Я очень старался не смотреть на то, что происходит вокруг меня. Времени не было. Сюэтэ махала руками, поднимая вихри пыли. Я прочел:

Я-то хотел, чтобы после этого запева прозвучало что-то вроде хорового припева, но не успел...

Дико завыл ветер, вихрями заклубилась пыль. Между мной и колдуньей завертелась воронка смерча и отделила нас друг от друга. Вдалеке послышался чей-то рев, едва различимый на фоне свирепого рокота пыльного смерча, — это взревел Унылик, и, похоже, на пределе своих возможностей.

Проснулся мой косматый талисман. Проснулся, увидел: меня нет — и понял, что я в опасности. Мне стало страшно: а вдруг Унылик умудрился разгромить барьер заколдованного круга?

Я поднял полу плаща и прикрыл нос и рот. Унылик не сообразит, что надо закрыться от пыли, да у него и плаща нет. Эта буря угробит его так же быстро, как заклинания Сюэтэ.

Да, похоже, эта пыль погубит не только его. Я начал задыхаться от скрипучего кашля.

Однако всего лишь несколько секунд понадобилось мне, чтобы выстроить планы.

Первое: избавиться от того, что может произойти в результате следующего заклинания Сюэтэ.

Второе: ответить ей заклинанием и продолжать отвечать, и...

...Третье: избавиться от пыли.

Все правильно. Можно приступить к выполнению пункта первого.

На самом деле стишок имел некоторое отношение и ко второму пункту моего плана. Если КИ* [21] Сюэтэ резко упадет, она вряд ли сумеет произнести достойное заклинание. Мозгов у нее после моего стишка должно остаться не больше, чем у луковицы.

Пыль начала редеть, ветер утихал. Так, выходит, Сюэтэ потратила время на то, чтобы снять пыльную завесу между нами?

Но тут я услышал раскат грома и понял, что тоже зря потерял время.

Понял слишком поздно. Словно решето в небесах порвалось, и оттуда хлынул проливной дождь. Пыль быстро осела, и сквозь отвесные струи дождя я разглядел Сюэтэ — вернее, нечто, что совсем недавно было ею!

На этом существе по-прежнему красовалось королевское платье, но лицо... крошечные глазки под низко нависшим лбом, широченная — от уха до уха — ухмылка... Это — на одной голове. Но были и еще две. Я в страхе смотрел на трехглавое чудище. Что, неужели вот такое происходит, когда занимаешься волшебством без лицензии?

Лицензия не лицензия, но уж точно: такое может произойти, когда толком не соображаешь, что делаешь. Я был сам себе противен. Насколько лучше было бы попросту убить ее, и дело с концом!

Я сокрушался до тех пор, пока не понял, что губы у всех трех голов шевелятся. Справедлива пословица: «одна голова — хорошо, а две — лучше». А три идиота — это как? Толку от них, конечно, не больше, чем от одного, если не меньше. Вспомнить только, как работает любая комиссия, и сразу станет ясно. Так что нечего ждать от трех ослов опасного заклинания. И тем не менее я не собирался опускать руки и побыстрее прочел новое стихотворение:

Струи дождя принесли с собой серебряную цепь. Она змеилась, обвила шею центральной головы и крепко затянулась петлей. Тело Сюэтэ подскочило вверх на добрых три фута и повисло, подергиваясь и качаясь на цепи, которая ни к чему не крепилась.

Но две другие головы продолжали произносить какие-то слова. Губы их медленно шевелились...

Меня охватила тревога. Я же решил только одну третью часть проблемы! Не мешкая, я забормотал:

Слишком поздно. Две боковые головы начали таять, исчезать, а центральная стала изменяться. Исчезла дурацкая ухмылка, в глазах зажегся ум. Вот лоб стал выше... и передо мной снова была Сюэтэ. Злобно скривив рот, она подняла руки и принялась рвать на звенья стягивающую ее шею серебряную цепь. Вскоре звенья со звоном распались. Королева глубоко вдохнула.

Я начал новое стихотворение:

Сюэтэ посмотрела на меня, усмехнулась и начала творить заклятия.

Я окаменел. Не вышло! Такое мощное двустишие — и не вышло!

Тут на ум пришла одна старая средневековая притча. В ней говорилось о колдунах, которые, боясь смерти, хранили свои сердца вне тела — ну, скажем, в яйце, а само яйцо находилось внутри утки. Ну, или еще в каком-нибудь другом амулете. Как это могло быть возможно — в голове у меня не укладывалось, если только не... ага... минуточку! А если представить себе что-то вроде гиперпространственной связи? Ну, к примеру, так: кровь от тела колдуньи к ее сердцу поступает в другое измерение, а потом течет обратно...

Я опомнился. Что же я делаю? Сейчас нельзя задумываться! Сюэтэ уже произнесла последнюю фразу! Я потерял инициативу! И тут я окаменел в буквальном смысле слова. Не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Паралич подбирался к легким, к сердцу, поднялся к плечам, к шее. Если я немедленно не произнесу заклинания, я онемею! И умру!

А Сюэтэ начала новое заклинание и замахала руками!

Тогда я набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:

Колени у меня тут же приобрели гибкость, руки расслабились и опустились. Я попробовал шагнуть — и это мне удалось. Правда, с трудом и не безболезненно. Ну, собственно, можно ли было ожидать особых чудес от стихотворения такого пошиба?

Но и Сюэтэ даром времени не теряла. Она уже стояла на земле. Серебряная цепь по-прежнему висела у нее над головой... Королева завершала непродолжительное песнопение, водя руками так, словно вынимала что-то или кого-то из-под земли.

И вот откуда ни возьмись выскочили четыре льва и с жутким ревом кинулись на меня.

Однако их рев и сравниться не мог с тем, что прозвучал в ответ откуда-то из-за моей спины. Мимо меня пронесся Унылик. Он бесстрашно кинулся навстречу львам!

Те перелетели через кусты, принялись рвать землю крепкими когтями, издавая при этом устрашающий рык. То есть три льва вели себя именно так. А четвертый, рыча все оглушительнее, бросился на тролля. Я подумал о том, что, наверное, именно таким образом эволюция устанавливала верхнюю планку отваги.