После просмотра этого марафона я проснулся разбитый и злой. Ни кофе, ни контрастный душ мне не помогли прийти в себя. Только побег на работу мог отвлечь меня от этих картинок. Но хрен там. Позвонила Маргарита и сказала, что готовы первые наброски нашего рекламного проекта. И она прям сейчас может отдать мне диск, если я соизволю подъехать.

Вот какого хера? Неужели нельзя скинуть по электронке? Неужели именно меня надо просить? Да я в это их агентство ни ногой не хочу. Не дай бог увижу Машу, а если еще и Котовым? Все мои демоны прошлого в один миг вырвутся на свободу. Я их и так с трудом удерживал.

Но, как всегда мне везло, как утопленнику. Электронка не работала, сама Маргарита не могла уйти, курьер уже ушел, и еще хренова туча причин, по которым я должен был сам к ним заехать. Стиснув зубы и поклявшись себе, что даже не взгляну на Машу, если увижу, я поехал в компанию Котова.

Клятводаватель я херовый.

Стоило мне только увидеть ее в лифте, как у меня все мое благоразумие отключилось как щелчку. ЯЫ видел только ее испуганные глаза на поллица и толпу мужиков вокруг нее. Я никогда в жизни не смогу найти причину, по которой я притянул ее к себе. И тут же пропал.

Лучшие проститутки Германии трудились над тем, чтобы просто заставить меня хотеть их. Танцами, стриптизами, губами, стонами и криками, но выходило у них так — на троечку. Я даже начал думать, что у меня проблемы с потенцией. А здесь только одно ее присутствие, одно прикосновение и приятное тепло ту же заполняет мое тело, а в штанах становится так жарко и тесно, что я теряю контроль над собой. А когда Маша нервно поворачивается ко мне, то я тут же тону в его метающих молнии глазах.

Минуту назад в моей голове ничего подобного не было. А теперь я не могу убрать свои руки с ее бедер, а еще хуже меня не пугает переполненный лифт. Я кладу свои руки на ее ягодицы, идеально вписавшиеся в мои ладони и неимоверными усилиями воли сдерживаю себя, чтобы не сжать их. Но не могу. Все равно мои пальцы впиваются в упругую кожу через ткань. Легко, но достаточно чувствительно.

Во взгляде Маши столько эмоций. Там страх и мольба. Там удивление и растерянность. Непонятная мне боль и ярость. И я готовлюсь даже получить пощечину, но вместе этого Маша обвисает на моих плечах, а затем утыкается в мою шею.

Я вдыхаю ее аромат. Такой родной и давно забытый. И меня несет. Просто срывает планку, и я позволяю себе провалиться в прошлое. Туда, где она была рядом со мной. Где была только моей. Я завис и потерялся во времени и пространстве. Только ее горячее тело и дурманящий запах. Где, все такое родное и счастливое. Ее смех. Ее поцелуи. Ее признания. И сейчас мне даже не верится, что это все давно в прошлом.

Я первый пришел в себя. Но спрятать свои эмоции не успел. Она успела заглянуть в мою черную душу и разглядеть то, что я давно ото всех прятал. Боль, которая не давала мне дышать и прожигала меня насквозь. И от этого мне стало так хреново. Как я смог позволить той, которая предала меня и выбрала совсем другое так глубоко залезть в мою душу?

Воспоминания об измене потянули за собой сны с участием Котова. И я готов был надавать себе лещей за свою слабость.

Я думал, что контролирую ситуацию и меня не колышет ни ее, ни мое минутное помутнение. Именно поэтому грубил и делал нам больно. Стер помаду с ее губ. Облил ядом. Но это ничего не изменило. А вот ее невинный взгляд и полный игнор дали понять, что это она все контролирует. Маленькая и растерянная девчонка держит меня в кулаке.

А я трус. Потому что готов был бежать за ней. Но испугался. Сам не знаю, чего. Просто стоял за ее спиной и вдыхал это крышесносный запах когда-то любимой мной девочки. И понимал, что мой черный мир дал трещину. Огромную и не подлежащую ремонту. А это могло означать только одно. Все, что я прятал в себе все эти два года, неумолимо всплывало наружу.

Я удержался, чтобы не пойти за ней. Я даже не знал, зачем хочу ее видеть, но меня как магнитом тянуло в приемную. Спасло то, что Маргарита встретила меня в коридоре. Она снова мне призывно улыбалась и о чем-то мило трещала, но я был в прострации. И все, что смог, так это забрать молча диск и свалить оттуда на хрен.

Это были тяжелые три недели.

Я сходил с ума.

Я хотел Машу Савельеву. Как помешанный. Не о чем не мог думать, кроме нее. И чем чаще я ее видел, тем сильнее понимал, что у меня поехала крыша. Как можно желать ту, которая разрушила всю твою жизнь? Как можно думать о ее губах, когда из-за нее все пошло наперекосяк. Как можно видеть сны о той, которая сломала, предала, разбила, отравила?

Эти чертовы переговоры и разработка рекламы затянулись на три долгих недели. Мучительных и отравленных ее присутствием.

Мы ездили в «Кристалл Media» почти каждый день. И каждый раз когда я смотрел на нее, не мог ничего с собой сделать. То нервно закушенная губа, то гордо вздернутый подбородок, ее вежливое и холодное «Подождите». Ее приличные юбки и скромные блузки будоражили во мне такие мысли, что хотелось убежать и больше никогда не возвращаться. Скромная, невинная, и с укором в глазах, как будто это я ее предал. Как будто я во всем виноват.

Нет, я ни разу не показал своих чувств. И даже пытался найти общий язык с Маргаритой. Хотел убедить себя, что не это наваждение легко развеять с помощью другой. Но хрен там. Я как в далекие времена мог думать только об одном. Маша подо мной. Стонет и извивается. И от этого дикого желания места себе не находил. Ни дома, ни у родителей, ни рядом с друзьями. А стоило мне остаться одному и закрыть глаза, как эта девчонка словно наяву снова была в моей квартире, в моей голове, в моей крови. И самое, страшное я ничем не мог ее вытравить. Даже мысли о дочери не спасали. Больше не рвали мне душу на куски.

А вот Савельева делала это с легкостью. Просто игнорировала меня и заставляла корчиться от желания двадцать четыре на семь. Я хотел ее и понимал, что никогда она не будет со мной. И за это ненавидел. Ненавидел, стоило представить, как она улыбается Котову, едет с ним и проводит свои вечера. Ненависть помогала мне справиться с ней. Не упасть перед ней и начать умолять о том, чтобы просто посмотрела. Но не помогала справиться с собой.

Я ждал, когда мы подпишем контракт. Чтобы уйти и дать себе вздохнуть. Потому что эти встречи делали меня слабым и зависимым. Я вообще удивлялся, как я могу думать о ней и не вспоминать о прошлом? Почему ей так легко удалось снова войти в мою жизнь и стереть все воспоминания? Я бесился из-за Котова в тысячи раз больше, чем из-за того, что произошло два года назад. Меня просто выворачивала от понимания того, что этот мудак трахает Савельеву. А она отвечает взаимностью. Разнести все хотелось вокруг. Но все что я мог — так равнодушно смотреть на них и делать вид, что мне пофигу.

День подписания контракта выпал на пятницу. Прямо с утра мы все трое поехали к Котову и сделали то, к чему шли три долгих недели. Хотя компаньон и помощник был из меня хреновый. Но ребята понимающе относились к моим выкрутасам и поддерживали как могли.

Как только наш экземпляр договора был у нас в руках, я даже с облегчением выдохнул. И на радостях пожал Котову руку. Потому что знал, что мои мучения наполовину закончатся. С этого дня я больше не буду видеть Машу, а с собой справлюсь. Бывало и похуже. Я обязательно забуду ее. Прямо сегодня и начну жизнь с чистого лица. Для начала буду десятой дорогой объезжать «Кристалл Media», сведу к минимуму пребывание в местах, где могу пересечься с ней, а еще лучше возьму тайм-аут и вернусь в Германию. Ненадолго. Даже билет заказал на среду. Только брошу на нее последний взгляд и уйду не оборачиваясь. Но Маше в приемной не оказалось, и я разочарованно вздохнул. Идиот. Так даже лучше.

И все было хорошо до воскресенья. Я думал о ней, но заставлял себя верить, что я справлюсь. Что забуду. Вычеркну. Видел сны с ней, злился, но терпел. Нужно продержаться до среды.

А в воскресенье днем позвонил Матвей и сказал, что на троих пригласили на прием к Дмитрию Хворостову в загородный особняк. Макс едет с Дашей, а мы с Матвеем. И я ведь хотел отказаться. Но посчитал, что лучше отвлечься на этом приеме от своих мыслей, чем мерять квартиру шагами и думать, где носит мою бывшую девушку.