Хаселден и Сазерленд рванулись вперед, низко пригибаясь, направляясь к задней стороне склада. В воротах старого здания кричал и носились туда-сюда люди с оружием наготове, и над всем этим стоял свист новых немецких мин и далекий гул двигателей бронированных машин.

Двое коммандос нашли какое-то укрытие, и Сазерленд перекатился в сторону, открыв заградительный огонь. НКВД-шники рассыпались, ища любое укрытие, и Хаселден бросился вперед. Он добрался до склада, бросил в широкие ворота светошумовую гранату[94], и бросился на север вдоль задней стенки здания.

Рядом с Сазерлендом начали бить короткие очереди из советских автоматов. Сержант Терри развернул Брен влево и открыл огонь, заставляя черные ушанки залечь. Сазерленд немедленно вскочил и бросился за Хаселденом. Из открытых ворот склада вырывался дым, и в этот момент Хаселден бросил еще одну светошумовую гранату из-за угла. Он был уже рядом с грузовиком, но услышал рев двигателя и заметил, что тот начинает движение. Тогда он обернулся к сержанту Терри и подал сигнал рукой. Терри в одно мгновение схватил PIAT и выстрелил. Гранату ударила в переднюю правую дверь и грохнула, точно раскат грома. Машина качнулась от удара и загорелась.

Хаселден бросился от стены склада, держа «Стэн» наготове. Сазерленд следовал за ним по пятам. В кузов они запрыгнули почти одновременно, пытаясь что-то заметить в клубах дыма. В кузове никого не было, и он сразу понял, почему. Брезент над кабиной был сорван и свободно болтался. Очевидно, те, кто были в кузове, выбрались через эту дыру, когда первая очередь из «Брена» Терри ударила по кабине. Хаселден выругался, но затем развернул своего товарища, указывая на ряд грузовиков.

Сазерленд заметил, как он развернулся влево и открыл по кому-то огонь, и бросился так быстро, как только мог в противоположную сторону, к девятке грузовиков, которые внезапно пришли в движение, выбрасывая грязь из-под колес, когда водители завели большие двигатели. Вся колонна начала выбираться обратно на дорогу, и по мере приближения к ним Сазерленд мог слышать женские и детские крики.

Черт, подумал он. Человека нигде не было видно, как и драных НКВД-шников. Он оглянулся, услышав как «Брен» сержанта Терри снова открыл огонь, и увидел, как ему показалось, целую роту пехотинцев в коричневой форме[95], бегущих от окраины города к дороге и дальше, через широкое поле к позициям вдоль Терека.

Хаселден видел приближающихся людей, слышал треск огня из стрелкового оружия, но не видел того, что видел Сазерленд. Он смело открыл прикрывающий огонь в надежде, что Сазерленд сможет добраться до объекта, но это было безнадежное дело. Поняв, что русские намереваются броситься в атаку на его позицию, он дал последнюю очередь из «Стэна», а затем залег, доставая из нагрудного кармана свисток.

Он дал три пронзительных свистка, установленный сигнал отходить на заранее разведанную точку сбора в виде старого сарая. Он знал, что должен был быстро отходить на позицию, с которой мог прикрыть отход сержанта Терри с тяжелым вооружением, и бросился к навесу у края виноградника, где когда-то хранились бочки с вином. Это были не лучшие времена, и длинные ряды виноградной лозы не были должным образом ухожены, так как война надвигалась на юг. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы обеспечить ему некоторое прикрытие. Он залег, видя, как Сазерленд лихо пронесся справа от него.

Терри отходил тактически грамотно, а хаос немецкой атаки в настоящее время полностью приковал к себе внимание русских. В конце концов они залегли перевести дыхание за старым сараем, на берегу реки, петлявшей к северу от виноградника.

— Твою мать, — сказал Хазелден. — Раненые есть?

Все были вымотаны, но невредимы. Сазерленд посмотрел на правое плечо — пуля распорола куртку, но его не ранило.

— Что теперь? — Спросил он, тяжело дыша.

Они могли видеть колонну из десяти грузовиков, спешно движущихся по дороге на север, оставляя за собой облако пыли. Затем, к их большому удивлению, колонна сделал остановку, а затем передовой грузовик свернул вправо на вспомогательную дорогу, идущую на восток. Один за другим десять грузовиков последовали за ним. Последний остановился, и из кузова выбрались люди в темных шинелях и черных ушанках, которые рассыпались цепью и залегли. Вскоре они открыли огонь в северном направлении, и Хаселден поднял бинокль, чтобы лучше все рассмотреть.

— Немцы! — Прохрипел он. — Три драных броневика и пехота. Дорога на север отрезана, мужики. Сазерленд — где карта? Что за дорога ведет на восток?

Сазерленд быстро достал из нагрудного кармана карту и мгновенно раскрыл ее.

— Господи! Это же наша дорога! Мы пришли по ней, когда подходили к городу. Но капитан! Смотрите, она ведет вокруг виноградника, а затем выходит на главную дорогу, ведущую на восток, к побережью.

— Значит, они в тупике?

— Нет, сэр, взгляните. Они могут выйти на эту дорогу и обойти болотистую местность, чтобы направиться на юг. Это приведет их прямо в Махачкалу, а затем они направятся оттуда на юг, в Баку, если окажутся достаточно умны.

— Значит, удача королевы с нам, ребята. Нам нужно захватить этого человека прежде, чем он будет мертв. Тогда он будет не слишком нам полезен.

— Да, мертвые не болтают.

— Точно, Сазерленд.

Хаселден покосился на карту и указал грязным пальцем.

— Вот, — решительно сказал он. — Мы сможем пройти через виноградники, а затем пройти на восток вдоль северного берега этой реки. Нам будет заболоченная местность, и даже машины будут двигаться по ней достаточно медленно. Если мы будем двигаться достаточно быстро, мы сможем добраться до вот этого моста прежде, чем это сделают они.

— Да это ж сорок километров! — Сказал Сазерленд со страдальческим выражением на лице.

— Нет, больше похоже на пятьдесят, так что нам понадобиться машина. Если мы найдем что-нибудь с колесами, мы сможем перехватить их… у Казгана. Это единственный шанс.

— Так давайте вперед, сэр, — Сержант Терри уже взвалил PIAT на плечи. Их ожидала долгая дорога на восток по очень сложной местности, но поставленная им задача никуда не делась.

Карпов читал письмо, которое передал ему Федоров с выражением удивления и шока на лице.