мнение было сформировано загодя.

Что общественность США мало знала про ракетную программу СССР - это ещё полбеды! Информированность как ЦРУ, так и правительства США была не сильно лучше. 12 марта 1957 года ЦРУ выпустило секретный отчёт «Советский потенциал и возможные программы управляемых ракет». С одной стороны, там упоминалась ракета SS-6 (позднее этот индекс будет отнесён к 8К71). Вот только аналитики ЦРУ считали, что масса её боеголовки будет порядка 700 кг (1 500 фунтов), а на испытания она выйдет только в 1960-1961 году. Судя по отчёту, аналитики полагали, что она будет оснащена маломощной ядерной бомбой.

За полторы недели до этого, 3 марта 1957 года, на полигон прибыла первая лётная ракета 8К71 № 5 (первые четыре «изделия» предназначались для огневых испытаний), после чего её начали дорабатывать с учётом испытаний (они ещё шли) и проблем, выявляемых при реальной эксплуатации устройства.

5 мая, после прохождения всех проверок, ракета вывезена на старт. Снова проверки, испытания - уже к 15 мая всё готово к пуску. И вот на полигоне впервые звучат команды «Протяжка», «Ключ на старт», «Продувка», «Ключ на дренаж», «Промежуточная», «Главная» и, наконец, «Пуск!».