Время шло, звезды светили все ярче, однако вокруг ничего не менялось. Лишь капельки пота на лбу выдавали усилия Горада. Кончив читать, он убрал руки.

— Нет, ничего не выходит, — сказал он, растерянно глядя на Эрла. — Я чувствовал Силу Небес, но не смог ничего. Я попробую снова…

На этот раз текст звучал громче, осмысленней. Эрл ясно видел, как вдруг побелели костяшки у сомкнутых пальцев, и вновь, несмотря на Защиту, он ощутил поток Силы, рвущейся к небу от плотно сомкнутых рук.

Йонн лежал неподвижно, как мертвый, но пламя от факелов стало дрожать, расщепляясь на яркую радугу. Семь разноцветных лучей, плотно слитых в один, опустились на тело, однако сложиться в большой крест лучам помешал черный диск, словно бы проступивший над грудью лежащего.

Горад усилил ритм песни-заклятия, диск приподнялся вверх. Было неясно, что поднимает его: руки мага или лучи. Диск и “крест”, воссоздав пирамиду над телом, какое-то время зависли в воздухе. Йонн содрогнулся… Движения было достаточно, чтобы пирамида угасла, а диск опустился на грудь и исчез.

— Не могу, — повторил Горад вновь совершенно угасшим голосом. — Я не могу.

Было видно, как он побледнел.

Эрл не мог промолчать:

— Но ведь все получилось! Я видел лучи, пирамиду и диск!

— Ну и что? — прислонившись к ограде балкончика, словно ему было трудно стоять, очень тихо ответил Горад. — Темный диск — это блок, закрывающий Силу Небес. Уничтожив его, можно снова помочь человеку прийти к Небесам. Но ведь я не сумел! Я не смог разбить диск… — прошептал Горад. — Будь еще полдень…

Горад вправду верил, что солнце смогло бы помочь ему, но дожидаться рассвета было немыслимо. Оба они понимали: Мелен не позволит попробовать в третий раз, он не поверит ни в солнце, ни в диск. Он сочтет, что они опасаются Йонна и жаждут его погубить.

Эрл не знал, будет ли Горад вновь извлекать темный диск. Две попытки почти исчерпали его запас Силы, однако Горад не спешил уходить.

— Попытаюсь еще, — наконец сказал он хрипловатым голосом.

Эта последняя, третья попытка была самой слабой. Эрл понял, что даже Защита сейчас ни к чему. Заклинание было каким-то безжизненным, Сила Горада гасла почти на глазах. Он сумел все же вызвать лучи-семицветы. Их было не видно, но Эрл ощутил: они здесь. То ли две предыдущих попытки ослабили связь между диском и Йонном, то ли Горад последним усилием воли сумел приподнять его, но пирамида возникла. Она была ниже той, прежней, увиденной Эрлом, но все же держалась. Меж телом и диском опять возник узкий просвет.

— Сколько Горад продержит его? До конца заклинания? Вряд ли! — подумал Эрл.

Пальцы невольно коснулись черного дерева с камнем.

— Уничтожив диск, можно помочь человеку прийти к Небесам, — прозвучало в мозгу.

“Закон Магов гласит: никогда не пытайся вмешаться в чужое заклятье,” — когда-то учил его Норт.

Эрл не думал, что это коснется его. Он, не зная своей Силы, верил: Хранитель на этом примере стремится ему показать, что нельзя заставлять человека жить так, как желаешь ты сам, не считаясь с его волей. Только теперь Эрл открыл, что слова нужно было принять как конкретный совет:

— Никогда не пытайся вмешаться в чужое заклятье!

“Но Горад хочет помочь! Он и так сделал все, что сумел! — застучало в мозгу. — Закон Магов… Но я-то не маг! И Горад — не целитель вампиров. Мы словно слепые котята, которые ощупью ищут, куда им ползти… Мы не раз нарушали свод правил, известных любому, кто смыслит в волшбе… Профанация таинства? Ладно, забудем Закон Магов… Нужно идти до конца.”

Сжав в руке талисман, Эрл приподнял его. Все эмоции умерли, он ощущал только холод и странный покой.

— Лишь бы только Горад удержал пирамиду, пока… — пронеслось в голове.

Эрл еще не закончил свою мысль, когда голубой луч ударил по диску и сшиб его, срезав вершину прозрачной горы. Пирамида распалась. Лучи первозданного света от факелов тут же слились в два потока-дуги, а потом опустились на тело. Диск, взмыв в воздух, вспыхнул “цветком”. Пепла не было, но необычный покой, снизошедший на души мужчин, показал, что они уничтожили блок. Звезды стали как будто бы ярче, а воздух прозрачнее.

— Вышло! У нас получилось! — как будто не веря, шепнул Горад.

В небе блестели две ярких Луны, ночной ветер разносил странный запах горящей смолы и цветов… И, вдыхая ночной теплый воздух, Эрл вдруг ощутил, что его неприязнь к Агенору уходит. Он рад, что попал в этот город, открывший в нем то, что навечно бы мог схоронить Гальдорхейм.

Горад, Йонн, Ливтрасир… Трое магов, посмевших пойти против “Службы”, сумевших вернуть Агенору надежду… Они смогут все. Начинается новая жизнь!

Дальше все прошло гладко. Мелен, обнаружив, что Йонн счез, впал в гнев, но быстро пришел в себя. Не объяснения Эрла с Горадом смирили его, а сам вид “пострадавшего”. Йонн еще спал, но дыхание было спокойным. Румянец на впалых щеках поразил тех, кто знал его. Позже, проснувшись, он даже не помнил о том, что стряслось в подземелье. Горад почему-то считал, что Йонн должен лишиться своей Силы, но он ее сохранил.

Очень скоро Йонн начал меняться и внешне. Теперь, повстречав его, мало кто смог бы узнать в нем того, в ком так странно смешались и юность, и старость. Он снова обрел свою молодость.

Темные диски детей, перекрывшие связь с Небесами, Горад уничтожил сам. Эрл был с ним рядом, однако вмешался лишь дважды. Достаточно просто прошло “излечение” тех Наделенных из “Службы”, кто жил в Агеноре. Опасных пленников тайно доставили в Круг, но трубить о победе на весь Агенор не спешили.

— Объявим, когда будем знать, что остался единственный враг — Истребители Скерлинга!

Эту мысль вслух первым высказал Йонн, и его поддержали. Простые сторонники “Службы” казались не слишком опасными, а Мастера, даже в крепких магических путах, внушали страх. Мелен бы предпочел, чтобы Эрл и Горад для начала разделались именно с ними, однако наткнулся на резкий отпор.

— Мы не учим тебя, как сражаться, — сказал Эрл. — Мы знаем, что ты среди нас лучший воин. Горад же — единственный, кто знает, как их “лечить”. Если он начал не с Мастеров, значит, так будет лучше!

Эрл ждал, что Мелен с ним заспорит, однако он промолчал. Видно, преображение Йонна и возвращение к жизни детей, поначалу не помнивших ни своих прежних имен, ни семей, ни родного города, впрямь поразило его, примирив с двумя пришлыми магами, как за глаза уже звали Горада и Эрла.

Ловцы и разведчики после сожжения дисков лишились своей Силы, но им оставили жизнь.

— Они лишь выполняли свой долг, как его понимали, — сказал всем Горад. — Эти люди не делали главного зла!

Эрл полагал, что опять разгорится конфликт, но Мелен промолчал, не считая утративших Мощь настоящим противником. Он жаждал мести, пока враг был равен ему. Мелен мог бы принять безнадежный бой с более сильным, но зрелище насмерть напуганных, словно слепых и оглохших ловцов, не способных пока даже взять в руки меч, пробудило брезгливую жалость. И, глядя на этих, когда-то всесильных людей, Мелен понял, что кара для них — в них самих.

Один Йонн усомнился, разумным ли будет прощение. Он попытался напомнить, что люди, служившие Скерлингу, вряд ли надежны.

— Что значит: “…не делали главного зла”? — спросил он. — Неужели охота за теми, в ком Сила — пустяк?

— Ты поймешь, о чем я говорю, но чуть позже, — вмешался Горад, — когда будет черед Мастеров. Все решат Небеса!

В этот день Йонн пошел вместе с ними, желая увидеть обряд исцеления. И поначалу все шло, как обычно: четыре факела, песня-заклятье и диск… Горад создал свою пирамиду, а Эрл точным взглядом направил сияющий луч. Но диск, вместо того, чтобы просто слететь с пирамиды, вдруг принял багровый оттенок и начал вращаться, вбирая луч Эрла. Втянув его, словно воронка, он рухнул вниз, прямо на тело лежащего Мастера. Вспыхнул огромный “цветок”…