Озарение двинуло меня по голове резко, зато действенно. Это же оно и есть, искомое заклинание! Одно из простейших и самых популярных, к нему даже специальные пассы не нужны. Теперь бы еще при прочтении не сбиться… Не сбилась. Хмель вылетел из организма вместе с последним слогом, оставив на память только горечь во рту.

Я встала (приятно, однако, ощущать, что ноги не разъезжаются в разные стороны при первой же попытке шагнуть) и устремилась к воротам. Очень своевременно – как раз в этот момент с городской стороны через них перепрыгнул огромный зверь. Он действительно походил на волка, но крайне отдаленно. Я бы описала его как гибрид рыси с шакалом. Густая рыже-бурая шерсть, фосфоресцирующие в полумраке глаза, внушительный набор зубов и кокетливые кисточки на кончиках ушей – классический оборотень, с какой стороны ни глянь. Габариты тоже классические – раза в полтора крупнее овчарки. Очень крупной овчарки.

Бравые стражники у ворот попытались слиться с окружающим пейзажем, явно жалея, что не родились хамелеонами. Зверюга удостоила их беглым взглядом, но нападать не стала – она уже выбрала себе другую жертву. Более сочную, мягкую, молодую и не закованную с ног до головы в сталь доспехов.

Меня.

Оборотень облизнулся и медленно пошел ко мне. Я так же медленно сделала несколько шагов назад. Вот почему всегда я, а? И чем его свинья не прельстила?

Но свинья, видимо, показалась ему староватой или же слишком жирной. – А я, значит, в самый раз? Ну сейчас я ему устрою шашлык на ребрышках!

Я уже начала создавать огненный пульсар, но одернула себя в самый последний момент, вспомнив наказ Хозяина – ни в коем случае не колдовать прилюдно. А на меня сейчас смотрел по меньшей мере десяток любопытных. Вот нет бы им отвернуться, разбежаться, внезапно ослепнуть… Но слепнуть они не торопились, а оборотень неумолимо приближался. Теперь нас разделял какой-то жалкий десяток шагов. Причем моих шагов, небольших и осторожных. В пересчете на волчьи – один прыжок.

Вопрос встал ребром: или меня съедят, но сейчас, или сожгут, но потом. Я выбрала потом.

Но тут между мной и зверем неожиданно выросла фигура Хозяина. Он что, свихнулся? Поединок оборотня и человека стабильно заканчивался победой первого, даже если второй был вооружен мечем и упакован в кольчугу. Зверю эта кольчуга как мне тюлевая занавеска. Порвет первым же ударом лапы и даже не заметит.

Но Хозяин был настроен решительно. Он не стал тратить время на пустые размышления, как это делала я, а сразу же нанес по зверю серию ударов. От первых оборотень ловко уклонился, но четвертый или пятый все же достал его по передней лапе. Зверь глухо зарычал и лязгнул зубами в сантиметре от ноги человека. Ему явно надоела эта образцово-показательная дурь, царапина на лапе только раззадорила его. Он подобрался, готовясь к прыжку.

На месте Хозяина я бы плюнула на гордость и попыталась спастись хоть как-нибудь. Можно даже бегством. Но на него словно столбняк напал. На меня, впрочем, тоже. Разом отнялись все мышцы, кроме мозгов и языка. Лучше бы уж я сидела пьяная под деревом – разницы никакой.

– Хозяин, вы там заснули? – трагическим шепотом спросила я, отстраненно наблюдая за оборотнем. Тот почему-то не торопился прыгать.

– Я тут думаю… – (У-у-у, как все запущено. А я-то наивно полагала, что думать в самых неподходящих ситуациях – моя прерогатива!) – …А это не может быть Тьяра?

Если бы не напряженность ситуации, я позволила бы себе выдержать эффектную паузу, потом расхохотаться и ляпнуть какую-нибудь скабрезность. Но оборотень облизнулся, деловито примериваясь к незащищенной шее Хозяина, и с ответом пришлось поторопиться:

– Нет, вы не заснули, вы ослепли! Это же самец!!!

И тут зверь прыгнул. Хозяин поспешно взмахнул мечом, но оборотень легко ушел от удара, чуть изогнув по-кошачьи гибкое тело… и перепрыгнул через Топиэра. Теперь он стоял прямо передо мной, и я могла посчитать все зубы в его широкой пасти. Но считать не было ни настроения, ни времени. Фиг с ними, наблюдающими, я ведь уже решила: пусть сжигают, но потом. Если у них получится сжечь магичку огненной стихии.

Хозяин с разворота рубанул оборотня по загривку, но зверь даже не обернулся. Он коротко рыкнул, встал на задние лапы и опустил передние мне на плечи. Ноги подогнулись, не выдержав веса громадного тела, я рефлекторно выкинула вперед руки, создавая в правой пульсар, а левой упираясь в морду зверя и пытаясь оттолкнуть ее подальше от себя. Ой, надо было наоборот!

В больном левом запястье что-то громко хрустнуло, и рука сама по себе отдернулась, прижимаясь к телу. К моему телу, не к звериному. А оборотень уже навис надо мной, благоухая сто лет не чищенной пастью. Вот туда-то, в пасть, я и закинула пульсар, одновременно зажмуриваясь и отворачиваясь, насколько позволяла гибкость шеи.

– Чтоб ты сдох!

Шарахнуло хорошо, у меня даже уши заложило! Я и представить себе не могла, что магический огонь при соприкосновении с глоткой зверя может взрываться. Я приоткрыла глаза и торопливо выкарабкалась из-под безжизненного тела. Мне показалось или после смерти оно действительно стало легче?

Деловито оглядевшись (и несказанно удивившись собственной бесстрастности), я обнаружила, что голова оборотня при взрыве оторвалась от туловища и теперь валяется неподалеку. Хозяин стоял рядом, передергиваясь от вида заляпавшей все вокруг крови и ошметков рыже-бурой шкуры. Я поняла, что вся эта неаппетитная смесь находится сейчас и на мне тоже, и бесстрастность испарилась бесследно.

Я вспомнила, что где-то неподалеку был ручеек с чистой родниковой водой, и поспешила туда. Вернее, хотела поспешить, но снова взбрыкнула совесть. Ей нужно было удостовериться… А вдруг… А даже если бы и вдруг!

Естественно, в пылу схватки мне некогда было разглядывать половую принадлежность оборотня, и о том, что он самец, я брякнула наугад, чтобы вывести Хозяина из тупого столбняка. И теперь меня терзали смутные сомненья…

Через несколько секунд после смерти оборотень должен был превратиться в того человека, каким был при жизни. Я не удержалась и обернулась. Как бы ни выглядела пресловутая Тьяра, но на земле лежала однозначно не она. Обезглавленный зверь остался прежним, даже и не думая изменять облик. А это могло означать только одно – человек в нем давно умер. Возможно, от старости или проиграв вечный бой звериному началу. Какая разница?

Совесть удовлетворенно кивнула и свернулась калачиком в недрах души, чтобы снова уснуть. Надеюсь, в этот раз надолго!

– Где они?

Великий Инквизитор ошарашенно попятился. В этот раз фурий было две, и возникли они прямо из воздуха. Одна из них была очень красивая, очень рыжая, очень злая и очень похожая на старшую из тех дурных девчонок. Вторая сама казалось девчонкой, а также являлась счастливой обладательницей длинных светлых волос и более спокойного характера. Впрочем, вроде бы именно она занимала в этой паре главенствующее место.

Великий Инквизитор затравленно огляделся, намечая пути к отступлению. Ведьмы (а кто же это еще мог быть, если не ведьмы) переглянулись, и ничего хорошего он в их взглядах не увидел. А в следующее мгновение понял, что не может пошевелиться. Онемело все, кроме, кажется, рта. Спеша подтвердить догадку, что говорить он еще может, Инквизитор собрался с мыслями и торопливо спросил:

– А кто, собственно, вас интересует?

– Девочки, – ответила та ведьма, что была помоложе. – Две девочки, которые переместились через пентаграмму за несколько минут до тебя. Где они?

– Не имею ни малейшего понятия, – совершенно честно ответил Инквизитор и даже пожалел, что не может картинно развести руками или пожать плечами.

– А кто загнал их в пентаграмму, ты знаешь?

– Знаю. – Он совершенно точно чувствовал, что врать сейчас нельзя. Во-первых, все равно раскусят, а во-вторых, потом хуже будет.

– И кто?

– Я. Но нечаянно!

– Пусти, я из него сейчас отбивную сделаю! – закричала вдруг рыжая ведьма. Видимо, самообладание ей изменило. – Он у меня будет век червяком по веткам ползать и гнилые яблоки жрать! Или в глиста его превращу! А куда запихну – пусть сам догадается.