Прогуливаясь по окрестностям лагеря, мы расположились на поваленном стволе дерева. Я взял её ладонь в свою, взглядом следя за ползущей по кленовому листу божьей коровке.

- Вот, Варя, улетаю, и неизвестно ещё, когда свидимся. Случайно повстречались, но воспоминания об этой встрече будут греть меня до тех пор, пока мы не увидимся с тобой снова.

- Я тоже буду скучать, Ефим. Эти несколько дней стали для меня настоящим подарком. Варя, вздохнув, прижалась щекой к моему плечу. Я скосил глаза - она смотрела куда-то далеко сквозь листву, в наше с ней будущее и, судя по появившейся в глазах поволоке, Варя представляла себе это самое будущее донельзя светлым и счастливым.

- Как хорошо, что мы есть друг у друга, - прошептала она. - Обещай, что ты меня никогда и ни на кого не променяешь.

- Конечно же, не променяю, глупенькая, - чмокнул я её в прикрытую косынкой макушку. - А в тебе я и так уверен, без всяких обещаний.

Мой взгляд переместился ниже. Видно, стирая бельё, для удобства Варя расстегнула на одну пуговку больше обычного, да так и ушла со мной в лес, и теперь я мог сверху лицезреть верхнюю часть мышиного цвета бюстгальтера, в котором прятались её небольшие, аккуратные холмики. В Америке я бы первым делом повёз любимую по магазинам, понятно, не Вегаса, а хотя бы Лос-Анджелеса. И уж нижнего белья она накупила бы себе столько - сколько влезло бы в мой 'Корд-810'. Моя женщина должна выглядеть красиво, поэтому первую неделю мы бы только и делали, что раскатывали по бутикам и ювелирным магазинам... Хотя, учитывая комсомольское воспитание моей невесты, вряд ли она согласилась бы на такого рода излишества. У неё вон даже уши не проколоты, да и других украшений за время пребывания в Одессе я на ней не замечал. По-моему, Варя от их отсутствия нисколько и не страдала.

Оно и понятно, сравнивать-то не с чем. Она же, по большому счёту, и не видела красивой жизни. А вот если бы я повёл её на церемонию вручения премии киноакадемии, то тут невольно пришлось бы сначала отправляться за покупками, пусть даже и на один раз. Моя половинка выглядела бы лучше всех этих Вивьен Ли и Хеди Ламарр!

- Ефим, куда ты смотришь?! - притворно возмутилась Варя, проследив направление моего взгляда.

- Туда, куда смотрит каждый нормальный мужчина, - парировал я. - И поверь, здесь есть на что посмотреть, даже несмотря на то, что твои прелести упрятаны в этот давно уже вышедший за границей из моды бюстгальтер. Если бы я знал, что встречу тебя - захватил бы в самолёт столько барахла...

- А что сейчас носят в Америке?

О-о-о, кажется, в моей Варе пробуждается женщина! Не вытравила из неё всё-таки жизнь советской комсомолки тяги к прекрасному!

- Знаешь, я не такой специалист по женским тряпкам, но мы обязательно слетаем с тобой в Нью-Йорк, и я проведу тебя по лучшим магазинам, где ты купишь себе всё, на что упадёт твой взгляд. Поверь, шопинг...

- Что?

- Шопинг - любимое занятие состоятельных американок, которые покупают всё, что подвернётся под руку. Так вот, шопинг - на редкость увлекательное занятие. Думаю, ты этим не заразишься, но поверь, тебе будет приятно прогуляться по крупнейшим торговым центрам большого американского города.

- А мне кажется - это скучно, - надула губки Варя.

Ну я в эти губки её и поцеловал. А секунде на пятнадцатой-двадцатой затяжного поцелуя моя правая рука скользнула к её левой груди, и даже сквозь плотную ткань бюстгальтера я почувствовал напрягшийся сосок. Варя чуть отстранилась, закусив нижнюю губу, строго посмотрела мне в глаза, но я выдержал этот взгляд, а тем временем и моя левая ладонь накрыла её правую грудь. И, чёрт возьми, её веки дрогнули, а глаза затянуло поволокой. Слушая учащённое дыхание своей возлюбленной, да и сам дыша, словно загнанный жеребец, я нежно положил её на траву и принялся лихорадочно расстегивать на блузке последние пуговицы. Косынку с головы она сдёрнула сама. Затем не без труда, наощупь расстегнул бюстгальтер, отбросив эту ужасную тряпку в сторону, и принялся целовать и покусывать розовые соски, венчающие две налитые грудки, отчего по телу моей любовницы пробегали волны дрожи.

Дальше была юбка, и вновь ни малейшего сопротивления со стороны партнёрши. Варя застонала, когда я добрался до её самого потаённого места, этого покрытого пухом холмика, источающего соки нестерпимого желания. Впрочем, прелюдия ещё не заканчивалась. Я не Дон Жуан, но всё же умею довести женщину до состояния, когда она готова на всё. Ну или почти на всё, если, конечно, не полностью фригидна.

Варя явно не была фригидной, о чём свидетельствовали её стоны и пальцы правой руки, направлявшие мой орган в правильном направлении.

Вдруг она ойкнула, немного отстранившись, но по-прежнему не открывая глаз. Я хрипло выдохнул:

- Ты хочешь, чтобы я прекратил?

Она отрицательно затрясла головой:

- Нет, нет, не останавливайся!!!

И сама придвинулась, провоцируя меня на продолжение. Темп нарастал, и в какой-то момент Варя вонзила свои ногти в мою спину. И вроде бы короткостриженые, но я невольно выгнулся, тем самым усилив своё в неё проникновение. Раздался уже ничем не сдерживаемый крик, а у меня в голове билась лишь одна мысль - не вздумай оставлять в ней своё семя! Не хватало ещё, чтобы и Варя залетела с первого раза, как когда-то Кэрол Ломбард. Поэтому, хоть и упавший в пучину страстей, буквально на каком-то автопилоте я сумел в самый важный момент подстраховаться.

А затем мы лежали в траве, глядя в бездонную лазурь неба предвечернего неба, в котором застыло лишь одно небольшое облачко, формой напоминавшее конскую голову. Говорить ни о чём не хотелось, а хотелось лежать вот так вечно, не думая ни о чём, быть погружённым в сладкую негу.

Не знаю, сколько мы так лежали, когда тишину нарушил умиротворённый голос Вари:

- Знаешь, а ты первый мужчина в моей жизни.

- Ты это серьёзно?!!

- А что, такими вещами шутят?

Она приподнялась на локте, глядя мне в глаза. И они не врали. Не проверять же нижнее бельё возлюбленной на наличие капель крови... Одним словом - охренеть!

- Сначала было немного больно, а потом так приятно, как никогда в жизни, - призналась она, приблизив ко мне своё лицо вплотную и щекоча прядью волос кончик моего носа.

- Вот это сюрприз так сюрприз... Надеюсь, ты не пожалела, что этим мужчиной оказался я?

- Наоборот, счастлива!

Она улыбнулась, и в уголках её глаз прорезались 'лучики счастья'. Наши губы вновь слились в затяжном поцелуе, а затем я перевернул Варю на спину, и спустя несколько минут мы снова оказались на вершине блаженства. И вновь лежали рядом, наслаждаясь этими счастливыми мгновениями. Повторятся ли она ещё когда-нибудь? Я, во всяком случае, сделаю всё для этого!

- Скажи, а у тебя там, в Америке, были женщины?

Вопрос показался мне довольно неожиданным, и я даже не сразу сориентировался, как отвечать. Затем, решив не портить такой момент глупыми откровениями, сказал:

- Насмотрелся я на этих американок. У них же в моде феминизм, женщины хотят если не выглядеть как мужики, то вести себя так же. А я такое не приемлю. Да и все эти звезды Голливуда... Как ёлочные игрушки; с виду блестящие, а внутри - пустышка.

- А я? - после паузы тихо спросила Варя. - Я не пустышка?

- Ты - нет! Поверь, все эти кинодивы не стоят и твоего мизинца.

- Ты будешь любить только меня одну?

- Только тебя! И ты сама это прекрасно знаешь.

- Тогда мы будем жить долго и счастливо и, как в сказке, умрём в один день.

- Надеюсь, этот день настанет нескоро.

И мы снова слились в долгом и страстном поцелуе.

Москва военная сильно изменилась по сравнению с той, что я помнил, пятилетней давности. Столица встретила нас пустынными улицами, зенитками и заклеенными крест-накрест окнами. Под шинами 'Эмки' негромко шуршал асфальт, перемежаемый брусчатым покрытием, а я всё никак не мог забыть наше последнее свидание с Варей. Мне очень хотелось верить, что оно крайнее, как было принято говорить в будущем, а не последнее во всех смыслах. Что мы, как и договаривались, встретимся после войны, а может, если повезёт, то и раньше.