Мэлгвин промолчал, потом неожиданно привлек ее к себе и поцеловал. Выскользнув из его объятий, Аврора оказалась на влажной земле. Она сильно испугалась. Вокруг никого не было, а у Мэлгвина был решительный вид. На этот раз отец не придет, чтобы спасти ее.
— Нам пора возвращаться. Твои воины ждут нас.
Мэлгвин ничего не ответил, только пристально смотрел на нее. Его выразительные глаза казались почти синими. Аврора попятилась под этим взглядом. Сердце ее бешено колотилось. Она прекрасно понимала: то, что должно случиться между молодоженами, рано или поздно произойдет. Но она не думала, что Мэлгвин сделает это так и здесь. В тихой роще не было постели, не было здесь и спасительного полумрака, который спрятал бы их. А вдруг кто-нибудь придет и увидит супругов? Она робко подняла глаза на Мэлгвина. Надо бежать — вот в чем спасение. А если он ее догонит? Все равно надо попробовать. На Мэлгвине тяжелая одежда и оружие, а она хорошо знает здесь каждую тропинку. Аврора резко повернулась и — сразу уткнулась в молодую березку…
— Ты… ты такая красивая.
Он восхищенно смотрел на нее. Задрожав, Аврора закрыла глаза и замерла в ожидании. Сначала она почувствовала тепло, исходящее от его огромного тела. Он обнял ее и губами прильнул к ее губам. Прикосновение его сильных рук заставило затрепетать ее тело. Неизведанное ранее чувство переполняло ее. Испугавшись этого чувства, она попыталась вырваться из крепких объятий Мэлгвина, но тут у нее потемнело в глазах, а дыхание стало прерывистым. Ей не хватало воздуха, она слегка приоткрыла рот. И тут же в него вторгся ненасытный язык Мэлгвина. Она уже ни о чем не могла думать. Ей было просто хорошо. Вся она словно растворилась в нахлынувшем на нее страстном желании. Мэлгвин почувствовал исходящую от нее мягкую трепетную волну — такую же, как тогда, в саду. Его пальцы запутались в пышных, струившихся по спине темных волосах Авроры. Он высвободил их и опустил руки ниже, коснувшись ее бедер. Его рот становился все более жадным, а руки нетерпеливо поднимали ее платье и сорочку. Он притронулся к шелковистой коже и страстно вздохнул…
Аврора не могла пошевелиться. Мэлгвин крепко прижимал ее своим телом к деревцу. Но ей и не хотелось двигаться. Горячий сладострастный поток проносился по ее телу. Ее грудь касалась широкой теплой груди Мэлгвина. Его язык касался ее губ, а пальцы нежно дотрагивались до обнаженных бедер. Она дрожала, и ей казалось, что она вот-вот упадет. Аврора обняла Мэлгвина за шею. Его длинные волосы мягко щекотали ее пальцы. И вдруг она почувствовала, как влажно стало у нее между ног, и ей ужасно захотелось, чтобы своей рукой он коснулся ее там — да-да, именно там. И Мэлгвин угадал ее желание. Она чуть не потеряла сознание от его прикосновения. Все вокруг исчезло. Она ничего не видела и не слышала, а только чувствовала. Страстное влечение охватило ее, и она застонала от восторга. Но вдруг это сладостное чувство отступило и сменилось беспокойством. Мэлгвин пытался ввести свой палец в ее лоно. Аврора замерла.
— Мэлгвин, не надо. Не делай мне больно!
Мэлгвин перестал целовать ее и заглянул ей в глаза. Думая о чем-то своем, он мягко улыбался. Авроре захотелось отвести взгляд. Ей стало стыдно за свои бессознательные стоны. Он снова — как в саду — лишил ее самообладания. Дрожа от стыда, Аврора уперлась спиной в дерево. Краешком глаза она следила, как Мэлгвин снял меч, расстелил на земле плащ и стал раздеваться. Ей захотелось остановить его — сейчас не время для супружеских ласк и место для этого неподходящее. Но она так ничего и не сказала. Она боялась Мэлгвина, боялась его сильного тела и жадно смотрящих на нее голубых глаз. Но больше всего она страшилась власти Мэлгвина над собой — власти, которая начисто лишает ее самообладания.
— Надо наконец завершить дело, — грубо проговорил он, заметив, что она наблюдает за ним. И глаза его потемнели. — Разденься.
Аврора не могла ослушаться его. Она ослабила пояс и сняла платье. Мягким движением она опустила на землю льняную сорочку. Стоял жаркий день, но она дрожала. От стыда. А он с восхищением оглядывал ее. Аврора же старалась не смотреть на него. Ей не хотелось видеть его мощное обнаженное тело, имевшее такую власть над ее чувственностью. Мэлгвин приблизился и обнял ее.
— Любимая, — прошептал он, нежно поглаживая ее кожу.
Аврора не поднимала головы. Он убрал волосы с ее шеи и жадно прильнул к ней губами. И снова она затрепетала от нахлынувшего на нее сладостного чувства. Крепко сжимая ее в объятиях, он опустил голову и коснулся губами ее плеча. Слегка покусывая зубами ее гладкую кожу, он жадно приник к ней губами, всасывая в себя ее живительную влагу.
Аврора изнемогала от желания. Мэлгвин нетерпеливо толкнул ее на землю и коленями раздвинул ее ноги. Ноздри Авроры чувственно затрепетали от близости обнаженного тела Мэлгвина, ей стало трудно дышать. Он был такой большой, такой теплый, он излучал какую-то магическую силу. Его восставшая плоть коснулась ее бедер, и это прикосновение сладостной дрожью отозвалось у нее между ног. Ей снова страстно захотелось, чтобы он дотронулся до ее влажного пылающего лона, но он продолжал целовать ее. Язык Мэлгвина как бы дразнил Аврору, он заставлял разгореться еще сильнее ее желание. Теперь он добрался до ложбинки между ее грудей и стал нежно ласкать. А потом его губы стали медленно надвигаться на один из ее сосков. Они были все ближе и ближе, пока наконец не коснулись упругой чувствительной кожи. Она вскрикнула. Ей показалось, что своей грудью она вскармливает этого могущественного воина, придает ему новые силы. От этой мысли тело ее забилось в конвульсиях, и волосы накрыли их обоих. Она жадно прижималась к нему бедрами, чувствуя, что может умереть, если Мэлгвин сейчас же не успокоит бурлящую в ее теле страсть!
Она дотянулась губами до его плеч и поцеловала их, а пальцами нежно — сверху вниз — прошлась по его разгоряченному лицу. Мэлгвин продолжал жадно целовать ее, и от его поцелуев губам Авроры стало больно. Внезапно он приподнялся, внимательно посмотрел на нее и улыбнулся, очарованный ее красотой. Потом снова опустился на нее и резким, как удар кинжала, движением овладел ею.
Аврора прикусила губу. Стараясь не закричать она вонзила ногти в мягкую кожу на спине Мэлгвина. Она не ожидала, что ей будет больно. Его дрожащая от вожделения плоть была слишком большой, и Авроре казалось, что она разрывает ее на части. Мэлгвин громко застонал и начал двигаться, сперва медленно, потом все быстрее. Дыхание Авроры участилось, на глазах появились слезы. Да, она хотела Мэлгвина, она ждала этого, но не думала, что будет чувствовать себя так неуютно.
Мэлгвин снова застонал, и движения его убыстрились. Первое неприятное ощущение Авроры стало ослабевать. Теперь ей было хорошо — почти хорошо. Она прижалась лицом к потной шее мужа, а он слегка отстранился и снова покрыл ее лицо поцелуями. Его язык вновь оказался у нее во рту и двигался в такт движениям его большого тела там, внизу. Аврора сжала его язык губами, и опять все ее мысли куда-то исчезли. Мэлгвин на какое-то мгновение остановился, закричал и блаженно обмяк…
Аврора почувствовала на себе тяжесть его тела, эта тяжесть вдавливала ее в мягкую, приятно пахнущую землю. Она все еще не могла прийти в себя. Так вот что значит быть близкой с мужчиной — настолько близкой, что ближе не бывает! — с удивлением думала она. Она слышала, как громко бьется сердце Мэлгвина. Она погладила его влажную кожу. Их тела тесно соприкасались, их дыхание сливалось…
Авроре показалось, что не прошло и мгновения, как Мэлгвин отодвинулся и быстро встал. Она смущенно наблюдала за ним. Ей захотелось дотронуться до дрожащей плоти мужа, но было уже слишком поздно. Он одевался. Ее глаза остановились на его гладких и сильных плечах, задержались на мускулистой спине, на узких и мощных бедрах. Вот он уже почти оделся. Выражение его лица изменилось. Оно опять стало жестким, решительным. А сам он снова выглядел недоступным.
Аврора закрыла глаза. Наверное, Мэлгвина раздражает то, что она не одевается. Но она упрямо продолжала лежать. Она мучительно обдумывала случившееся, и от этих мыслей приходила в ярость. Мэлгвин не любит ее и не уважает ее чувств. За нежными словами, которые он только что нашептывал ей, ничего не стоит. Ему нужно только ее тело, которым откупился от него ее отец. И сейчас он получил от нее все, что хотел. Она презирала Мэлгвина. А он, одеваясь, время от времени поглядывал на жену. Она была чем-то рассержена и казалась очень несчастной. Ему вдруг захотелось поцеловать ее, сказать, какая она красивая, но он сдержался. Ибо слышал, что именно в такие минуты после бурных ласк женщины обретают наибольшую власть над мужчиной и за блаженство, которое они только что подарили ему, могут потребовать все, что угодно. А он слишком плохо знал эту женщину, чтобы доверять ей.
