Вечер неловкостей продолжался.

— Я уже ухожу, — сообщила я Владу, намекая, что мне больше нечего ему сказать. Ну, по крайней мере, не сейчас, когда вместо мозгов у меня в голове вата.

Торопов понял все с первого раза. Он галантно пропустил меня вперед, а затем вышел сам. Я закрыла приемную под его присмотром, и мы вместе двинулись по коридору клифтам.

Ситуация была странной. Чувство нереальности происходящего не покидало меня. И я слишком остро реагировала на все вокруг. Свет в почти опустевшем здании казался слишком приглушенным, стук моих каблуков слишком громким, а присутствие Торопова в моей зоне комфорта на удивление слишком приятным.

В лифте, где мы оказались вдвоем, я опустила глаза и старательно изучала свои сапожки. Слишком остро я ощущала его пристальный взгляд. Так остро, что было немного страшно заглянуть в его глаза. Но это совсем не мешало до безумия посмотреть на него. Запомнить каждую черточку его лица, его взгляд, его образ. Но решиться я так и не смогла.

— Маш, — прервал наше молчание Торопов и я набралась смелости и посмотрела на него, — я не думал, что ты еще на работе. Специально приехал попозже, уверенный в том, что ты уже дома. Наша встреча — случайная. Я честно, не планировал и…

— Не надо, — оборвала его я, — все нормально.

Мне не хотелось слышать его оправдание, которое заключалось в том, что он не хотел меня видеть. Почему-то это было неприятно. Ведь я-то ждала встречи с ним. Неосознанно, не признаваясь даже себе. Ждала, потому что знала, что нам придется встретиться. И может сейчас я была не готова увидеть его, но это не значит, что не нам совсем не стоило видеться.

— Хорошо, — соглашается Торопов, а потом совершенно сбивает с толку меня своим предложением, — может по кофе?

Я смотрю на него, как на приведение и понимаю, что он тоже удивлен своим вопросом. Такого развития событий я не ожидала.

— Я не могу. Я очень тороплюсь. — И это действительно так. Просто мне на какое-то время удалось забыть о Никите. И сейчас, когда я понимаю, что даже не вызвала такси, и теперь придется ждать машину, опаздывая еще сильнее. — Боже, я забыла вызвать такси.

Судорожно лезу в свою сумку, и выхватываю телефон. Зарядки совсем мало, но я очень надеюсь, что мне удастся дозвониться.

— Маш, я могу подвезти тебя.

— Нет. Спасибо. — Еще одно предложение с его стороны, которое заставляет меня нервничать.

— Мне не сложно, — я поднимаю голову, и вижу, как Торопов улыбается мне. — правда, я в твоем распоряжении.

Его предложение слишком заманчиво. Я могу сэкономить кучу времени. Но если, честно мне страшновато.

— Маш, ты меня боишься, что ли?

— Нет, — слишком поспешно отвечаю я.

И я точно не боюсь его. Просто каких-то пятнадцать минут назад я даже не думала, что моя жизнь может сделать такой крутой вираж. А теперь смотрю и даже не очень осознаю, что если дам согласие, то окажусь в машине с Тороповым. Опять слишком близко и слишком долго. И нормальные люди отказались бы от такой перспективы, а я нет. Я согласилась.

— Ладно. Я согласна.

Я вру себе, что все это только из-за Никиты. Мне срочно нужно оказаться у Тамары Никифоровны. Потому что других причин для моего согласия нет.

В машине Торопова тепло. Пахнет кожей и хорошо знакомой мятой. А дождь и промозглый ветер за стеклом вообще придают обстановке какой-то домашний уют.

Ох, не об этом ты должна думать, Маша.

Стоило только Торопову появиться рядом со мной, вся моя рассудительность и благоразумие растаяли, как дым. Я стараюсь выглядеть хладнокровной, хотя внутри у меня все кипит. Чтобы немного успокоиться, я называю адрес нашей няни.

— Ты переехала? — удивленно вскидывает брови Влад, выезжая с парковки.

— Нет… Но мне нужно туда… Меня там ждут…

Влад сощуривает глаза, а потом стиснув зубы, отворачивается. Я не знаю, что он подумал, но мне все равно. Про Никиту говорить я ему не хочу. Это моя жизнь и делиться с ним я не хочу. Поэтому плюю на неловкость и отворачиваюсь. Но долго игнорировать Торопова не могу. Хоть убейте меня. Но и смело посмотреть в глаза не могу. Поэтому наблюдаю за ним из-под полуопущенных ресниц. Его руки, крепко сцепленные на руле, приковывают мое внимание. Ухоженные, с длинными пальцами. Неожиданно для себя понимаю, что помню, какими нежными они могут быть.

— Можешь включить музыку? — я почти кричу, напуганная своими мыслями.

Это ведь совсем не то, о чем я должна думать.

Ведь он обидел меня, а потом попросил прощения. Он признал свою вину, а я простила и отпустила. Но ведь это совсем не повод думать о его руках.

Но трель моего телефона заставляет меня отвлечься, и я даже благодарна Тамаре Никифоровне за звонок, хотя твердо знаю, что она будет меня отчитывать.

— Машенька, ну где вы?

— Я уже в пути. Минут через двадцать буду!

— Тогда я одеваю Никиту, и мы подождем вас на улице.

Только не это! Если Торопов довезет меня прямо до подъезда, то он точно увидит Никиту, а я к этому не готова.

— Может не надо? Там дождь!

— Маша! Я очень тороплюсь! Но вы не переживайте! У нас есть зонт!

Я слышу, как няня нервничает и не виню ее за это. Ведь это только из-за меня она стала заложником ситуации. Ведь это я заработалась и опоздала. Еще и Торопова встретила. Будь я немного посерьезней, то все это можно было избежать. А теперь приходилось пожинать плоды своей безответственности. Потому что Торопов подвез меня прямо к крыльцу, где стояла Тамара Никифоровна и Никита. И ведь я просила Торопова высадить меня на остановке, на что он ответил, что уже поздно и темно, и проигнорировав мою просьбу, сделал по-своему.

А я так разнервничалась из-за этого, что выскочила на улицу, даже не поблагодарив его. Просто побежала к двум фигуркам, прятавшимся от мартовского дождя под огромным зонтом.

Я что-то говорила Тамаре Никифоровне в свое оправдание, приносила глубочайшие извинения, но ее слов совсем не принимала. Потому что мой слух был обращен на то, чтобы понять уехал Торопов или нет. Но из-за шума дождя я ничего не слышала. И только тогда, когда мы распрощались с няней, и я, взяв Никиту за руку, потащила его в сторону остановки, я поняла, что Влад не уехал.

— Маша!

Нет! Нет! Никита слишком личное для меня!

— Машааа! Быстро в машину!!! — тон Торопова бы слишком грозным. Как будто он злился.

А я остановилась.

— Мам, это кто? — испуганно спросил Никита, не сводя глаз с машины Влада.

— Это наше такси, сынок.

В этот раз я согласилась осознанно. Я на сто процентов была уверена, что Влад не оставит нас здесь и начнет преследовать, тем самым напугает Никиту еще больше. А я этого не хотела. Поэтому и выбрала меньшее из зол.

Развернувшись, я потащила Никиту к машине. Помогла ему забраться на заднее сидень, а сама села впереди. Вот сейчас мне было страшно.

— Отвези нас домой, — просипела я.

А Торопов не двигался. Он поочередно рассматривал нас до тех пор, пока Никита неожиданно не спросил у Влада:

— Ты кто?

Я видела, как Влад растерялся, но очень быстро взял себя в руки.

— Я Влад. Друг Маши. А ты?

— А я Никита. Маша — моя мама.

Мне кажется, что я не дышу. Смотрю, как Торопов внимательно разглядывает Никиту, не пропуская ни одной детали и завороженно жду его вердикта. Только сейчас я поняла, почему не хотела показывать Никиту Владу. Я так боялась услышать от Торопова, что-то вроде «прицепа», а может и еще что-то похуже. Краем своего сознания я, конечно, понимаю, что мой страх немного странный, но почему-то мнение Влада для меня очень важно. Настолько, что я молча наблюдаю за парнями и жду хоть какой-то реакции от Торопова. И он не заставляет себя долго ждать и довольно беспечно выдает: — Ну привет, Никита! Может немного покатаемся?

— Угу, — недоверчиво соглашается Никита, а потом переводит взгляд на меня.

Улыбаюсь ему, давая понять своему ребенку, что все в порядке. Вообще, Никита очень открытый ребенок и легко идет на контакт, но сейчас я вижу, что он взволнован. И не удивительно. Он никогда не видел меня в обществе незнакомых людей, тем более мужчин. Только родители и Лиза. А тут сразу загадочный друг Влад, крутая машина и убегающая мама.