— Есть, есть, и еще какое, — радостно подхватила Сюэтэ. — Ну же, чародей! Присягни на верность мне и Сатане, и душа девицы получит свободу. А потом я уберу заклинание, из-за которого в ее теле теплится жизнь. И ее душа сможет отправиться на Небеса.

Неплохие условия, а искушение каково... Я всей душой любил Анжелику. А уж как бы девушка обрадовалась, попади она в края вечной благодати! К несчастью, ее уход в эти края несказанно огорчил бы меня. Теперь я окончательно понял, насколько сильно влюбился и как мне хочется, чтобы девушка была со мной. Со мной душой и телом. Конечно, и та, и другая ее ипостась были мне дороги, но я не святой. Анжелика нужна мне живая!

Но ведь это эгоистично.

— Нет, господин Савл! — не унимался Жильбер. — Ты не должен так поступать! Без тебя мы все...

Сюэтэ кивнула стражникам. Один из них со всего размаха ударил Жильбера по губам и сунул ему в рот кляп.

Но он успел сказать достаточно. Без меня все те силы, которые объединились ради свержения Сюэтэ и очищения Аллюстрии от Зла, могли рассредоточиться и потерпеть поражение. Может, это немного и самонадеянно, но я до сих пор четко не осознавал своей роли в происходящем — знал только, что некую роль я играю. И если я уйду со сцены, все предприятие может провалиться.

И, что еще важнее: Анжелика по-прежнему нужна Сюэтэ. Нужна, чтобы принести девственницу в жертву. А как только я вступлю в альянс с силами Зла, я стану подданным королевы и буду бессилен помешать ей.

— Он растерялся, — плюнула Сюэтэ. — Он глупец, и нам от него никакого толка.

Палач и его подручные согласно забормотали — попробовали бы они выразить несогласие! — а Сюэтэ шагнула к телу Анжелики. Бутылку она передала одному из подручных.

— Как скажу — вынешь пробку, и тогда душа впорхнет в тело, — распорядилась колдунья и принялась производить над телом странные движения руками и что-то щебетать на непонятном языке.

Я вдруг живо представил, как оживает это несчастное тело, как оно сжимается от боли, как бьется в агонии.

— Нет, подожди!

— Перейдешь на мою сторону?

Сердце у меня сжималось. Как же мне было худо! Все страхи, все ужасы, на которые способны силы Зла, проносились в моей памяти. Я испытывал доселе неведомые мне чувства, подмывавшие меня отречься от своей сути... но передо мной лежало тело Анжелики, в которое вот-вот могла вернуться душа...

— Нет.

— Проклятие! — брызгая слюной, прошипела Сюэтэ. — Как же ты, спрашивается, любишь эту несчастную, если не готов пожертвовать своей душонкой, дабы избавить ее от боли?

И тут все стало ясно и просто. Я вдруг понял: если я продам свою душу, я предам любовь. Любовь лечит, любовь устремляет душу к Небесам, потому что в ней есть привкус Небес Обетованных. Но если я продам свою душу и целиком отдам ее во власть Зла, я навсегда буду закрыт для любви. Если я подпишу союз с Сюэтэ, я никогда не смогу любить Анжелику.

Правда, я буду все равно желать ее, но что я тогда смогу сделать с ней, не имея ни совести, ни сострадания?

— Нет, — отрезал я. — Если я продам душу, я полностью окажусь в твоей власти, и тогда некому будет защитить девушку.

— Проклятие тому духу, который подучил тебя этому! — рявкнула Сюэтэ.

А я вдруг понял, кто вдохновляет меня.

— Не выйдет, — гордо заявил я. — Он не подвластен твоим проклятиям.

Сюэтэ прищурилась.

— В таком случае предлагаю тебе иные условия. Покинь этот мир, и я отпущу на волю душу девушки.

И снова мне стало страшно: мне придется расстаться с Анжеликой. Однако было в этом варианте что-то логичное — я даже растерялся. Дело понятное: привлеки Сюэтэ на свою сторону неведомого чародея — силы ее сразу возрастут, а враги тут же ослабеют. Раз она не может меня купить, так ей надо хотя бы от меня избавиться! Хлопот меньше, и намного.

И ведь я хотел вернуться домой... Правда, я не прочь был бы разыскать Мэта. Но так или иначе — теперь-то я представлял, куда его занесло. У меня не было причин сомневаться в том, что он жив и здоров. А если я захотел бы убедиться в этом на все сто, то мне, по идее, надо было бы вернуться домой, найти тот пергамент и прочитать записанное на нем заклинание. Тогда я перенесся бы к товарищу. Вот будет задачка для Сюэтэ, и какой альянс против нее...

Да, но что тем временем произойдет с моими друзьями? Я собрался с духом и решительно проговорил:

— Нет.

— Больше поблажек не будет, глупец! — крикнула Сюэтэ. — Почему ты отказался?

— Да потому, — ответил я, — что, как только ты избавишься от меня, ты немедленно принесешь Анжелику в жертву сатане, а потом примешься за моих товарищей.

— Но ты же ничего не будешь знать об этом! И тебе это будет безразлично!

— Нет, не будет, — сказал я. — Еще как небезразлично мне это будет!

Колдунья сощурилась — глаза ее спрятались за складками жира.

— Ну, тогда мы сделаем так, что у этого небезразличия не останется источников. Мы просто убьем их, и делу конец! Терпеть не могу лишать себя удовольствия и убивать свои жертвы быстро, но... ничего не поделаешь. Стражники! Убейте...

— Нет! — прокричал я. — Если ты их убьешь, я ни за что не уйду из этого мира. Я останусь тут, чтобы отомстить тебе!

Сюэтэ закрыла рот и уставилась на меня со злобной, странной улыбкой.

— А что... это соблазнительно. Ведь мстить грешно. Тебя охватит ненависть, жажда мщения, ты поддашься злым чувствам, погрязнешь в них...

Сердце у меня ушло в пятки.

— Да, это было бы славно, — продолжала размышлять вслух королева. — Но что толку — ведь ты мог бы и вправду погубить меня.

Я увидел, в чем мой шанс победить.

— Вот-вот! А греховность моего отмщения была бы уравновешена его справедливостью! Все стало бы на свои места, если бы я уничтожил тебя!

— Вот именно, — процедила сквозь зубы Сюэтэ. Глаза ее снова приокрылись и зажглись злобными огоньками. — Значит, ты должен либо перейти на мою сторону, либо умереть.

Я почувствовал, как мой желудок оторвался и падает на дно глубокого колодца. Однако я сдержался и сказал:

— Что ж, умирать, так умирать, — но все-таки я сумел выговорить еще одно заклинание:

— Хватит! — взвизгнула Сюэтэ. — Заткните ему рот!

Чья-то сильная рука хлестнула меня по губам. Из глаз посыпались искры. Я еще успел подумать: к кому мне потом обратиться — к стоматологу или к ортодонту.

— В темницу их! — крикнула Сюэтэ. — А дух девицы останется пленным в этой вот бутылке, пока я не вселю его в тело. О, тогда она оживет и будет смотреть на последние мучения своего возлюбленного! Бросьте их в темницу, а я пока подготовлю самую страшную месть для всех них. Такую месть, чтобы она порадовала моего господина!

Я побежал, стараясь не поскользнуться и не упасть, но меня поймали. Нас, всех троих, повели по коридору и бросили в темницу. Лицо мое горело — я был взбешен. Я знал, что «господин», о котором говорила Сюэтэ, не человек. Было у меня тяжелое, неприятное подозрение, что это существо занимает в иерархии Зла очень высокое положение. И я понимал, какая месть колдуньи будет ему по нраву.