— Поместье уж очень хорошо охраняется, — сказал он извиняющимся топом.

— Что-что?

— А вы никак глухи, как я погляжу. О Боже, помоги этому городу, — он закатил глаза в молитвенном экстазе, — в котором блюстители порядка глухи и слепы! Впрочем, — экстаз словно ветром сдуло с липа журналиста, — я видел, как пару раз в дом кто-то наведывался. Но кто — я понятия не имею. Знаю лишь, что наш суровый капитан нанял целую армию охранников и запер свою подопечную в доме.

— Очку да ты знаешь, что именно он их нанял?

— От верблюда. Сей замечательный осведомитель не раз говаривал мне, что эти лихие ребята не сделают ни одного шага без одобрительного кивка мистера пирата. Даже почтальон не может войти в дом без его согласия.

— М-да, — пробормотал Мэтерс. — Крепкий орешек. Впрочем, этой актриске так, наверное, даже лучше. Ведь она больше всего на свете ценит одиночество.

« Как бы не так! — подумал Максвелл. — Ее это положение тоже взбесило не па шутку «. Еще вчера он видел, как она скорчила злобную физиономию, когда О'Киф не выпустил ее за ограду.

— Что же, по-твоему, затевает этот пират? — спросил полицейский.

— А это уж вам лучше знать. Может, хочет завоевать всю Америку? Спросите его об этом сами. Я вам не штатный осведомитель.

Разозленный журналист бросил на тарелку недоеденный сандвич и, резко отодвинув стул, вышел из кафе.

А через полчаса Мэтерс уже припарковал свою машину возле поместья Пенелопы Гамильтон. Рядом с воротами он заметил список номеров автомобилей, которым разрешен беспрепятственный въезд на территорию усадьбы. Список был чрезвычайно короткий. И полицейский подумал о том, что человек, так ограничивающий число возможных посетителей, вероятно, всерьез боится за свою жизнь. Но кто может угрожать знаменитой актрисе? И почему она не сообщит об этом в полицию? Пит задумался над этими вопросами и вздрогнул от неожиданности, когда кто-то постучал в окно его машины.

Над ветровым стеклом нависла фигура капитана О'Ки-фа. Он пристально смотрел в лицо детективу, облокотившись на крышу автомобиля. Мэтерс изобразил подобие любезной улыбки и поспешно опустил боковое стекло.

— Ну что, — спросил его Рэмзи, — ты еще не разыскал тех мерзавцев, что напали на мисс Гамильтон на прошлой неделе?

— Нет пока. Нити этого дела так запутанны, что не все окончательно ясно. Нам бы очень пригодилась ваша помощь, мистер О'Киф. Когда вы научитесь доверять нам?

— Может быть, тогда, когда ты перестанешь шпионить за мной, — ответил Рэмзи и сделал знак охране закрыть ворота.

— Да вот же она! — Охранник указал на небольшую красную машину, припаркованную у обочины. Он нажал на тормоза, и Рэмзи, расстегнув ремень безопасности, открыл дверь автомобиля.

— Держись поблизости, — приказал О'Киф, выходя из джипа. — А то она опять ускользнет от тебя.

Голос его был необыкновенно суров и решителен, не оставляя никакого сомнения относительно последствий предполагаемого проступка его подчиненного.

Сегодня Рэмзи был в гневе. Пенелопа обманула его. Эта маленькая ведьма выскользнула из-под наблюдения. И он, занятый делом Ротмеров, не заметил этого. Уже гораздо позже ему доложили, что Пении уехала из поместья в своей заново починенной машине. А ведь он думал, что этот автомобиль еще будут долго ремонтировать. Она воспользовалась его невежеством в технических вопросах и перехитрила. Но Бог свидетель, больше ей это никогда не удастся. Или он исполнит свою угрозу и привяжет-таки ее за ногу к кровати. Ибо сколько же можно испытывать его терпение? Рваться неведомо куда, стремиться бог весть за чем. Вот скажите, какого черта ей понадобилось приезжать на эту пристань? Она и сама этого, поди, не знает.

Знакомые с детства запахи и звуки набегающего на берег моря несколько улучшили настроение Рэмзи. Он остановился у раскрывшей свою широкую черную пасть двери старого ангара, занятого пол склад, и осторожно заглянул внутрь. Жаркий душный воздух пахнул ему в лицо, и на лбу у него выступили капельки пота. То, что он увидел, позабавило его. Добрую половину широкого каменного пола занимали сложенные друг на друга раскладушки, между которыми суетились одетые в униформу служители. В узких проходах сидели и стояли какие-то дети и взрослые, и низкий гул их голосов отдавался под сводами старого ангара. Какое-то угрюмое застарелое отчаяние светилось в их глазах. Казалось, все они были голодны. О'Киф понял это потому, что и сам недавно испытывал голод и знал внешние приметы этого мучительного чувства.

Быстро оглядывая собравшихся на складе людей, он искал среди них Пенелопу, пытаясь между тем понять, зачем ей понадобилось приезжать в такое невеселое место. Сомнения мучили его. А что, если охранник ошибся и машина, которую они видели, не ее? Что, если она в это время лежит где-нибудь раненая, истекающая кровью и тщетно взывает о помощи? Разве можно спокойно об этом думать? Рэмзи нервничал. Его взгляд торопливо пробегал но лицам суетящихся служителей, задерживаясь па мгновение на маленьких подносах в их руках, на кипящих чайниках, кусках какой-то материи.

Вдруг ему показалось, что он слышит се голос. Рванувшись вперед, Рэмзи поспешил в направлении знакомых звуков. Душный воздух охватил его со всех сторон. Запах грязного тряпья и давно не мытых человеческих тел напомнил о жаркой духоте камбуза па его старом корабле. И тут он увидел Пенни. Она, как и все находящиеся на складе служители, была одета в униформу: коричневые брюки, черную с короткими рукавами рубашку. Никаких украшений и косметики. Пышные рыжие волосы собраны в аккуратный небольшой пучок и спрятаны под маленькой черной кепкой. На лбу и висках выступили мелкие капельки йота.

И даже неровное серое пятнышко пыли красуется на подбородке.

Пенелопа хлопотала у больших горячих котлов, разливая по мискам суп, и, улыбаясь, весело болтала со всеми подходящими к ней. Рэмзи отступил в сторону, чтобы не попасться ей на глаза, и стал с любопытством наблюдать за ее действиями. Налив в тарелку суп, она отошла от котла и приблизилась к дряхлому старику, скорчившемуся у металлической стены. Протянув ему посуду, Пенни принялась мягко уговаривать его немного поесть. И когда се желание осуществилось, О'Киф увидел на ее лице такую редкую в последнее время добрую улыбку.

Пенелопа трудилась не покладая рук. Всегда готовая помочь своим товарищам, она с готовностью заменяла их, когда те уставали. И они с искренней симпатией относились к пей, словно и не догадываясь о том, что перед ними знаменитая киноактриса. Для них она была прежде всего помощница в благородном труде, и выражения улыбающихся ей лиц ничуть не напоминали дикие восторги окружающих ее на улице фанатиков.

Женщина в белом халате подошла и что-то сказала Пенни. Та, согласно кивнув, двинулась за ней. И Рэмзи, стараясь остаться незамеченным, пошел следом. Он увидел, как Пенелопа склонилась над маленькой черноволосой девочкой и, взяв ее на руки, принялась ласково утешать.

— Не бойся, тебя уколют совсем не больно, — говорила она. — И все пройдет.

— Не хочу, — захныкала девочка. — Мне страшно.

— Все будет хорошо. Хочешь, доктор и мне сделает укол, чтобы ты видела, что это ничуть не больно.

— Правда? — с надеждой посмотрел па нее ребенок. — А ты не врешь?

— Когда это я врала тебе?

Девочка согласно кивнула головой, и Пении протянула свою руку врачу. Когда иголка вонзилась в кожу, она весело улыбнулась, показывая, что это совсем не страшно. И доверчивый ребенок протянул следом за ней свою маленькую ручку приготовившемуся к инъекции доктору. Как только все закончилось и черноволосая девочка уснула, Пенелопа положила се па кровать и обратилась к женщине в белом халате:

— Черт возьми, Расти! Сколько раз мне еще придется выручать тебя?

— Но она была так напугана, что я не знала, как поступить. Ведь нельзя же делать укол силой.

Пенни покачала головой и вернулась на свое место возле котла.