Эме и герцог услышали, как закрывается дверь, но через несколько секунд они поняли, что граф остался в кабинете. Последовало томительное ожидание в долгой тишине.

Наконец узники услышали, как открылась дверь и раздался женский голос:

— Шарль! Ты же обещал подняться ко мне, как только уйдет граф!

— Ах, извини, дорогая, я совсем забыл, — виновато ответил супруг.

—

Я зачем-то тебе нужен? Только что начал важную работу!

— Очень нужен! Ты весь день без перерыва работаешь. А наверху тебя ожидает чашка восхитительного шоколада и очень вкусное печенье, приготовленное специально для тебя. Будь милым, Шарль, оставь, пожалуйста, эти ужасные бумаги до утра!

— Если бы внешняя политика основывалась на женских прихотях, то ее просто не существовало бы, — добродушно заметил граф, послушно поднимаясь.

— Это было бы прекрасно, — заверила его жена. — Мне кажется, что именно благодаря политике развязываются войны.

— Возможно, ты, как всегда, права, и мне не хочется противоречить тебе, — с нежностью в голосе согласился ее муж. — Но. Франция нуждается в твердом положении в Европе и в мире, так что мне предстоит упорная и кропотливая работа.

— Но сначала ты должен выпить чашку шоколада.

— Как всегда, подчиняюсь, моя милая, — отозвался граф.

Герцог и Эме услышали их шаги по мраморному полу холла. Подождав еще немного, герцог открыл дверь, и они с Эме тихо и стремительно направились к входной двери, пересекли двор и вышли на улицу. Повернув налево за угол, они оказались на рю де Руа, где увидели свой экипаж.

Они сели, и, едва кучер тронул, Эме с нежностью прильнула к своему возлюбленному.

— Давайте побыстрее уедем, монсеньер. Я так боялась, что граф обнаружит нас! Это было бы просто ужасно для мамы!

— Да, — согласился герцог, — но завтра мы уедем в Англию, и все плохое останется позади!

— Я хотела бы попросить вас об одном одолжении, монсеньер! Пожалуйста, вот прямо сейчас, отвезите меня в свой домик в лесу. Мы там так и не побывали, и я уверена, что всю жизнь буду сожалеть об этом.

— Неплохая идея! — воскликнул герцог. — Едем прямо сейчас!

Эме на минуту задумалась.

— Только давайте заедем домой и скажем Долтону, чтобы он привез наши вещи. Потом, в другом экипаже. Я хочу, чтобы мы поехали туда вдвоем. Будет очень грубо, если мы попросим леди Изабеллу и месье Гуго приехать вместе с Долтоном?

— Мне кажется, им тоже хочется побыть вдвоем. Распоряжайтесь, как считаете нужным. В последний вечер в Париже это ваше законное право!

— Спасибо, монсеньер! Я не хочу потерять ни одной секунды того времени, что мы могли бы провести в лесу. Поедем как можно быстрее. Когда остановимся возле дома, вы останетесь в экипаже, а я забегу и передам всем, чтобы они ехали с Долтоном. Мы с вами окажемся в пути — вдвоем!

— Ну, — рассмеялся герцог, — думаю, Мелин получит прекрасную хозяйку!

— Я мечтаю увидеть ваш дом и вас среди любимых вещей, среди знакомых людей, на собственной земле!

— Уже через сутки мы будем в пути. Я завершил в Париже все свои дела.

— И вы довольны?

— Доволен? — переспросил герцог.

—

Я самый счастливый и удачливый человек во всем мире. Мне даже немного страшно.

Герцог проснулся от пения птиц в саду. Открыл глаза, но тут же снова зажмурился — так ярко светило солнце в окна спальни, на которых он вчера забыл задернуть шторы. Лежа в постели, он предавался ощущению счастья, которого не знал еще никогда в жизни.

Накануне герцог и Эме допоздна гуляли в саду, пронизанном лунным светом, среди спящих цветов, погруженные в тихое блаженство.

Мелинкорт, который полагал, что знает о любви все, с удивлением понял, что только сейчас узнал, что же это такое. Эме научила его любить. Эме разбудила его сердце и подарила ему чудеса, о которых он раньше не имел понятия.

Ему казалось, что вся она пронизана неземным светом. Чувство поистине преобразило ее. Оно было столь всеобъемлющим, что весь мир вокруг, казалось, склонял голову перед величием этой любви.

— Я всегда представляла себе любовь именно такой, — шептала девушка, когда они стояли, обнявшись, в тени огромных деревьев. — Вот такой прекрасной, совершенной, божественной.

На долю секунды герцог представил себе ту любовь, которую успел познать в жизни.

— Вы не должны ожидать от меня слишком многого, — с трудом выговорил он. — Возможно, настанет день, когда вы почувствуете себя разочарованной.

Эме подняла к нему лицо и заглянула в глаза.

— Вы не хотите понять, — сказала она, — что наша любовь не просто случайно пришла в нашу жизнь. Она существовала в прошлом и точно так же будет существовать в будущем. Она бессмертна.

— Откуда вам знать? — спросил Себастьян. — Как можно такое утверждать? Это ведь все равно, что говорить, будто мы жили всегда и будем жить вечно. А на самом деле мы можем быть уверены только в настоящем.

— Неужели вы и вправду можете так думать? — с ужасом воскликнула девушка. — Ведь это значит — жить без надежды и без веры!

Она неожиданно высвободилась из его объятий и простерла руки, словно обнимая цветы, кустарник и даже огромные развесистые деревья.

— Посмотрите вокруг, и вы увидите, как глупы все наши сомнения и рассуждения. Приходит зима, листья опадают, цветы умирают. Но ведь весной они обязательно вернутся! Тогда почему же нельзя поверить, что так же вечна наша любовь, что мы никогда не потеряем друг друга?

О монсеньер, пожалуйста, поверьте в это! — нежно и умоляюще попросила она.

— Если вы утверждаете, что это правда, я не могу не верить, — произнес он, неотрывно глядя ей в глаза. В следующую секунду он припал к ее губам.

Они долго не могли разомкнуть объятия, а потом Эме вновь взяла своего возлюбленного под руку, и они продолжили ночную прогулку по волшебному саду.

— Расскажите о Мелине, — попросила девушка. — Мне очень интересно, какой он.

И герцог начал рассказывать о своем поместье. Об изысканной архитектуре дома, который построили еще во времена королевы Елизаветы. Об огромном парадном дворе, где хозяйничают белые голуби, и о террасах, по которым гордо разгуливают павлины. Он упомянул о портретах, картинах, скульптурах и фарфоре, способных соперничать с национальными коллекциями.

Главная галерея, банкетный зал на двести персон тоже предстали перед мысленным взором Эме.

— Через несколько дней мы уже будем дома, — говорил герцог, — и я все покажу вам. Все сокровища Мелина станут и вашими, дорогая, а спустя много лет они будут принадлежать нашим детям.

Она на минуту спрятала лицо у него на плече, но Себастьян взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза, а потом вновь поцеловал в губы.

— И еще в Мелине есть семейные драгоценности, которые тоже станут вашими, Эме. После смерти моей матери я часто думал, к кому они перейдут. Но не знал ни одной женщины, которую готов был бы ввести в Мелин как хозяйку. Теперь-то я понимаю, что хранил эти драгоценности для вас!

Там есть великолепная тиара из бело-голубых бриллиантов, а к ней — ожерелье и серьги. И много-много других чудесных украшений с бриллиантами, сапфирами и изумрудами. Когда мы отправимся ко двору или на открытие сессии парламента, вы обязательно наденете их.

— У меня уже есть драгоценность, которую я ценю превыше всех остальных! Это ваша любовь, монсеньер! Я так боялась, что вы не полюбите меня! Но в дальнем уголке моего сердца жила уверенность, что вы обязательно ответите на мое чувство. Я люблю, потому что мы принадлежим друг другу. Случайных встреч на свете не бывает. Все было решено свыше.