— Я так скучал без тебя, дочка! — наконец выговорил он.

И Пенни почувствовала, как замерло ее сердце. Колени подогнулись, ноги ослабели. Рэмзи поспешил поддержать ее, и она бессильно оперлась на его руку, не сводя глаз с лица Александра. Теперь Пенни ясно вспомнила, как он выглядел в молодости. Светлое видение воскресло в ее памяти: молодой красивый мужчина держит ее на руках и легко танцует по залу, напевая на ухо веселый мотивчик.

— Здравствуй, папа, — сказала она, оставляя поддерживавшего ее О'Кифа.

— Как ты выросла, дочка, — с волнением произнес Блэквелл. — Я уже не могу взять тебя на руки.

Она бросилась в его объятия и, всхлипывая, уткнулась лицом ему в плечо. Александр закрыл глаза, ласково гладя ее по голове, и тихо проговорил:

— Видела бы тебя твоя мать.

— Ты здесь, и это прекрасно, — лепетала Пенелопа, плача от радости.

Рэмзи качал головой, глядя на них. Теперь он по-настоящему понял ту боль одиночества, которую испытывала она, прожив столько лет без любви и внимания, чувствуя, что никому не нужна, не решаясь кому-нибудь рассказать о своей печали.

Отец и дочь стояли, обнявшись, посреди комнаты, и их светлое безмолвие выражало воскресшую в сердцах любовь и надежду на новую счастливую жизнь. Рэмзи улыбался, чувствуя это, и маленькая одинокая слезинка, скользнув из его прищуренного глаза, скатилась по загорелой щеке. «Видела бы их Тесс, — думал он. — Ведь это она помогла соединиться отцу и дочери. И может быть, оттуда, с небес, они с Дэйном со счастливой улыбкой созерцают возрождение своей семьи!»

Звукооператоры и светоустановщики суетились вокруг Джастина Бейлора, пока тот неспешно прикреплял к лацкану пиджака маленький микрофончик. Он уже заметил перемены, произошедшие в характере Пенелопы со дня их последней встречи. Заметил и то, с каким вниманием следит она за каждым движением и выражением лица высокого длинноволосого мужчины, стоящего, небрежно прислонившись к стене, неподалеку от кинокамеры.

— Почему для проведения интервью вы пригласили именно меня? — спросил он Пенни, недоуменно пожимая плечами. — Ведь, как мне кажется, мы не совсем поладили во время нашего прошлого свидания. А теперь перед премьерой…

— Это интервью не связано с премьерой, — перебила она его. — Кстати, я слышала, вы получили повышение по службе?

— Да, — ответил он, перебирая свои бумаги.

— Поздравляю. Думаю, наш сегодняшний диалог принесет вам еще большую популярность. Ведь это последнее интервью, которое я даю прессе. — Она улыбнулась, и Джастин удивленно посмотрел на нее. — По окончании следующего фильма я отхожу от дел, потому что пока мне больше нечего сказать зрителям.

Пенелопа посмотрела на Рэмзи, и тот ободряюще кивнул ей. Задержав взгляд на его крепкой ладной фигуре, она почувствовала, как щеки ее покрылись румянцем. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на нее, и Пенни ощутила в своей душе такую любовь к нему, что ей стало больно на него смотреть. Никто еще никогда так не волновал и не привлекал ее.

— Ага, — сказал Бейлор, заметив ее смущение. — Кажется, я вижу причину вашего решения.

— Я выхожу замуж за этого человека.

Луч прожектора метнулся к стоящему у стены Рэмзи, ярко высветив его лицо. О'Киф не дрогнув продолжал смотреть на Пенелопу. И оператор, отсняв то, что считал нужным, вновь повернул камеру в сторону Джастина и Пенни.

— Ты, я вижу, имеешь на нее виды, — заметил, подходя к Рэмзи, Александр.

— Я лишь хочу, чтобы она была счастлива, — ответил тот, оборачиваясь к нему.

— Мы оба этого хотим. Лишь бы нам не помешали нахальные репортеры, я многое хотел спросить у тебя.

— Тогда тебе лучше обратиться к Маргарет. — О'Киф кивнул в сторону стоящей неподалеку экономки. — Все эти годы она была вместе с Пенни.

Блэквелл поспешил к миссис О'Халерен и тут же заговорил с ней. Она улыбнулась и, выйдя на несколько минут из комнаты, вернулась вместе с Хэнком. Собравшись в углу небольшой компанией, они о чем-то возбужденно беседовали.

Помощник режиссера закричал: «Тишина!» Яркий свет прожекторов залил всю комнату. И женщина, поправлявшая Пенелопе прическу, торопливо вышла из кадра. Рэмзи хорошо видел лицо Пенни. Он удивлялся ее мужеству, с которым она решилась открыть перед публикой ошибки своей юности, и еще больше любил за это. Он знал, с каким могущественным врагом приходится ей теперь сражаться, но знал и то, что у них нет другого выхода и только так можно освободиться и от угроз Слоун, и от переживаний темного прошлого.

— Интервью, кстати, выйдет в эфир завтра утром в программе «Говорит Флорида», — сказал Джастин и дал сигнал к началу съемок. Поздоровавшись с публикой и произнеся пару вводных фраз, он обернулся к Пенелопе. — Вы начали свою кинокарьеру в семнадцать лет. И все знатоки кино приветствовали появление новой звезды, но почему вы никогда не рассказывали о своей жизни?

— Это достаточно печальная история, — произнесла задумчиво Пенни и начала рассказывать о том, как она жила до того, как стала кинозвездой.

Александр внимательно слушал, как она открывала все неприглядные подробности своей юности: наркотики, бродяжничество. И сердце все больше и больше сжималось в его груди. Как и двадцать пять лет назад, он ничем не мог помочь ей. И от этого ему было особенно больно.

— Хорошо, сняли, — сказал наконец Джастин и огляделся. В холле не осталось ни одного человека, сохранившего бы невозмутимое выражение лица. «И как это удавалось ей так долго скрывать свое темное прошлое?» — подумал он, восхищаясь ее выдержкой и самообладанием. Он видел, что все присутствующие на съемке сочувствуют Пенелопа, понимая, сколько сил потребовалось ей, чтобы, страдая от одиночества и бедности, преодолеть свою пагубную страсть к наркотикам, и предчувствовал, что поклонники простят ей заблуждения юности, узнав, как она была тогда бедна и одинока. Бейлор удивлялся той смелости, с которой она заявила о шантаже.

— А вы знаете, кто вас шантажирует? — спросил он.

— Я думаю, рано еще говорить об этом, — ответила Пенни, оглянувшись на Рэмзи.

Но Джастин и сам догадывался о том, кто это может быть. Ведь в сообщениях полиции ясно говорилось, что в деле Тесс Ренфри принимали участие люди Ротмера. К тому же ему было хорошо известно о старом соперничестве между Слоун и Тесс, а дочь Фэлона не из тех, кто легко забывает прежние обиды. Да и в прошлом у нее немало темных пятен.

— А не взять ли нам интервью у мистера О'Кифа? — сказал Бейлор после непродолжительного раздумья.

— Не стоит, — улыбнулась Пенни. — Кое-что я хочу оставить при себе.

— Что ж, значит, увидимся завтра утром.

— Хорошо. Я познакомлю вас с моим отцом.

— Отцом? — переспросил ошеломленный репортер, широко раскрывая глаза. И Пенелопа с улыбкой кивнула в сторону пожилого мужчины, стоявшего в двух шагах от Рэмзи. Джастин внимательно посмотрел на него и, еще более удивленный, повернулся к своей собеседнице:

— Знакомое лицо.

— Тем лучше, у вас будет время, чтобы освежить свою память, — сказала она, поднимаясь с места и подходя к О'Кифу, сразу же заключившему ее в объятия.

Александр протянул Пенелопе старинный сундучок.

— Остались только письма и фотокарточки, — печально произнес он. — Все драгоценности мы вынуждены были продать.

— Спасибо, — поблагодарила она, обнимая Блэквелла и принимая из его рук семейную реликвию.

Висящий на ее шее медальон с тихим стуком ударился о крышку сундучка. И Александр, сняв с нее тонкую золотую цепочку, положил себе на ладонь памятную драгоценную брошь.

— Аннора надела его на тебя за несколько недель до похищения, — и он ласково провел пальцем по матово блестевшей поверхности, — а я, признаться, был против. Ты еще мала, говорил я, и будешь брать его в рот, не дай Бог, подавишься.

— Она и теперь частенько берет его в рот, — сказал с улыбкой Рэмзи, обнимая Пенни за плечи.

Она еще раз поцеловала отца, взяла медальон и следом за О'Кифом направилась к лестнице. Когда они оказались наедине в его комнате, Рэмзи спросил: