Несмотря на крепкую хватку, Мак мягко взял меня за руку и повернул к себе лицом. Я ахнула.

«Голубые. Такие голубые».

Я никогда не видела, чтобы у мужчины были такие красивые глаза. И его лицо было таким же красивым: полные губы, легкая щетина, взлохмаченные светлые волосы, падающие на лоб. Я тысячи раз готова повторять о том, какой Мак красивый.

Я очень засмущалась, когда он заметил, что я наблюдаю, как утреннее солнце мягким светом озаряет каждую черточку его совершенного лица.

— Что? — спросил он сухо. — Никогда не видела трехтысячелетнего старика?

Он мило улыбнулся, и мое сердце сжалось при виде ямочек на его щеках. Его глаза лучились весельем, а полные губы наводили на мысли о том, что они просто созданы для поцелуев, секса и романтического шепота во время занятий любовью…

«Стоп, Тедди!»

Я не собираюсь с ним спать!

«Но ты этого хочешь…»

А для такого человека, как я, хотеть кого-то настолько сильно было полным безумием, но, по крайней мере, теперь я смогу чувствовать эмоции своих пациентов.

— Ты сам знаешь, насколько красив, — сказала я, прокашлявшись.

Я до сих пор не могла поверить в то, что он так стар. «Тогда как это все объяснить?» — спросила я себя. «Ты же чертов психолог, Тедди! Женщина с трезвым умом».

Всему этому непременно есть научное и медицинское объяснение, а я, в виду того, что стала жертвой всех этих эмоций, которые были для меня слишком новы, стала втягиваться в оккультное заблуждение, навязанное этими людьми. Тем не менее, я не могла отрицать, что чувствовала связь с Маком, несмотря на все его «проблемы». К счастью, на всей этой планете не было ни одного более профессионального психиатра, чем я, который смог бы убедить Мака в том, что он не проклят и надобности искать своей смерти у него нет. А также объяснить, что Кинг и его жена — впрочем, так же, как и сам Мак — жили в своем выдуманном фантастическом мире. А что касается того странного стечения обстоятельств, когда я видела Кинга во сне — это тоже подлежит рациональному объяснению. После рассказа Мака я знала наверняка, что они следят за мной и, должно быть, проецировала это в своем сознании во время сна. К тому же я наверняка уже где-то видела Кинга и просто этого не помнила.

Мне хотелось дать пощечину самой себе. Цвета, эмоции, обмороки — все, через что я прошла, было просто плодом моего воображения.

Внезапно я поняла, что Мак смотрит на меня, и оглянулась. Не в силах выдавить ни слова, я смотрела, как солнечный свет красиво играет бликами на его светлых волосах, как хорошо джинсы сидят на его бедрах, как футболка облегает его мышцы. И мне нравилось, что он смотрел на меня, как на объект своего вожделения.

— Твои зеленые глаза прекрасны, Теодора. А новая стрижка особенно привлекательна, — тихо произнес он.

«Привлекательна». Навряд ли это слово в наши дни использует хотя бы сотня человек, но его очарование разбудило бабочек, затрепетавших в моем животе.

Я пожала плечами, пригладив свои волосы.

— Я подумала, что с такой прической буду выглядеть взрослее.

Он зашелся в веселом смехе.

— Люди так беспокоятся об этом, но на самом деле тебе столько же лет, сколько и мне.

«А, ну да… Он же думает, что я и есть та женщина, Олла».

Решив, что сейчас не время отторгать его ложную реальность, я промолчала. Если я действительно хочу помочь этому человеку, то должна действовать осторожно и позволить ему самому увидеть правду. Выйти из своего выдуманного мира.

— А мне-то было интересно, с чего у меня при дожде постоянно болят колени. Должно быть, артрит, — улыбнулась я, а затем тяжело вздохнула: — Мне намного лучше. Поедем?

Мак протянул руку и погладил меня ладонью по щеке:

— Я поведу.

Я не могла пошевелиться. Его прикосновение было слишком приятным.

Мельком я увидела его бицепс, покрытый татуировками. Мак напоминал мне одного из тех парней по телевизору, служащих в военно-морском флоте и накаченных в самых нужных местах.

— Ты еще не рассказывал мне о датах и именах, набитых на твоих руках.

Мак, решив не отвечать, опустил свою руку и, обойдя меня, открыл переднюю дверь машины. Я с трепетом смотрела на то, как он садится на водительское сиденье и отодвигает его.

— А ты что, доктор? — спросил он с ухмылкой и сжал руль.

— Да, — ответила я, поднявшись.

Пока обходила машину и садилась на пассажирское сиденье, я чувствовала на себе пристальный взгляд Мака.

Когда я закрыла дверцу, он улыбнулся и, переведя взгляд на дорогу, нажал на газ.

Тедди

— Что это за место? — спросила я, когда Мак выкопал ключ буквально из грязи, рядом с полуразвалившейся хижиной, посреди «ничего».

Я не могла не смотреть на его тело, пока он искал ключи. Задравшаяся одежда позволяла увидеть его плоский живот без единого намека на жир. Его кожа была такой смуглой, будто он совсем недавно отдыхал в каком-то солнечном месте. Широкие плечи Мака указывали на то, что он не боится тяжелой работы и тренировок. А его задница… Иметь такую красивую задницу просто преступление. Это было несправедливо по отношению к девушкам.

Не желая, чтобы он снова поймал меня на том, что я на него пялюсь, я перевела взгляд обратно на маленькую деревянную хижину с пыльным крыльцом. Она была похожа на декорацию к вестерну. Только вот эта часть пустыни не была милым желтым пространством с кактусами. Местность была холмистой, с большим количеством камней, а высохшая растительность придавала уединенной долине запущенный вид.

Забавно, мне было ни чуточки не страшно, хотя где-то в глубине своего сознания я понимала, что бояться следовало. Потому что, если раньше я придерживалась логики, то теперь просто тонула в океане своих эмоций. Я не должна была соглашаться на поездку к этой хижине, посреди пустыни, где на добрые сотни километров не найдется ни одного человека. А еще я не должна была чувствовать то, что чувствую к этому мужчине. Однако все было так, как было.

— Похоже, здесь кто-то взорвал атомную бомбу, и вокруг все умерло.

Мак усмехнулся и, поднявшись, вытер грязь с ладоней о свои темные джинсы.

— Что? — спросила я о его усмешке.

— Мы стоим сейчас на месте старейшего индейского захоронения. И они, на самом деле, не умерли, поэтому предпочитают, чтобы их называли духами.

— Ооо… я, вообще-то, имела в виду растения. Ну, знаешь, дикая природа и все такое, а ты мне рассказываешь про духов. Ты их видишь?

Я надеялась, что он скажет «нет», а иначе у меня прибавится работы с его психикой.

Мак подошел к дому и стал пытаться открыть висящий на дверях замок, похожий на амбарный.

— Я не могу видеть призраков, а ты? — Он посмотрел на меня с любопытством, прервав свою работу над ржавым замком.

— Я в них не верю.

Мак повернулся ко мне и уставился, как на сумасшедшую.

— Ты поверишь.

Он вернулся к своей работе, и замок издал странный скрежет.

«Он пытается меня напугать? Ничего не выйдет!»

— Откуда ты знаешь об этом месте? — спросила я.

— В прошлой жизни я был знаком с хранителем этого места.

Мне стало интересно, про «прошлую жизнь» он говорил в буквальном или фигуральном смысле?

— Значит, раньше твой знакомый заботился об этом гиблом месте? Интересно.

Мак снял с дверных ручек ржавую цепь и распахнул дверь, открывая мне вид на мрачную и грязную обстановку внутри дома.

— Мертвым ни к чему наша забота, — ответил он. — Его работа заключалась в том, чтобы не допускать сюда живых. Но, в конце концов, от этого полного одиночества он сошел с ума. Прямо перед смертью он передал эти земли под защиту моего брата. Поэтому тебе стало плохо, когда ты на них ступила.

Я подняла бровь. «Под защиту». Словосочетание, которое не так уж и часто встречается в повседневной жизни. Он подразумевает, что они для защиты этих земель использовали какое-то вуду?