— Точно подмечено. — холодно сказала она.

В вечерних новостях, Мила услышала о страшной трагедии, случившейся на окраине Москвы. Красный Бентли на огромной скорости съехал в кювет и взорвался. Водитель и его пассажир погибли.

— Да будет земля им пухом. — прошептала Мила. — Господи, прости меня.

В номер без стука вошел длинный и худой Эштон Смит.

— Вам пора. — Он протянул Миле паспорта. — Такси ждет внизу.

— А мое завещание?

— Я доставлю его завтра, будьте спокойны.

— Спасибо, Эштон. — безжизненно произнесла Мила. — Эти люди…

— Они заслужили смерть. — твердо сказал Смит. Мила кивнула. Она обернулась. За ее спиной стоял Ричард.

— Ты готова? — мягко спросил он.

— Да, я готова.

— Мне кажется, что я действительно погибла в той аварии. — прошептала Мила. Ричард уверенно вел только что купленный микроавтобус по ухабистой дороге. Впереди виднелась лесополоса. Воздух был горячим и тяжелым, не смотря на опущенные стекла. Влажные южные ночи…. Несколько километров, и они будут на месте.

— Выбрось эту чушь из головы. — сказал Ричард, быстро взглянув на нее. — Скоро все будет позади.

— Не думаю. Мне кажется, что все только начинается. Ты уверен, что справишься с Камиллой?

— Да. Я просто прострелю ей голову и все.

— Так легко об этом говоришь. Неужели все так просто?

— В обойме моего пистолета серебряные пули. Одного точного выстрела хватит, чтобы она обрела вечный покой.

— А вампира можно убить серебреными пулями?

— Тебе зачем это знать?

— Просто интересно.

— Нет, вампира серебряной пулей не убить.

— А осиновый кол?

— Сказки. Мы бессмертны и неуязвимы. — Ричард улыбнулся. — Других вампиров убивает солнечный свет, но я совершенно неуязвим, благодаря Люциане.

— Но ты боялся, что охотники убьют тебя.

— Я боялся, что они убьют нас, а не меня. К тому же, они изобретательны. Они убивают вампиров, расчленяя их тела, и закапывая в разных местах. Думаю, что после подобной процедуры, даже я не выживу.

— Чертова мошкара. Закрой окна. — Мила раздраженно почесала укушенную руку. Когда-то давно, в детстве она была на юге с родителями. Они ездили в Крым. Она запомнила только ужасную жару, и веселящихся вовсю родителей, которые умудрились потерять ее аж шесть раз. С тех пор она возненавидела совместный семейный отдых и южные страны в частности.

— Потерпи, еще немного осталось. Чувствуешь прохладный бриз. Море близко. — Ричард мягко улыбнулся.

— И без тебя знаю. Что ты скажешь Вадиму?

— Еще не знаю.

— Он возненавидит тебя, если ты убьешь Камиллу.

— Да. — Милз печально согласился. — Но правда разозлит его еще больше.

— А что дальше? Ты заберешь его с собой? — спросила Мила.

— Да. Я не оставлю его наедине со зверем. Я должен быть рядом, когда это произойдет впервые.

— Осталось три дня. — произнесла она, глядя на почти полный круг луны, повисшей над лесом. — Ричард, ты так и не рассказал, что сделала Мириам. За что ты оставил на ее теле страшные шрамы.

— А я обещал? — он наряжено стиснул зубы.

— Скажи мне. Я хочу знать, что нужно сделать, чтобы ты превратился в чудовище.

— Она напоила меня каким-то своим зельем, и посадила в серебряную клетку, наложив на нее заклятие. Я не мог вырваться.

— Зачем она это сделала?

— Она решила, что так сможет удержать меня. Я был для нее подопытной мышью, на которой она опробовала всевозможные любовные привороты. Я пробыл в ее плену больше месяца. Но ей так и не удалось сделать меня своим рабом.

— Как ты выбрался?

— Притворился, что одно из снадобий подействовала. Больше недели заверял ее в вечной любви, пел дифирамбы и стоя на коленях, изображал пылкого влюбленного. В конце концов, она поверила и открыла клетку. Остальное ты знаешь.

— И все-таки это жестоко. Она любила тебя. — укоризненно заметила Ларина.

— Да. Меня многие любили, но никто не догадался посадить в клетку. — усмехнулся Ричард. — До сих пор дрожь берет, при воспоминании об этом плене. Когда я увидел клетку, в которой держали Вадима, чуть с ума не сошел. Эта дрянь Камилла заслуживает смерти. А ты и о ней говоришь, что она несчастная любящая женщина. Ты просто наивна, дорогая. Им всем нужна только власть над объектом их страсти.

— В твоем голосе столько ярости, которая мне непонятна. Камилла пыталась защитить Вадима. Она любит его. Я знаю это.

— Ты тоже любишь меня. Может, посадишь в клетку? — Ричард бросил на нее жесткий взгляд, от которого Мила задрожала.

— Ты и так в ней. Вся твоя жизнь — клетка с толстыми прутьями. Большая, усыпанная бриллиантами и ложным ощущением свободы, но все же клетка.

— Странно рассуждаешь, но отчасти ты права.

Мила отвернулась и стала смотреть в окно. Лес начинал редеть, дорога становилась все хуже. Машина то и дело подпрыгивала на ухабах.

— Стой. — воскликнула Мила. Ричард резко затормозил, подняв облако пыли. — Дальше пойдем пешком, иначе они услышат шум мотора.

Они оставили микроавтобус в кустах, прикрыв ветками. Поднялся ветер, стирая следы шин на песчаной дороге. Природа на их стороне. Мила взяла Ричарда за руку и посмотрела в синие лабиринты глаз.

— Ты уверен, что мы не можем оставить их в покое? — спросила она.

— Мы не имеем на это права, дорогая.

Мила печально улыбнулась.

— Жаль, что все так безнадежно. Вадима ждет одиночество длиной в вечность.

— Я же живу. — Ричард уверенно пошел вперед.

Вадим перебирал волосы Камиллы, наблюдая, как они струятся между пальцами, словно живые. Ее голова покоилась на его коленях. Она улыбалась и смотрела, как черные волны накатываются на песчаный берег. Во время сильных приливов вода почти доходила до их дома. Наблюдая сейчас за морем с маленькой террасы, Вадим чувствовал необычайное единение с природой. Он слушал шепот волн и, закрыв глаза, просто наслаждался, не думая ни о чем. Теплый ветер оставлял соленый привкус на губах, крики птиц перекликались с ревом моря и шелестом листвы, соединяясь в единую музыку природы, слушать которую Вадим готов был вечно. Его не пугало то, что должно было произойти через три дня. Его тело было готово к обращению. А мысленно его готовила Камилла. Ее нежный голос вселял в него уверенность и спокойствие. Изменения перестали доставлять ему неудобства. Здесь на краю земли, в богом забытом месте, он, наконец, обрел себя. Вадим ощущал с каждым днем растущую силу, зверь внутри него просыпался. По ночам его власть усиливалась. Но здесь они ни кому не причинят зла. И именно здесь они проживут отмеренное им время. Это место создано для них — детей природы.

— Почему ночью море кажется таким черным? — тихо спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Вадиму, слушавшему ее с легкой улыбкой. — А днем, на горизонте оно неотделимо от неба. Голубое, чистое, спокойное.

— Как твои глаза. — ответил Вадим. — А сейчас они темные и глубокие. Ночью все приобретает другое очертание и значение.

— Да. — согласилась она. — И мы тоже. Меняются наши тела, но не сущность. Так ведь?

— Не знаю, я еще не менялся.

— Но ты уже другой. Я рада, что ты вернулся.

— Я понял, что мое место здесь, с тобой. — он прикоснулся губами к ее лбу. — Ты подарила мне покой. Я счастлив сейчас, как никогда в жизни.

— Ты не будешь жалеть? — ее маленькие пальчики коснулись его лица.

— О чем?

— О прошлой жизни. О Людмиле. Ты забыл ее?

— Она та часть прошлого, которую я хотел бы навсегда стереть из памяти. Жаль, что нет такой силы, которая помогла бы нам контролировать нашу память.

— Значит, ты все еще любишь ее? — спросила Камилла. Ресницы ее затрепетали. Вадим крепко обнял ее.

— Я не могу ответить на этот вопрос сейчас. Важно то, что она не любит меня, никогда не любила. Мила — это боль, а ты — счастье. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне. — Камилла нежно улыбнулась. Склонившись, Вадим поцеловал соленые губы девушки, она обняла его за плечи.