- Думал, ты знаешь. Неужели он не делился секретами с невестой?
Ехидство в голове Мамонта заставило отвести от него взгляд. Украдкой Аня заметила, что он нахмурился и стиснул зубы.
«Неужели разозлился на самого себя?»
- Наши отношения остались в прошлом, и я не собираюсь обсуждать их с вами, - ответила Аня. - Однако, я могу ответить на ваши вопросы, если вы ответите на мои.
- Спрашивать о бывшей жене не надо. Ничего не скажу, поэтому разговор можно прекратить. Прямо сейчас. Спасибо за чай. Я немного устал сегодня.
Мамонт поднялся на ноги и взял стакан с собой. Он остановился в коридоре и обернулся. Взгляды пересеклись, и в это мгновение внутри что-то перевернулось.
- Окно сделали, а вещи собрали в коробки. Я распорядился, чтобы их привезли сюда.
- Но!
Аня не успела ничего сказать против, потому что мужчина воспользовался своей способностью быстро исчезать и удалился так быстро, что возмущение медленно начало расползаться по венам, прожигая кровь. Хотелось подскочить на ноги и снова нагрянуть в его комнату, чтобы высказать, что мужчина не имеет права решать за нее. Аня не собиралась вот так, полностью, переезжать в его дом. Да она ведь даже договор с ним еще не подписала и хотела оспорить несколько пунктов, а тут Мамонт уже все ее вещи хочет сюда перевезти. Однако скоро разум одержал победу над эмоциями. Выдохнув, Аня сосчитала до десяти и принялась пить чай, думая над тем, что серьезного разговора с Мамонтом им избежать не получится.
Утро началось с напряженного ожидания владельца дома, который, вероятно, решил устроить себе выходной и похрапывал в комнате. Храп было слышно даже в коридоре. Аня злилась, но больше всего на то, что может не успеть расставить все по полочкам с Мамонтом.
Наконец, наступила тишина, и через несколько мгновений мужчина вышел из комнаты, громко, точно напоказ, зевая. Аня сняла сковороду, на которой жарила оладьи, с плиты и поспешила в коридор. Она замерла, словно соляной столб, и чуть не сгорела от смущения, обведя взглядом мужчину, который в одних трусах направлялся к ванной.
- Слушай, меня уже начинает пугать твоя реакция на полуобнаженного мужчину, - ухмыльнулся Мамонт.
- Ты кроме Егора своего никого больше не видела, что ли?
Аня опустила взгляд и ничего не стала отвечать, зная, что разговор может смутить ее еще сильнее.
- Ты так смело бросилась на меня из кухни, что я даже боюсь подумать над причиной. Может, скажешь, что стряслось?
Аня развернулась. Она не хотела позволять глумиться над собой и смотреть на него тоже не желала. Как бы странно это ни было, но внутри просыпался первобытный голод, словно Мамонт был воплощением мужчины, способного доставить райское удовольствие. Хотя, скорее всего, это все гормоны бушевали внутри из-за недостатка мужского внимания в последнее время.
- Я хочу поговорить с вами на кухне, после того… После того… - Аня прикусила губу и еле сдержала стон разочарования в самой себе.
«Тоже мне психолог… Ведешь себя, как школьница, сходящая с ума по своему учителю», - принялась ругать себя.
«Сексуальному учителю», - бросило подсознание.
- Поговорить? - игривость в голосе Мамонта пропала. - По-моему, я свою позицию уже объяснил. Я менять решение не собираюсь, поэтому тебе стоит просто смириться со всем.
Аня снова вспыхнула от возмущения. Она резко развернулась на месте и гневно сверкнула глазами, но Мамонт уже воспользовался своей супер-способностью и закрыл за собой двери ванной комнаты.
- Решил он! - пробурчала себе под нос. - Я покажу ему… Решение менять не собирается.
Показалось, что из-за закрывшихся дверей послышался смешок, но Аня решила проигнорировать его, потому что иначе она окончательно взорвалась бы и перестала контролировать свои эмоции.
Пока Мамонт занимался водными процедурами, Аня отвлеклась на дожаривание оладий. Убрав сковороду с плиты и помыв посуду, налила себе зеленый чай, в надежде, что он поможет успокоить нервы. Присела за стол и подняла взгляд, когда услышала приближающиеся шаги. Хозяин дома точно знал, что обладает притягательной внешностью и пользовался этим. Сейчас он стоял с влажными волосами и обнаженным торсом, а серые спортивные штаны чуть висели на бедрах.
«Зачем он пытается соблазнить меня? Проверяет на прочность? Пытается понять, как долго я продержусь в его доме и не постараюсь ли прыгнуть в его постель, как сестра бывшей жены?»
Мысли мелькали в голове со скоростью света, пока мужчина подходил и присаживался за стол. Он улыбнулся и притянул к себе кружку с чаем и тарелку. Положив себе несколько оладий и полив их сметаной, посмотрел на Аню, украдкой разглядывающей его в этом момент.
- Так о чем ты хотела поговорить?
- О договоре, который мы, кстати, еще не подписали, а вы уже хотите мои вещи сюда перевезти.
- Слушай, договор, это последнее, о чем я думал, но раз уж разговор начался, я хочу увидеть его на своем столе.
- В этом-то и вся проблема. Вы руководствуетесь только своими «я хочу» и забываете думать, что будет хорошо для окружающих.
- Считай, что я знаю - тебе так будет лучше. Всем так будет лучше. Мишка рядом с тобой расцветает. Я не видел его таким светящимся, наверное, с рождения. Ты вдыхаешь в него жизнь. Думаешь, я позволю тебе взять и так просто уйти от нас? Да и захочешь ли ты сама? У тебя нет никого и тебе нужна защита. Неясно, что захочет сделать твой несостоявшийся женишок в следующий раз. Подписывай договор, Аня!
Синие глаза пронзили насквозь, заставляя подчиниться. Они вынуждали прислушаться и выполнить требование. Начать подчиняться беспрекословно. Но наваждение быстро улетучилось, потому что ярость была куда сильнее. Не любила Аня, когда ею пытались командовать. Возможно, так срабатывала защитная реакция организма, ведь в детском доме было совсем не просто, и до того как мама забрала ее оттуда, девочке приходилось сражаться за выживание.
- Не надо решать за меня. Не указывайте мне и измените некоторые пункты. Сегодня же мы подпишем договор.
- Я бы изменил только один пункт, но уверен, что тогда мои иллюзии развеются, и карета превратится в тыкву, - буркнул Мамонт.
Аня не поняла, что он хотел сказать, да и не особо старалась сделать это. Она осознавала, что разговор как таковой не сложился, но все равно после завтрака принесла договор, в котором были подчеркнуты пункты, которые следовало изменить. Мамонт ознакомился с ним, время от времени ухмыляясь, и на удивление быстро согласился внести необходимые изменения. Он пообещал, что исправленный договор привезет через пару дней, как выйдет на работу.
- Завтра у меня день рождения. Сначала я хотел отметить его в кафе, но потом решил, что закажу пиццу домой, посидим в зале. Много гостей не будет, только моя мама, Павел, Светка и Виталий Валерьевич, наш генеральный.
День рождения. Аня вспомнила о наручных часах, которые купила Егору незадолго до расставания. Она три месяца копила, чтобы сделать парню подарок, но так и не успела. Коробочка с ними лежала в сумке.
- Зачем же пиццу? Я могу приготовить праздничный ужин, если вы свозите в магазин за продуктами.
Желваки на мужском лице передернулись. Мамонт задумался, вероятно, боролся со своей гордостью, но затем встал на ноги и кивнул.
- Я буду благодарен тебе.
Он ушел, а Аня принялась раскладывать оладьи на тарелке в форме медвежонка, чтобы накормить завтраком Мишу. От разговора с Мамонтом внутри остались какие-то противоречивые чувства. Вроде бы и поговорили, но все равно осталась недосказанность, словно мужчина предугадывал реакцию и возмущение и не позволял Ане выпустить эти чувства наружу.
Идея вместе поехать в супермаркет за продуктами вдохновила Мамонтенка. Он прыгал от счастья и смеялся, а Аня радовалась этой детской непосредственности. Где-то глубоко внутри появлялась мысль, что взрослый мальчик может возненавидеть ее и начать относиться, как к самой настоящей мачехе, которых принято ненавидеть. Но она и не планировала оставаться в семье Мамонтовых так долго. В конце концов, следовало заняться личной жизнью. Мама нужна была Мише сейчас, а потом он научится самостоятельности. Или Мамонт приведет в дом женщину, готовую стать матерью для его сына. Почему-то от мысли, что в доме будет хозяйничать другая, и Миша станет обращаться к ней «мама», больно кольнуло в груди. Хорошо, что машина в этот момент остановилась у супермаркета, и появилась необходимость выходить.
