Собираться решили в сельсовете.

В первый вечер пришло человек десять: Федя Байкалов, Яша, Пронька Воронцов, Николай Колокольников и другие. Молодых, кроме Проньки, никого не было. Те были на вечерках. Явился и Елизар – начальство.

Галина Петровна сидела за столом, положив перед собой белые руки, серьезная и взволнованная. Кузьма незаметно наблюдал за ней. Он тоже волновался. Было такое ощущение, будто все это – праздник, и нужно, чтоб все было хорошо.

Елизар Колокольников суетливо рассаживал мужиков, запрещал курить, сморкался в платок, поглядывал на Кузьму и на учительницу: хотел знать – довольны им или нет.

Мужики переговаривались между собой, приглаживали заскорузлыми ладонями волосы, покашливали… И впрямь все это смахивало больше на предстоящую пирушку, чем на урок; у мужиков было великолепное настроение. Только очень хотелось курить, но Елизар, заметив кого-нибудь с кисетом, делал строгие глаза и укоризненно качал головой.

– Товарищи! – сказала Галина Петровна, и все замолчали и перестали шевелиться. – Я сначала хочу вам рассказать, для чего нужна человеку грамота. Здесь есть кто-нибудь, кто умеет читать? Поднимите руки.

Поднялась одна-единственная рука – Яши Горячего. Все оглянулись на Яшу… Ему даже неловко стало.

– Только… я ведь тоже читок не резвый, – счел нужным сказать Яша. – Пока соберу слово-то, семь потов сойдет.

– Хорошо. Значит, все вместе начнем с самого начала, будем учиться читать. А сейчас я… мы с Кузьмой Николаевичем расскажем, для чего человеку необходима грамота.

Кузьма слегка покраснел от удовольствия и потянулся за кисетом, но вспомнил, что сам же подсказал Елизару – не разрешать курить, кашлянул в ладонь и внимательно стал слушать учительницу.

– Вот я, – начала она, – человек. Я живу в деревне. Но мне хочется знать, как живут люди, например, в городе. Как я могу это узнать?

– Съездить туда, – сказал кто-то.

– Да нет… Ну и что – съездите? А если нельзя съездить? Да вообще, разве в этом дело?! Как же узнать!

– ??

– Я беру вот такую книжку, – Галина Петровна взяла со стола книжку и показала всем, – и начинаю ее читать. И узнаю постепенно, как живут люди в городе: что они едят, в чем ходят, о чем думают, чем интересуются… Понимаете? – Галина Петровна улыбнулась.

Мужики тоже вежливо заулыбались, зашевелились. Но, судя по их лицам, их не очень обрадовала и удивила такая блестящая возможность. Не поверили, что все это так легко и просто – взял книжечку почитал и все сразу узнал. Это она, конечно, того… подбадривает. Но девушка им понравилась. Главное – они видели, что она старается для них.

– Можно также узнать о жизни в других странах, о животном мире, – продолжала Галина Петровна.

– А стих нам почитаете? – весело спросил Николай Колокольников и оглянулся с таким видом, точно хотел сказать: «Сейчас начнется!»

Но Галина Петровна почему-то не то чтобы обиделась, но показала, что она недовольна такой просьбой.

– При чем тут стих? Я же вам о другом совсем говорю. И потом… когда я говорю, меня перебивать не нужно.

Николай сконфузился и понимающе кивнул головой.

– Поняли теперь, для чего нужна грамота? – спросила Галина Петровна, уже без улыбки глядя на мужиков.

Мужики дружно ответили:

– Понятно.

– А сейчас… Может быть, вы что-нибудь скажете? – Галина Петровна посмотрела на Кузьму. – Вы сами ведь представитель общества «Долой неграмотность».

– Да нет… все ясно, – отказался Кузьма.

– Тогда займемся главным: будем разучивать буквы.

Всем раздали буквари, а Галина Петровна взяла со стола пачку картонок, похожую на колоду карт, и стала так, чтобы ее всем было видно.

– Вот это – «А», – показала она одну картонку с буквой. – Найдите у себя такую же.

Мужики уткнулись в буквари и стали водить пальцами по алфавиту.

– Да вот же! – подсказал кому-то Яша.

– Где?

– Да вот, чучело гороховое! Что ты, ослеп?

– Подсказывать нельзя! – строго сказала Галина Петровна.

Яша послушно уткнулся в свой букварь.

– Все нашли?

– Федя тут никак не может… Вот же она! На тебя смотрит, – опять не выдержал Яша.

– Не мешайте. Так. Запомните, что это – «А». Теперь вот такую найдите, – Галина Петровна показала еще одну букву.

Опять заползали пальцами по букварям. Яша беспокойно завертелся во все стороны.

– Да вот же… вот… – шепотом подсказывал он.

– Ты сиди тут! – громко возмутился Николай Колокольников. – Крутишься, как сорока на колу. Без тебя найдем.

– Все нашли?

– Я что-то никак не найду, – сказал Федя и посмотрел на Яшу. Тот молча ткнул пальцем в Федин букварь.

– Запомните – это «М». А теперь я сложу их, рядом: что получилось? Вы пока не говорите, – учительница кивнула Яше.

Все с завистью посмотрели на него. Вообще Яша сегодня неизмеримо вырос в глазах мужиков.

– Где ты успел, Яша? Вот черт…

– Он сразу грамотным родился, – заметил Николай. – И знаю, почему…

– Ну, а что получилось-то? – не выдержал Кузьма. – Поняли?

Никто не знал, что получилось.

– Это какая буква? – спросила Галина Петровна, теряя спокойствие. – Вот вы скажите, – она показала на Федю.

Федя уставился на учительницу:

– Где?

– Да вот, вот же… я вам показываю! – воскликнула Галина Петровна. Посмотрела на Кузьму и покраснела. – Вот эта какая буква? – переспросила она тихо.

– Не знаю, – Федя кашлянул в кулак. – Можно, я выйду? Шибко курить захотел.

– Хорошо, – Галина Петровна положила картонку на стол. – Выйдите все, отдохните.

Облегченно закашляли, заговорили… Закурили прямо здесь же – в сенях было холодно.

– Уела попа грамота, – хмуро сказал Николай Колокольников. – Для меня это не под силу, ребята. Я отрекаюсь.

Федя Байкалов посмотрел на Кузьму – тоже хотел отречься, но увидел его расстроенное лицо и промолчал.

– Почему отрекаешься? – спросил Кузьма тестя.

– Не могу, Кузьма. Я лучше десятину земли спашу – и то легче. Я, конечно, извиняюсь, но мне это ни к чему.

– Я тоже, однако, – поддержал Николая мужик в тулупе. – Я думал, нам тут читать будут… Дело зимнее, можно послушать разные истории, а тут… Нет, я тоже отказываюсь.

Галина Петровна растерянно посмотрела на Кузьму. Тот встал с места и, прижимая руки к груди, горячо заговорил:

– Вы погодите! Чего вы сразу в кусты полезли? Чего испугались-то?! Ну, трудно, конечно, с непривычки… Ну, покряхтите недельку-другую, потом пойдет легче. Вот увидите. Когда сами научитесь читать, вас тогда от книжки не оторвешь. Это всегда так сначала бывает. Потерпите малость. Ничего с вами не случится.

– Конечно, ничего не случится, – согласился Николай. – Но я просто не осилю. Я себя знаю.

– Да осилишь! Все осилите!

– Нет, – не сдавался Николай, – вы уж молодых соберите, вернее будет. А нам лучше бы стих почитали.

Кузьма не знал, что еще говорить, смотрел на мужиков и понимал, что их сейчас никакими словами не убедишь. Он сел. Но тут вскочил Яша Горячий.

– Бросьте вы трепаться! – обрушился он на своих товарищей. – «Не оси-илим!». Ты, Николай, серьезный мужик, а такого дурака ломаешь, что уши вянут. Что он, лучше тебя? – он показал на брата Николая, Елизара. – Он-то осилил! Нам же для пользы делают, стараются, дак мы начинаем тут… Даже зло берет.

– Тебе хорошо, конопатому, ты их знаешь, а у меня они все перепутались, эти буквы! У меня от них в глазах струя, – Николай ткнул пальцем в букварь. – Насыпано их тут, как вшей…

Галина Петровна поморщилась.

– Чего насыпано? Ничего там не насыпано! – кричал Яша, размахивая руками. – Ты присмотрись хорошенько!

Федя потянул его за полу полушубка вниз.

– Сядь.

Яша послушно сел.

– Не хотите, значит? – спросила Галина Петровна.

– Нет, – дружно сказали мужики.

– Все?

– Все.

Промолчал только Яша.

– Жаль…

– Да вы не волнуйтесь шибко-то, – сказал Николай повеселевшим голосом. – Вы соберите молодых, у них мозги не заржавелые. А нам для чего она, грамота-то, если разобраться? С кобылами мы и так умеем разговаривать.