— Я хотел бы поговорить с тобой об Индии…

Когда наконец пришёл обоз, а с ним Девятый Триумфальный, Друз уже подпрыгивал от нетерпения. Новый друг оказался не просто классным парнем, а ещё и недостающим звеном в индийских планах Друза Германика. Пазл сложился, и Триумфальный с марша грузился сразу в трюмы мобилизованных купцов. Те, правила торговли в римских портах подписывали, поэтому особых проблем не возникло. Всего одного расстреляли, чтоб новые снаряды испробовать, и время на препирания сократить. Наблюдая за погрузкой, Друз объяснял другу Шатругне истинный смысл своего плана.

— Нельзя сразу много легионов брать, не дай Марс сдадутся твои кштарии, опять мне Принцепсом сидеть. Мы их лучше на подольше растянем.

Не вникал пока Раджа, но своему новому кумиру верил безоговорочно. Раджа уже смог разобраться с "Германской войной", куда там Махабхарате, его новый друг был истинным Буддой войны. Растянем? Растянем удовольствие? Хм… Какой ёмкий язык. Хорошо ли его понимает Великий Император?

— Мятежники могут собрать триста тысяч, мой Император. Это шестьдесят ваших легионов.

Уточнил Шатругна, переводя, как ему казалось, в более понятные формы сравнения. Глаза Друза горели счастьем, в этот момент, он любил Раджу, Индию, и вообще ЖИТЬ.

— Нельзя их сразу пугать, Раджа. Я не хочу снова вникать в сметы ремонтов акведуков и клоак. Ты меня понимаешь?

Раджа Шатругна пока не понимал. Умом не понимал, но душой чуствовал, он почтительно, но с достоинством поклонился.

— Ты мой Император. Повелевай!

В марте состоялся Триумф Павла Фабия Максима Месопотамика. На этот раз показушных войн не было, но Игры превзошли, по всеобщему мнению, и Цезаревы, и Августовы, остальные, за давностью, очевидцы уже не помнили. Салют же произвёл неизгладимое впечатление, на этот раз, его было видно из любой точки Вечного Города, огненные цветы расцветали высоко в небе. Второй Августов, проходивший переподготовку в специальном лагере, неподалёку от Марцеллы-Германики, перед британской компанией, сменился на Пятый Жаворонков. Его предстояло готовить уже к походу на Волгу. В римском театре Марцелла, с небывалым успехом прошли выступления оркестра Четвёртого Македонского, необычные мелодии покорили Рим, особенно "Марш бесстрашных быков", свой гимн оркестр исполнял с особым чуством, и это оценили. Тиберий провел общий смотр, его армия готовила вторжение четырьмя отдельными корпусами, поэтому много внимания уделялось отработке взаимодействия. Корабли уже построили, и не одноразовые, доплыть и ладно, а долговечные и расчитанные на большую волну, и, конечно, с пушечным вооружением. Луций Антоний за зиму произвёл топографическую съёмку места будущей столицы Мира. Германик изучил его отчёт и делился соображениями с Марком Агриппой.

— Там сорок два километра всего. Четыре тысячи двести рельсов, мы их к следующему году уже будем иметь, хоть пока и чугунные, со временем сменим.

Между Таннаисом-Доном и Волгой-Ра, в самом узком месте, планировалось построить настоящую железную дорогу, хотя по началу и на скотской тяге. От канала пришлось пока отказаться, скрепя сердце, отложили его до веремён механизации. Пленным германцам работ хватало, а боспорских пленников отправили прямиком в Цесарию. У Ирода с рабсилой вообще завал. Была, правда, обоснованная надежда на Британию. Тиберий оценил итоги германской компании брата, и внёс в него всего одну поправку. Раз теперь мы берём в плен только взятых с оружием, значит надо вынудить как можно больше мужиков за него взяться.

— Может, и в следующем году. На целый год вперёд планы строить глупо.

Мягко осадил Агриппа. Только британская компания педанта Тиберия идёт строго по плану. А ну как Друз в Индии войну начнёт? С него станется, хоть и просили не торопиться. Германик всё понимал.

— Ты прав.

В конце апреля, наш Фраат Пятый привёл своё сборное воинство под Сузы, в городе от него закрылся ещё один Фраат Пятый. Ещё два Фраата Пятых, не принимая боя отступили на север, к побережью Гирканского[1] моря. Их папа, тоже Фраат, не сильно заморачивался с выбором имён для своего многочисленного потомства, и междуусобная война Фраат Фраатовичей Пятых ещё долго потом вызывала улыбки этим забавным казусом. Про-римская фракция нашего Фраата Пятого, всё это время удерживала Ксетифон. Это было не трудно, к нему, из-за близости римский легионов, дислоцированных в Селевкии и Марцелле-Месопотамике, мятежники даже не приближались, тем вполне хватало разборок между собой. Гвардейский Легат оглядывал Сузы с уважением — богатый город. Боспрские городки были просто крохотными, по сравнению с этой громадиной. Но ворота, как ворота, такие от вулканова зелья раздувает на мелкие кусочки. Но город огромный, ворот четверо и раздувать надо все и одновременно, иначе будут большие потери. Всё что дотащили, придётся потратить.

— Ты смочь купить у ромеев ещё зелье Вулкана? На этот город много надо. Всё, что у нас есть. На Индию не остаться ничего.

Фраат Пятый задумался. Для понятности будем так называть только нашего Фраата, остальных всё равно скоро убьют. По идее, его благодетель и покровитель Друз Германик не должен отказать в такой мелочи, раз Агриппа даже дикарям подарил. Подарил!

— Купим, Легат. Трать всё.

— Да что ты, ну какой-же он брамин, его просто Агриппа заставил. Он наш, натуральный кштарий.

Заложенный Девятым Триумфальным город, Друз решил назвать Агенобарбом. Всё-таки именно его стараниями он сам так быстро тут оказался. К тому-же Антония… Ну, в общем, про неё Друз совсем не вспоминал. У нового кореша был большой гарем, который он любезно и настоятельно рекомендовал использовать своему… Кем считал Друза Германика Раджа и истинный кштарий Шатругна? Он и сам пока не мог этого сформулировать, но породниться с ним таким образом, раджа почёл за честь. Скоро у него будут дети, много детей. Итак, Лагерь Девятого Триумфального, будущий город Агенобарб, остров Бомбаи, княжество Маратхи, филосовская беседа сдружившихся кштариев, одна из многих. Веды, как смогли перевели, Друз, как смог понял.

— Брамин у нас скорее Меценат. Нет, тоже не подходит.

Времени на разговоры у них было досточно, армейская разведка только начинала изучение противника и будущего театра боевых действий. Люди раджи проходили ускоренную подготовку по специальным методикам, и без счёта запускались за реку. Много их пропадало, быстро ведь хорошо не бывает, но раджа разрешил не экономить, людей в Индии много.

— Нет у нас чистых браминов, и не было никогда, пожалуй. У нас всегда жрецами кштарии командовали. Даже не представляю себе, как может быть наоборот.

Британия была римлянам хорошо знакома ещё с незапамятных времён, её вполне мог завоевать ещё Цезарь, но отвлёкся на более важные дела. Действительно, Британия никуда не денется, населяющие остров кельтские племена за его пределы не лезли, Риму хлопот не доставляли, предпочитая воевать между собой. Заставить их сплотиться не смогла даже банда маркоманнов, всё прошлое лето беспредельничавшая на острове, каждый был сам за себя. Но в это лето они должны были повести себя по другому, нужные мысли уже внушены каждому из вождей подведёнными к ним доверенными людьми. Не забудем, не простим! Северных вождей десантировали ещё в конце апреля на новых пушечных фрегатах. С четверть в Гибарнию, остальных в устье Тамеза. Грабьте, дорогие союзники всё, что успеете. Кельтские друиды запели — вставай страна огромная. Встала, слава Марсу! Пора. Флот вторжения стартовал первого июня, миротворческая армия делилась на четыре корпуса — гибернианский, каледонийский, западно и южно британские, каждый из двух легионов, плюс почти настоящий легион германцев. Тиберий вёл южный корпус, Второй Августов и… Тринадцатый Парный, который однажды уже побывал на этих берегах с Цезарем. Бург Лондиний догорал, заранее покинутый жителями, кельты бежали на север. Их не преследовали, и так бегут куда надо. Тиберий огляделся, сверился с ориентирами, обменялся взглядами с начальником разведки и приказал легату Тринадцатого.