— Лиам?

— Тихо! — альфа встал, напряжённый и настороженный.

Где-то дальше по коридору, которым они шли до кабинета Пенг-Фея, орали в три или четыре голоса. Слов было не разобрать, но вопли были явно не из тех, что в порыве страсти срываются. Что-то грохнуло, затрещало.

Лис соскочил с кресла.

— Шлюхи драные! Шкуру спущу! — тявкнув, кинулся к двери.

Лиам его опередил, отмахнувшись от ничего не понимающего Дара, выскочил в коридор.

— Ёшкин кот! — раздался оттуда его удивлённый возглас.

Этим самым последним шансом спастись Ксу тоже не сумел воспользоваться.

Все предыдущие попытки избежать незавидной судьбы — стать шлюхой в одном из борделей Агвеса — были заведомо провальными. Не мог омега противостоять трём здоровым альфам, тащившим его на земли лисов. Пытался бежать, юлил, хитрил, угрожал, подлизывался. Безуспешно. Не теряя надежду, пробовал снова, чем только потешал похитителей.

И вот сейчас, оказавшись в конечной точке невольного путешествия, на пороге длинного крепкого здания с множеством зашторенных окон, понял: пропал окончательно.

Торги за собственную задницу он слышал — обдиралы, или как их здесь называли, хунхузы — нисколько не смущаясь, решали вопрос оплаты прямо при нём. Что-то шло не так, рыжий а-ликс с острым, неприятным взглядом не хотел отдавать обещанное. Ругались долго, мелькнула глупая мысль, вдруг, не сойдясь в цене, его попросту отпустят. Ксу фыркнул. Он даже не мог поучаствовать в жарком споре, обозначив, что вообще-то право голоса имеет в вопросе использования своей шкуры. Скрученный жгутом платок плотно закрывал рот, сходясь на затылке крепким узлом.

Запястья чесались — на них петлёй висела верёвка. Ксу тихонько поскрёбся, стараясь сделать это незаметно, за что получил лёгкий шлепок по макушке. Раздирать кожу и хоть как-то вредить себе, портя товарный вид, было нельзя. Он в ответ гневно полыхнул глазами и отвернулся.

Перестал прислушиваться, всё равно без него решат, не спросят.

— Хер с вами, — наконец сдался покупатель, — получите сполна. Подождать только придётся, пока хозяин найдет, куда этого пристроить.

— Хорошо. До завтра подождём.

Поводок, крепившийся к ошейнику, перешёл в его руки, и Ксу тут же оказался вздёрнутым так высоко, что стоять, чтобы не задушиться пришлось, балансируя на цыпочках и вцепившись в просторную рубаху лиса.

Тот ощупал его, недовольно хмурясь.

— А он точно лев?

— Сними удавку, узнаешь, — раздался смешок.

— Почему тёмненький?

— Какой был. Если хотели чего-то конкретного, заранее надо было предупреждать. — Обдиралы были недовольны предъявляемыми претензиями. — Попробуй только из-за этого меньше заплатить! Топай к своему хозяину, и чтоб без обмана! А то все быстро узнают, откуда у вас шлюхи берутся.

Лис дёрнул губой, выразительно ощериваясь. Кажется, угроза на него не произвела впечатления. Вполне могло быть, что далеко не все работники борделей находились в них по собственной воле. И жителей Агвеса это не волновало.

— Пошли.

Ксу потянули к пышным кустам шиповника, среди которых неприметно затесалась дверца чёрного входа. Протащили по тёмному узкому коридору и впихнули в комнатушку, где большую часть занимала широкая кровать.

Дверь за спиной захлопнулась, оставляя его одного.

Большей удачи ожидать не приходилось. Ксу освободил руки, отодрал от ошейника поводок, чтобы тот не мешался, болтаясь, выплюнул платок. Покрутил челюстями, разминая затёкшие мышцы лица. И кинулся к окошку.

Шторы разлетелись в стороны, открывая вид на тонкую, но прочную решётку, которую он не рассмотрел снаружи. Ксу застонал. Похоже, выхода у него не было.

А-ликс вернулся быстро, довольно потирая руки.

— Тебе повезло, котик. Клиент, который заказал льва, не появился вовремя, но без дела ты не останешься.

Ксу бы поспорил, сомнительное везение. Он промолчал, прицениваясь к лису. Особо сильным тот не казался, и, если напасть неожиданно, получится прорваться в коридор, а после и на улицу, охраны там, вроде, не было.

— Буквально только что пожаловала пара альф с занятными запросами, — продолжал вкрадчиво лис. — Представляешь, дитёнка хотят себе. У самих не получается… Видать потому что трахаются только между собой. Придётся тебе им помочь. Ляжешь с одним, или с обоими, это как они решат, выносишь котёнка и свободен как ветер в поле. Жить пока здесь будешь, на всём готовом.

То ли рыжий прохвост всегда был безудержным треплом, то ли хотел склонить к добровольному сотрудничеству. В любом случае участвовать в такой дичи, как рождение для каких-то придурков ребёнка, Ксу не собирался. Он покрутил пальцем у виска и, когда лис шагнул ближе, прыгнул, метя кулаком в нос.

Дотянулся успешно, раздался противный хруст, брызнуло красным.

И на этом атака закончилась. Лис взвыл, но не отступил. Ругаясь последними словами, ловко перехватил Ксу, скручивая его в невероятную позу, так что голова застряла где-то между коленей, а ноги беспорядочно задёргались в воздухе, и завалил на кровать. В ходе упорной борьбы омега оказался вытряхнут из одежды, распят и привязан к изголовью. Чувствовалась рука мастера. Опыт у лиса, должно быть, в подобном был колоссальный.

Ксу извивался как червяк, грыз грязный платок, который, скомкав, воткнули обратно в рот, и всем сердцем жалел о том, что не ушёл вместе с Лиамом, Тао и пришлым альфой в столицу.

****

Оставшись единоличным хозяином целого дома, Ксу трудился как пчёлка.

С раннего утра до позднего вечера всё мыл, оттирал, приводил в порядок, переделывал под себя. Засыпал уставший и невероятно довольный — теперь всё было, как он давно хотел. Никаких разбросанных вещей, которые вечно приходилось убирать за младшим омегой. Никакой посуды, горой набиравшейся за день. Никакой готовки, когда съедается всё быстрее, чем на стол успевал накрывать. Никаких лишних звуков, мешающих спать.

В общем, быть свободным Ксу определённо нравилось. Недельки две-три. А потом как-то всё пошло наперекосяк.

Без постоянной уборки и готовки, когда уже всё, что хотел изменить изменил, дел дома особо не осталось. Слоняться по пустой комнате, когда словом перекинуться не с кем, оказалось тоскливо. Особенно, слушая доносящийся из соседских окон весёлый гомон и смех. В то же время вне дома работы прибавилось. На рыбалку и охоту омег не брали, потому приходилось на общие поля ходить, чтобы положенную долю добычи получить. Ничего сложного в махании тяпкой и в дёрганье сорняков не было, но у Ксу, к подобному непривычному, всё тело ломило после таких упражнений.

О любимой бане раз в три дня пришлось забыть, ограничиваясь холодным душем из-под бочки. Сил не хватало полноценно протопить, наколотыми предварительно дровами, и натаскать необходимое количество воды из колодца.

Вообще много от чего пришлось отказаться — чем раньше исключительно Лиам занимался. Омега просто не осилил. А помогать ему никто не спешил: побег части гарема из клана без знания истинного положения дел выглядел подозрительно.

— Ушли, а этого здесь бросили, — слышал он за спиной шепотки, — с чего бы?

— Больной, небось.

— Не больной, а гулящий. Блуднул с пришлым, вот его с собой и не взяли.

— Да нет же! Лиам умом повредился и умотал, а Ксу мелкого сам выгнал.

— Куда выгнал-то? Небось, прикопал где, чтоб под ногами не мешался.

Чего только не придумывали — порой такую чушь несли, в голове не укладывалось. А возмущаться и что-то доказывать бесполезно, всё равно языками чесать будут, пока не надоест. Проще не реагировать, так быстрее отстанут, найдя более интересную тему для пересудов.

Так Ксу и жил — в незавидном постоянстве. Череда скучных унылых дней тянулась нескончаемо. Занять себя было нечем. Готовить хоть что-то хотелось всё меньше и меньше, таскаться на поля тоже.