Булки немного напряглись, когда увидел в руках одного из них двустволку. У всех прочих на ремнях висели большие охотничьи ножи.

— Пст! — свистнул всё тот же мужчина, который подходил с расспросами несколько часов назад. — Сюда иди!

И в этих звуках и словах было столько превосходства, пренебрежения, глумления, что хватило бы на сотню человек. В одну секунду во мне поднялась сильнейшая волна злости, что я едва удержался от того, чтобы не убить этих уродов. Хотелось размазать по чужому лицу это самодовольное выражение, что бы он ответил за свист, за пренебрежение и самодовольство в тоне, с которым он обратился.

Высунувшись в окно, я ответным свистом привлёк к себе внимание.

— Ей, вы! — ах, каким бальзамом по сердцу пролилось их недоумение и злость, после этих слов и свиста. — Сразу предупреждаю, если нет при себе документов, удостоверяющих, что вы из полиции или администрации, то валите обратно.

— Щас я тебе покажу документы, — сиплым голосом пообещал тот, который был с ружьём, — высасывать у меня на коленях станешь прощение…

Слушать дальше не стал, вместо перебранки, спустил Дровосека и Лизуна с поводка.

Когда из дома вышла фигура с кувалдой и щитом, вся четвёрка опешила. Сиплый что-то вякнул, наводя ружьё, пообещал стрелять и ведь пальнул, паскуда, когда Дровосек подошёл к нему на десять метров. Только МОИ патроны истратил зазря, не причинив вреда голему. Тот в ответ уронил своё оружие и защиту и быстро подскочил к ошарашенным мужчинам, сбив двоих с ног несильными тычками ладоней в грудь, а оставшуюся парочку ухватил за грудки.

— Не дёргаемся, или он выдавит из вас кишки, — крикнул я. — И лежим не шевелимся, чтобы не получить вторую улыбку.

Над поваленными рекетирами застыл Лизун со своим внушительным арсеналом кухонных ножей.

— Полиция? Власть? — поинтересовался у гостей, когда спустился вниз и дошёл до их компании. — Хм… Лизун, воткни вот тому ножик в ляжку.

— А-а! — заорал Сиплый, когда узкий керамический столовый нож вошёл на всю свою длину ему в бедро, дёрнулся верх, но наткнулся подбородком на второе лезвие, которое глубоко рассекло ему кожу. На несколько сантиметров ниже и досталось бы горлу. — Сука! Урою!

— Ещё одно оскорбление и ты станешь самым слабым звеном в нашей компании, — пообещал я ему. — За слова нужно отвечать, тебе-то этого не знать ли.

Последние мои слова намекали на его изрисованные синими татуировками кисти рук.

— Вопрос повторить? Или так и станете молчать, пока он истечёт кровью?

— Мы из чопа Фемида, а он принадлежит городскому депутату Шацкому, — процедил тот самый мужчина, который самым первым появился возле моего нового дома. — Зря ты начал быковать, пацан.

— Ты на депутата намекаешь? — усмехнулся я. — Зря, кончился твой Шацкий. Если он ещё жив, то от его мандата уже не зависит ничего.

— Кроме мандата у него хватает и других возможностей.

— Ты про таких лбов, как сам и товарищи? Зря, — покачал я головой, потом достал платок из кармана и бросил Сиплому. — Заткни рану, а то дуба врежешь, придётся твоим коллегам хоронить.

Платок он принял, хотя я думал, что откажется, гонор взыграет, но видать жизнь давно отучила показывать гордость в тех случаях, когда она и смерть идут рука об руку.

— Ты же помнишь, из какого я города? Нет? Да и плевать, всё равно от него уже ничего не осталось. Думаю, прошедшая ночь, если вы смотрели на небо, показала, что мир изменился, а окажись вы вчера утром рядом со мной, то поняли бы ещё и то, что изменился он очень сильно. Зомби, мутанты и вот такие красавцы, — я хлопнул ладонью по голове Дровосека. — Если кто не успел выскочить утром, тот уже покойник. Вам здесь повезло сильно, даже завидую. Не верите? — усмехнулся я. — А своим глазам? Или вы считаете, что на этих двоих всего лишь карнавальные костюмы? ладно, ваши проблемы, если слушать и верить не хотите, а сейчас займёмся кое-чем полезным…

Через десять минут я отправил прочь четвёрку неудачников, обобрав их до нитки. Ножи, пистолет ПМ, который был спрятан под рубахой одного из них, двустволка с пятью патронами, четыре ножа и крузак. За машину они были особенно злы, но я после того, как Лизун ткнул ножом в икру самого говорливого, угрозы и попытки качать права, как отрезало.

То, что в их посёлке поселился человек с двумя неземными существами, разнеслось среди жителей за час. По крайней мере, именно через час вокруг заброшенной двухэтажки появился народ. Больше всего было детей, за которыми иногда приходили матери и тащили домой за ухо. Но через двадцать минут те появлялись вновь.

Внимания я ни на кого не обращал, тем более что за посторонними следил земляной голем, который замаскировался под кучку мусора в пятнадцати метрах от здания. Его напарник Дровосек в это время таскал всяческое дерьмо из строения, настоящее и в переносном смысле. Такое чувство, что жители тут решили устроить мусорку и общественный туалет.

Несколько раз у меня возникало желание всё бросить и попробовать отстроить себе домишко с нуля, даром что тут до леса километра три всего, а големы помогут и напилить, и перенести брёвна. Но потом благоразумие возобладало над брезгливостью.

К тому же, грязным был только низ, а вот на втором этаже, кроме отбитой штукатурки и обломков кирпичей, ничего не было. Даже пустой пивной бутылки, все они валялись на первом этаже. Гипсовые перегородки были снесены или сняты рачительными хозяевами, поэтому помещение было представлено одной комнатой, которую портили только несущие столбы из железобетона, точно так же дело обстояло и на нижнем этаже. Само здание было сложено из красного кирпича в виде квадрата пятнадцать на пятнадцать метров с одним входом, перекрытием из железобетонных плит и плоской крышей, на которой уже выросла небольшая березовая роща в пару метров высотой. Ах да, и ещё кучей больших окон, от которых на данный момент остались только проёмы и пара сгнивших подоконников.

До темноты Дровосек смог очистить четверть первого этажа. Скидывал он всё в пятидесяти метрах от постройки в неглубокую яму в поле, которую он же и отрыл по моему приказу. Туда летело всё, кроме металла, который складывался в отдельную кучу неподалёку от входа. В неё летели даже банки от консервов и из-под пива. Теперь металл будет для меня самым ценным элементом в мире. Ну, и ещё свежая кровь. Особенно кровь схожая по составу с той, которую я выцедил из летающих тварей и колючих кабанов.

— Ты, батенька, прям в кровососа превращаешься, — сам себя укорил с усмешкой я. — Хотя не, я же её собираю, а не пью.

Ночь провёл в удобном крузере на разложенном сиденье, которое было размером с тахту и это не шло ни в какое сравнение с ночёвкой в "скорой" на брезентовых носилках. На следующий день я опять возился с уборкой, уже почти полностью восстановив силы после кровопускания три дня назад. Пришёл в себя настолько, что стал подумывать о помощнике Дровосеку. Железного хлама в виде жестянок, старой посуды, ножей с вилками, непонятных пластин, уголков, дверных ручек со шпингалетами и прочего, и прочего набралось килограмм двадцать. Ещё два раза по столько и можно лепить Дровосека-2. Вот только где мне всё это взять? Джип разобрать или начать побираться по дворам?

Во время работы по расчистке здания заметил за големами одну неприятную особенность — усталость. Да-да, Дровосек уставал, как обычный живое существо. Не так быстро, примерно, раз в десять оказался выносливее меня, но уставал. Зато на восстановление ему требовалось много меньше времени.

Непонятная и неприятная особенность. А с другой стороны, у меня голова болела по поводу их зарядки энергией, и вот выяснилось, что оба моих создания способны её забирать из внешнего мира самостоятельно. Думается, что и каменному голему, после того, как его потрепали те псевдокабаны, удалось бы восстановиться, если бы его добивать твари не стали, а так пришлось ему сделать харакири, да ещё так громко. Из-за того случая я даже сейчас не решаюсь строить голема подобного типа. Нафиг-нафиг. Не хочу быть расстрелянным собственным созданием. Надеюсь, у Дровосека нет такой функции, а то прилетит мне по черепку его чугунком и адью, ваше кровавое магичество.