– А по-моему, – вмешался Тимоти, включаясь в перебранку, – лучше бы нам чуть-чуть успокоиться и хорошенько все обдумать…

– Нет у нас больше времени на спокойные размышления! – не мог угомониться Хорас. – Во всяком случае, на ленивые неспешные размышления, какие ты имеешь в виду. Я тебя раскусил, Тимоти. Ты попросту отмахиваешься от неприятностей. Не хочешь смотреть правде в глаза, и все тут! Впрочем, то же самое было и раньше. Помню, когда-то…

– Согласен, надо что-нибудь предпринять, – присоединился к общему крику Дэвид. – Думаю, что Тимоти не прав. Не тот нынче момент, чтоб откинуться на подушки и ждать развития событий. Мы, безусловно, должны принять какие-то меры. Но не может же каждый орать вразброд, что бы ему или ей ни взбрело в голову! Так уж мы точно…

– Нам надо уехать! – взвизгнула Эмма. – Надо убраться отсюда любой ценой!

– Какой же смысл, – выкрикнул Дэвид, – бежать куда глаза глядят? Бежать – да, конечно, если придется, но надо же сперва иметь определенный план…

– Никуда я не побегу! – взвился Хорас. – Не намерен бежать и не побегу! Бегство – это для трусов, и я не потерплю…

– Но мы должны бежать! – визжала Эмма. – Должны уехать отсюда! Нельзя сидеть здесь и ждать новых напастей! Мы должны найти укромное место…

– Ничего ты не найдешь, если побежишь сломя голову, – проревел Хорас. – Надо же хоть немного соображать…

– А я тем не менее полагаю, – заявил Тимоти, – что мы слишком торопимся. Два-три дня больше или меньше – не составит особой разницы…

– Через два-три дня нас может не быть в живых, – заорал Хорас.

– По крайней мере, похороним Гэхена достойно, – возразил Тимоти.

– Гэхен не в счет! – надрывался Хорас. – Гэхен мертв, и с ним уже ничего не случится! А мы еще живы, и нам не все равно, какая участь нас ждет завтра…

Бун влез на стул и перешагнул со стула на стол, отшвырнув ногой тарелки и приборы.

– Заткнитесь все! – загремел он. – Заткнитесь и сядьте по своим местам!

Крик как ножом обрезало – все повернулись к Буну и уставились на него.

– Ваше вмешательство ни к чему, – резко произнесла Эмма. – Вы не член семьи.

Вы сами вовлекли нас с Коркораном в свою общину, – ответил Бун, – когда объявили, что поместья нам не покинуть. Тем самым вы дали нам право голоса. Мы с вами в одной лодке. Так что заткнитесь и сидите спокойно…

Все были настолько поражены, что послушались. Тогда Бун добавил, обращаясь к Коркорану, оставшемуся стоять у стены. – Джей, если кто-нибудь снова начнет орать или вскочит с места, ты его утихомирь.

– С удовольствием, – откликнулся Коркоран.

– Я вполне понимаю, – продолжил Бун, – что это милая семейная свара и что большую часть сказанного не стоит принимать всерьез. Но таким манером вы никогда ни до чего не договоритесь, а принять какой-то курс действий совершенно необходимо. Нравится вам или нет, я выступлю судьей на ринге.

Хорас мгновенно встал – Коркоран оттолкнулся от стены и двинулся в его сторону. Хорас опять сел.

– У вас есть что сказать? – обратился к Хорасу Бун.

– Могу сказать только одно: вы просто ни черта не смыслите в происходящем. У вас нет даже зачаточных знаний, необходимых для роли судьи.

– В таком случае, – ответил Буи, – быть может, вы не откажетесь просветить меня?

– Только не Хорас! – вмешалась Инид. – Он опишет события, как ему видится. И затуманит смысл…

Хорас снова вскочил – Коркоран снова оттолкнулся от стены, и Хорас сел на место.

– Прекрасно, мисс Инид, – заявил Бун. – Изложите свою непредвзятую версию событий. А вы, обратился он к Хорасу, – получите слово позже. Но соблюдайте правила – говорить поодиночке, не кричать и тем более не толкаться.

– Мы группа беженцев, – начала Инид. – Мы…

– Мы не беженцы! – завопил Хорас.

– Заткнитесь! – осадил его Бун. – Инид, продолжайте, пожалуйста.

– Как я уже говорила вам, мы из эпохи, отстоящей от вашего времени на миллион лет. За этот миллион лет человечество изменилось…

– Его принудили измениться! – вмешался Хорас. – По своей воле оно и не подумало бы…

– Как ты можешь быть в этом уверен? – в свою очередь, перебил Дэвид. – К примеру, существует Генри…

– Я вполне уверен, – заявил Хорас. – Бесконечники.

Бун поднял руку, призывая к молчанию. Хорас замолчал.

– Вы уже поминали это слово, – обратился Бун к Тимоти. – Я хотел попросить у вас разъяснений, но в ту минуту прибыл времялет из Афин. Скажите мне наконец, кто такие бесконечники?

– Бесконечники – это иная разумная раса, – ответил Тимоти. – Откуда-то из центра Галактики. Они не биологические существа. Может, некогда и были биологическими, но изменили свою природу и стали тем, что есть.

– В сущности, – добавил Дэвид, – мы знаем о них очень мало.

– Я бы так не сказал, – возразил Хорас. – Мы знаем, хотя бы приблизительно, на что они способны.

– Ладно, – сказал Бун. – Мы отвлеклись от темы. Инид собиралась сообщить, как именно изменилось человечество за миллион лет.

– Из телесных созданий, – ответила Инид, – из существ биологических люди превратились в существа бестелесные, нематериальные, в чистый разум. В наше время люди гнездятся огромными роями на кристаллических решетках. Они…

Вмешался Хорас:

– Это непристойно! Бессмертие…

– Заткнитесь! – загремел Бун. И вновь повернулся к Инид. – Но вы-то люди, самые настоящие люди. И те, что жили на базе в Афинах, тоже люди биологические и…

– Были несогласные, – пояснила Инид. – Были такие, кто решил спастись бегством, лишь бы избегнуть бестелесности.

– Для значительной части человечества, – сообщил Тимоти, – бестелесность оказалась чем-то сродни новой увлекательной религии. Были, однако, и несогласные, притом протестующие весьма бурно. Мы причисляем себя к этим несогласным. Помимо нас, есть и другие, кто предпочел скрыться в различных временных зонах. Мы живем малыми группами, и каждая держится обособленно. Так нас труднее обнаружить. После бегства несогласных бесконечники либо их ставленники стараются нас выследить. По-моему, вера в религиозную сущность бестелесности – выдумка чисто человеческая. Для самих бесконечников это, по моему убеждению, отнюдь не религия, а четкий план, охватывающий всю Вселенную. Бесконечники уверены, что есть лишь одно-единственное явление, способное пережить гибель Вселенной, – это разум. И они поставили перед собой задачу создать сообщество разумов. Конечно, такое сообщество охватывает не только человечество, но и множество других разумных рас Галактики, не исключено, что и всей Вселенной. Возможно, бесконечники в нашей Галактике – всего-навсего небольшая миссия, одна из множества миссий, раскиданных по Вселенной и просвещающих невежественных язычников со всем усердием…

– Безумие! – завопил Хорас. – Говорю тебе, твои рассуждения – полное безумие!

– Понимаете, – вмешалась Эмма, – мы ведь никогда не видели бесконечников. Другие, может, и видели, а мы нет.

– Эмма имеет в виду, – счел за благо пояснить Хорас, – что никто из нас, здесь присутствующих, не видел бесконечников собственными глазами. А другие видели и пришли к убеждению, что все человечество обязано согласиться на жизнь в виде фантомов чистого разума. Это их убеждение превратилось в безумную, абсурдную веру. Несогласные были поставлены вне закона.

– Стоит принять во внимание, – добавил Тимоти тихо, – что человечество созрело для подобных перемен. Оно изменилось задолго до появления бесконечников. К тому периоду, из которого мы сбежали, преобразились и жизненные ценности, и философские воззрения. Человечество устало, ему все наскучило. Оно достигло слишком высокого развития, добилось слишком многого. Дальнейший прогресс перестал кого-либо интересовать. Если говорить в целом, нормой существования стало всеобщее дилетантство.

– А как же вы? – спросил Буи.

– Нас это не коснулось, – заявил Тимоти. – Нас и некоторых других. Мы были отселенцами, отсталыми и неотесанными, живущими вне пределов ослепительного совершенства, в каком погрязло все остальное человечество. Мы пожелали остаться людьми. Мы не доверяли новым идеям. И потому стали изгнанниками.