— Кунедда?! — воскликнул Эврок. — А он-то какое отношение имеет ко всему этому?

Глаза Граймервина хищно заблестели.

— Вот видите, насколько она хитра? Вы до сих пор ни о чем не догадываетесь и, находясь от Кунедды на большом расстоянии, не в силах ему помочь. Между тем злодеяния пиктов, с которыми вы вроде бы сражались в Манау Готодине, чистое вранье. Злодействовал сын Кунедды, он искусно создавал картину разрушений, вызванных якобы вторжением варваров. Тем самым Фердик внес полную сумятицу в мысли своего отца, и ему без труда удалось разделить войско Кунедды на две части. Одна, и немалая часть примкнула к Фердику, и сейчас он наступает на Манау Готодин, чтобы взять власть в свои руки.

Мэлгвин и военный совет не верили своим ушам. Воины недоуменно переглядывались. Бэйлин вдруг кашлянул и тихо задал вопрос, который страшил всех остальных:

— Союз между Гвиртерином и Константином… Имела ли к нему какое-то отношение Эсилт?

Граймервин криво улыбнулся.

— Конечно. Сам Константин никогда бы не заключил союз с таким мерзавцем, как Гвиртерин, если бы не был твердо уверен, что его обвели вокруг пальца. Мысли о мщении возникли у Константина только тогда, когда он услышал, что Мэлгвин изнасиловал и жестоко избил его ненаглядную дочь. — Граймервин дерзко посмотрел в глаза Мэлгвину. — Вам стоило бы знать, мой господин, что Константин обожает свою младшенькую, а потому готов заключить союз хоть с дьяволом, лишь бы отомстить за причиненные ей страдания.

— Ложь! — вскричал Мэлгвин. — Я люблю Аврору! У меня и в мыслях не было причинять ей страдания!

— Да? — насмешливо спросил Граймервин. — Я сам рассказывал Константину, как все было. И когда несколько других воинов подтвердили, что вы ударили жену уже через два дня после бракосочетания… В общем, Константин настолько рассвирепел, что нам показалось: вот-вот он грохнется на землю и больше никогда не встанет.

В шатре повисла напряженная тишина. Первым нарушил ее Эврок:

— Я думаю, хватит его слушать. Он и так наговорил уже кучу гадостей. Надо поскорее покончить с никчемной жизнью этого негодяя.

Мэлгвин, по-видимому, еще не пришел в себя от рассказанного Граймервином и невидящими глазами посмотрел на Эврока.

— Что?.. Я… Нет! — наконец твердо сказал король. — У нас к нему будут еще вопросы. И один я хочу задать прямо сейчас. — Мэлгвин прищурился. — Почему, Граймервин, она сделала это?

Лицо Граймервина перекосила ненависть.

— С какой стати я буду вам отвечать? Все равно вы меня убьете.

— Я жду ответа! — прогремел Мэлгвин.

Граймервин нервно сплюнул на пол.

— Это все из-за Авроры. До того, как вы привезли ее в Каэр Эрири, Эсилт знала, что в любой момент она может повлиять на любое ваше решение так, как ей одной это выгодно. Когда же вы женились, Эсилт почувствовала, что власть выскальзывает у нее из рук. Со временем Аврора могла стать полновластной королевой, а Эсилт тогда была бы никем и ничем.

— Она и сейчас уже никто! — отрезал Мэлгвин. — Все это чудовищно! Неужели ее не остановило даже то, что Гвинедд могли разрушить, а наш народ поработить?

Граймервин пожал плечами.

— И Фердик, и Гвиртерин пообещали ей приличную долю от грабежа Гвинедда. Думаю, надеялась она и на то, что они позволят ей править страной после того, как вас убьют.

Мэлгвин горестно вздохнул. Задумчиво глядя куда-то в сторону, он медленно вложил меч в ножны…

— Уведите этого человека, — приказал король, указывая на Граймервина. — И скажите стражникам, чтобы они глаз с него не спускали. Пока не время творить над ним суд. Возьмите также под стражу всех тех, кто имел какие-либо связи с Эсилт — ее любовников, ее слуг. Я не потерплю предателей в своем войске! И вот еще что, — смягчившись, добавил Мэлгвин. — Постарайтесь хорошенько отдохнуть. Возможно, уже завтра утром мы встретимся с врагом.

Воины ушли, и Мэлгвин устало опустился на свою походную кровать. Он долго не мог заснуть. Перед его глазами проносились обрывки воспоминаний. Вот в детстве он играет с Эсилт в какую-то веселую игру. Ее маленькие руки крепко обнимают его за шею. Ее глазки-сапфиры нежно глядят на него… Теперь все это далекое-далекое прошлое. Детские воспоминания вдруг заслонило лицо Авроры — загадочное… чужеземное… прекрасное. Возможно, он сделал ошибку, взяв ее в жены? Нет! Теперь Аврора должна уже быть в Вирокониуме. Она старается убедить отца не вступать в битву с ее мужем. А вдруг ей не удастся уговорить его? Тогда он никогда ее больше не увидит. Даже сейчас, находясь вдали от нее, он чувствовал ее присутствие. Ему чудился ее мягкий успокаивающий шепот. Он страстно хотел ее. Она любит его. Она никогда его не предаст!

Мэлгвин уснул.

Во сне Аврора беспокойно ворочалась. Ей виделись жуткие чудовища с огромными, ослепительно сверкающими крыльями из расплавленного железа. С оглушительным шумом, от которого замирало сердце, чудовища угрожающе размахивали крыльями. Тело ее одеревенело, и она никак не могла убежать от них. Во рту пересохло от страха.

Вдруг пошел мокрый снег и покрыл ее с ног до головы. Аврора пыталась закричать, но тщетно. Белое безмолвие окружало ее.

А потом она увидела Мэлгвина. Она поняла, что муж зовет ее, но самого голоса она не слышала, король только беззвучно открывал рот. Внезапно подувший ветер разметал его черные волосы, глаза призывно смотрели на нее… Она протянула к нему руку, но Мэлгвин вдруг исчез в загадочной темноте.

Аврора услышала до боли знакомый голос.

— Дочь моя!

От этих слов по всему ее телу разлилась нежная истома. Аврора проснулась.

— Папа?!

Константин встревоженно глядел на нее.

— Да, это я. Твой телохранитель Элвин прислал меня к тебе. Благодарю Господа за то, что ты жива и здорова.

— Мне приснился сон, — медленно проговорила Аврора. — Я видела Мэлгвина, он звал меня, но голоса его я не слышала.

— Успокойся, милая. Он не сможет больше причинить тебе вреда. Я обещаю это тебе.

Аврора вздохнула. Она вдруг вспомнила, где она и зачем приехала сюда. В маленьком шатре горела зажженная кем-то свеча, кто-то бросил на землю соломенный тюфяк, на котором и спала Аврора.

— Папа, — тихо спросила она, — стоит ли у входа стражник?

Константин кивнул.

— Как ты думаешь, он знает латынь?

— Вряд ли, ведь он простой воин.

— Хорошо, — прошептала Аврора, — переходя на язык римлян. — Я должна о многом тебе сказать, но это ни в коем случае не должно стать известно Гвиртерину.

Константин обеспокоенно посмотрел на Аврору.

— О чем ты? Что ты должна мне сказать?

— Я люблю Мэлгвина. — Движением руки Аврора попросила отца не прерывать ее. — Это сущая правда, а приехала я сюда, чтобы уговорить тебя не вступать в битву с войском моего мужа.

— Слишком поздно! — воскликнул Константин. — Я заключил союз с Гвиртерином… Да и не пойму я что-то. Как ты можешь любить Мэлгвина после всех тех страданий, которые он причинил тебе?

— Все это ложь, папа. У него и в мыслях не было обидеть меня. Он меня любит!

— Он изнасиловал тебя и избил до полусмерти! Теперь же он заявляет, что любит тебя. Прости меня, моя дорогая, я не должен был отдавать тебя в руки этого дьявола!

— Мэлгвин никогда не насиловал меня, — рассмеялась Аврора. — Правда, один раз он меня действительно ударил, но потом сильно переживал по этому поводу. Конечно, время от времени мы ссорились, но сейчас все это в прошлом. Мы любим друг друга!

— Ничего не понимаю! О мерзком поведении Мэлгвина мне рассказывал один из его воинов. А несколько недель назад я получил известие, что ты серьезно ранена. Мне говорили, что жизнь твоя была в опасности. И только что Элвин подтвердил, что ты еще не до конца оправилась от раны.

Аврора нежно коснулась отцовского плеча.

— Я просто упала с лошади, папа. А пока меня лечили от сильного ушиба и простуды, Мэлгвин ни на шаг не отходил от меня. Что же касается болезни, от которой якобы я сейчас страдаю, то, — Аврора смущенно улыбнулась, — вызвана она тем, что… у нас с Мэлгвином будет ребенок.