— Все-таки она — божественная женщина, — закаркал мистер Лимбо. — Слышишь, Карл, она даже умеет обращаться с бинтами. Бьюсь об заклад, что Мэвис была герл-скаутом! У тебя. Принцесса, сохранились бойскаутские значки?

— Отстанешь ты от моей жены или нет?! — заорал Дон.

— Спокойнее, братец, — Карл явно издевался. — Ты снова нарываешься? С твоей-то головной болью? Хорошо, я готов, но учти, что отныне я никогда не стану поворачиваться к твоей жене спиной.

— Ну поднимайтесь же! — я начала терять терпение. — Еще немного, и я подхвачу хронический насморк в этой яме.

— Мэвис, — мягко произнес Карл, — нам все-таки стоит выяснить, не прячется ли здесь тот негодяй, который покушался на Дона. Кто-то все же зажег эти дурацкие свечи!

— Выясняйте это вместе со своим карликом, а я должна промыть и обработать рану мужа и уложить его в постель. Лучшее лекарство для Дона — это сон.

— На месте Дона я бы не торопился покинуть подвал, — сказал Карл. — Не мешает хорошенько осмотреть это прибежище теней и крыс. Как знать, не обнаружим ли мы здесь какой-нибудь документ...

— Какой документ?

— Ну, например, новое завещание, полностью лишающее Дона наследства.

Внешне сохраняя спокойствие, я взбесилась и решила как следует отдубасить Карла. Я начала про себя считать до десяти. Если на счете «десять» эти кретины не двинутся с места, я им покажу, какой бывает Мэвис в гневе. И пусть мистер Лимбо выражает потом сочувствие своему...

Я не успела придумать, каким словом обозвать Карла, потому что едва не вскрикнула от неожиданности.

О боже! Что это?!

Луч фонарика высветил на стене страшную рожу. Несколькими мгновениями спустя я поняла, что это всего лишь маска: лицо из эбонита, искаженные сатанинской ухмылкой губы, светящиеся зеленые глаза...

Кто-то вопил. Но только после того, как Карл ткнул меня локтем в бок, я поняла, что это мой вопль.

— Мэвис, у вас сдали нервы? — сдержанно спросил Карл. — Вы же видите: это всего лишь маска.

— Да... Но этот подвал, эта рожа...

Я приготовилась увидеть на стене других страшилищ и не ошиблась: Карл лучом выхватил из темноты еще одну образину, судя по всему, женского рода. Это была маска ведьмы: змеиные губы, отвисшая нижняя челюсть с гнилыми зубами, седые космы...

— Спокойно, Мэвис, опять маска, — сказал Карл.

— Это какая-то пытка, — взмолилась я. — Давайте уйдем отсюда.

— Маски, свечи... — задумчиво говорил Карл. — Но должны быть и цепи. Где они?

Он продолжал методично лучом фонарика ощупывать стены. Вспыхнули злобным оскалом еще две маски. Несмотря на то, что все здесь было в паутине, маски сияли, как новенькие. Я пришла в себя. Отчего я должна бояться каких-то масок? Луч взметнулся вверх, прыгнул вниз... Я заметила что-то блестящее, но толком ничего не рассмотрела.

— Что там, Карл?

Он ответил не сразу, а когда ответил, то голос его дрогнул:

— Цепи...

Фонарик перестал дрожать в его руке.

Я увидела огромные цепи, концы которых были прикручены к стене. По цепям, по стене стекала вода. Две цепи удерживали человека за запястья, две — за лодыжки. На цепях висело обмякшее тело.

Белое мраморное тело. Тонкие руки. Черные спутанные волосы...

И страшное лицо с черным языком, вывалившимся наружу.

— Это Эдвина! — раздался дикий крик у меня за спиной.

Кричал Дон.

— Успокойся, счастливчик, — едва слышно прошелестел Карл. — Она задушена, а ты отделался легким ушибом.

Гостиная была такой огромной, что мы потерялись и смотрели друг на друга как бы издалека.

На одном диване сидели мы с Доном, на втором — Ванда со своим Пейтеном. Фабиан Дарк растекся по креслу. Карл вместе с мистером Лимбо делал коктейли: наверное, это было продиктовано стремлением хоть как-то занять себя — пить никто не хотел.

Я коснулась плеча Дона: он вздрогнул.

— Как твоя голова, дорогой?

— Хуже некуда, — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Карл, конечно, прав: мне повезло. Что такое головная боль?! А Эдвина там мертвая...

Меня передернуло, словно током.

— Не вспоминай! Я дрожу до сих пор. Бедная женщина!

Появился полицейский: я услышала, как он топает в холле. Наверное, тоже спустился в подвал.

Никогда не думала, что буду так нервничать.

— Дон, нас здесь продержат до второго пришествия! Сделай хоть что-нибудь, — прибегла я к безотказному приему. — Прошло почти полчаса, как эти типы шныряют и суют во все свои носы. Единственная вещь, на которую они до сих пор не обратили внимания, — это мы!

— Очевидно, мы все под подозрением, — криво усмехнулся Убхарт. — Я думаю, это их уловка: заставлять людей волноваться. Тянут время, чтобы довести убийцу до белого каления. Они ведь считают, что убийца — один из нас.

— Ты тоже так считаешь? — тихо спросила я.

— Помолчи, пожалуйста. Мне не хочется даже думать на эту тему.

Передо мной оказался бокал — это Карл проявил любезность. Я ухватилась за выпивку, как утопающий за соломинку.

— А это тебе, братец, — сказал Карл, протягивая Дону скотч.

— Спасибо, — саркастически усмехнулся тот. — Завидую твоей выдержке и хладнокровию...

— Меня вдохновляет Мэвис, — кротко ответил Карл. — Глядя на нее, я заряжаюсь. И потом, ты жив — это ли не причина радости!

— Кретин, — процедил Дон сквозь зубы.

Дверь скрипнула и распахнулась. Мы мигом повернули головы в сторону вошедшего.

Это был высокий и тощий, как мой вздох, мужчина неопределенного возраста и невзрачной наружности. Серый костюм, темная шляпа... Ни единой краски. Он, не глядя по сторонам, подошел к стойке бара, резко повернулся и, окинув собравшихся колючим взглядом, коротко представился:

— Лейтенант Фром. Здесь, в доме, задушена женщина. Я не намерен тратить много времени на расследование. Буду допрашивать вас по одному. Во время допросов вы будете находиться в этой комнате. Никто не должен ее покидать. Учтите, у двери я поставлю своего человека. Если у кого-то появится веская причина уйти, сообщите дежурному, он передаст мне. Все.

Я первым делом подумала про туалет и прочие интимные делишки. Неужто бравый лейтенант Фром будет сопровождать меня даже туда?

Лейтенант уперся тяжелым взглядом в Карла.

— Вас мне и нужно в первую очередь, мистер Убхарт. Вы сообщили нам об убийстве. Так что начнем с вас.

— Как угодно, лейтенант, — сказал Карл, допивая свой бокал.

Он поднялся с высокого табурета и потянул за собой мистера Лимбо.

Лейтенант недоумевающе смотрел на карлика, зажатого Карлом под мышкой.

— А... Зачем вам эта кукла?

Мистер Лимбо встрепенулся и заговорил своим противным голосом:

— Разве я — кукла? Ах, вы так считаете? Тогда одна кукла поговорит с другой! Я имею в виду вас!

И он нагло уставился на бесцветную рожу лейтенанта. Тот побагровел. А карлик продолжал вещать как ни в чем не бывало:

— Кроме того, мне надо выйти... Ну, понятное дело, куда именно...

— Да-да... Идемте!

Лейтенант выскочил за дверь. Вышел и Карл со своей наглой игрушкой.

Я услышала, как Дон ворчит себе под нос:

— Надо бы обследовать Карла на предмет психической полноценности...

И скосил глаза на Грегори Пейтена. Тот не преминул откликнуться:

— А вы обратили внимание на то, что ваш брат был нарочито груб и невежлив по отношению ко мне? Я думаю, он бесится оттого, что в его окружении находится дипломированный психиатр.

— Грубым был не мистер Убхарт, а мистер Лимбо, — уточнила я.

— И вы это заметили! — Грегори вскричал так, словно увидел золотой самородок.

— Ну и?..

— Вы говорите о мистере Убхарте и мистере Лимбо как о двух разных людях, — сказал он. — Вы воспринимаете куклу как живого человека. Карл добился своего!

— Не понимаю, к чему этот разговор, — проворчал Дон. — Вы хотите сказать, что Карл помешался? Я это знаю.

Пейтен затряс головой так, что я испугалась, как бы он не потерял последние волосы из своей небогатой шевелюры.