— Ставь лагерь.
Так была основана Агриппина-Британика, свой первый город Тиберий назвал в честь тестя.
В июне Сенат единогласно принял закон об отмене сословных ограничений на занятие магистратов, теперь, теоретически, даже бывший раб мог стать консулом и сенатором. Сословное деление сохранялось лишь для традиционных и религиозных церемоний, их решили сохранить ничего не меняя, веками богам жервы приносили, хуже от этого не было. Они всё-таки наши прародители, без бычка не обеднеешь, а удача может именно от этого и зависит. Может, и так. Закон принимали считай по факту, за прошедшие полгода Октавия и Гай Меценат утрясли сеть брачных контрактов для кандидатов в члены Партии, одних центурионов почти две сотни повязали, не говоря про Комосика и Маробода, которые вообще дикари. Какое уж тут сословное деление? Пришли вести из Индии, оказывается и там уже есть римский город Агенобарб. Великий Понтифик был ошарашен новостью не меньше остальных. Вышли книги "Аннексия Мессопотамии" и "Боспорская война" в формате, аналогичном изданию "Германской войны", снова рапорта, карты, схемы. В моду в Риме вошли новые легионерские ботинки, фирменные было достать невозможно, но в подделках ходили практически все взрослые мужчины. Ветеранов наперебой поили бесплатно в любых кабаках.
— Лучшее фалернское для ветеранов!
Зазывалы кабаков срывали голоса, заманишь ветерана — полный кабак соберётся его послушать. Мальчишки мечтали служить в легионах и маршировали по улицам насвистывая "Марш бесстрашных быков" Золотой век Рима наступил — в это верили все.
В Сузах задержались не на долго, хватило месяца, чтобы получить у римлян вулканово зелье и отдохнуть. Предупреждённый Друзом, Цек выполнил просьбу парфянского царя с лёгким сердцем, в Шестом Железном уже наладили самостоятельное производство гремучего хлопка. Аравийский вождей не останавливаясь отправили на восток, зачищать горы и в них селиться, как раз привычные для них условия, плоскогорье, жара и вечный кипеж. Мятежные Фрааты Фратовичи помирились и заперлись в Гиркани. В Сузах потерь совсем не было, когда практически разом, с оглушительным бабахом, вылетели сразу четверо ворот, а в город ворвалась толпа страхолюдных существ, с какими-то жуткими серповидными мечекопьями, никто и не подумал сопротивляться. Бросали оружие уже с полными штанами и застывшей жутью в глазах. Имущество мятежников перешло гвардейцам Фраата, а Гвардейскому Легату достался очень приличный гарем сатрапа Суз, никто уже и не вспоминал свои далёкие северные горы. Армян осталось чуть больше половины, нет потерь то как раз почти не было, сами разбежались. Всё-таки дрянь у них армия, награбили сколько хотели, развернулись и уехали не прощаясь, никакой дисциплины. Вот и Гиркань. Гвардейский Легат осматривал крепостицу с лёгкой брезгливостью. Он повернулся к Фраату и предложил.
— Пусть её дикари грабят, мы только ворота сдуем.
Армяне радостно согласились, и так конными и ворвались в город в единственные сдутые ворота. А в середине улицы наткнулись на баррикаду…
В Британии всё шло строго по плану, начав строительство сразу трёх городов Агриппины, Клавдии и Випсании, и оставив в них по одному легиону, Тиберий начал с трёх строн выдавливать варваров к центру острова, в заранее подобранную для этого долину, где их сподручней всего вязать будет. В Гибернии уже всех повязали, потери только в варварском легионе, да и то небольшие. Там уже был восстановлен законный порядок, а миротворческие войска занимались строительством дорог. Заброшенные заранее на остров германские вожди уже отбыли восвояси, они потеряли больше половины своих банд, но добычу взяли небывало богатую, серебро хоть и продолжало падать в цене, но всё ешё ценилось, а его были полные трюмы драккаров. Чтобы достойно восславить этот подвиг, у скальдов уйдут долгие годы, теперь можно и отдохнуть.
На Нептуналии был дан старт регате парусных безвёсельных судов любой конструкции, лишь бы могли принять груз в сто новых римских тонн. Маршрут Остия-Цесария-Остия, приз был объявлен загодя — победителю Венера[2], первой десятке по Юноне[3]. Желающих заявилось больше трёх сотен, на всех даже не хватило подготовленного для Цесарии груза, пришлось добивать обычными камнями. Наблюдателями на суда участников регаты назначались курсанты военно-морской школы, в том числе и семьдесят три сына Гая Мецената и Октавии. Остию было уже не узнать, к регате готовились более года, и результаты впечатляли. Огромный Форум, превзошедший своими роскошными портиками даже новый Тибрский в Риме. Стены и укрепления разобрали и срыли, как и большое множество ветхих строений. Прямые и широкие и тенистые аллеи, высотная застройка, всё это бросалось в глаза своей необычностью, и очевидно заявляло — Рим НИКИГО не боится. На Остии пробовали то, что планировалось сделать и в Риме, только в другом масштабе. Играла музыка, люди радовались, регата скрылась за горизонтом. Меценат выглядел счастливым добрым дедушкой, и Германик решил, что время удобное.
— Слушай, наставник, давно хотел тебя спросить.
— Что-то на тебя это не похоже. Давно хотел и стеснялся?
— Ну, не то, чтобы стеснялся, момент ждал подходящий, когда у тебя стимула с собой не будет.
Германик повёл плечами, разминая синяки на спине. Меценат улыбнулся ещё добрее.
— Это только на пользу. Смотри, как ты хорошо стал учиться — и греческий, и живопись, и риторика. Там тебя не били, когда учился, жаль, ничего уже не поправишь. Ну чего хотел то?
— За что ты так иудеев? Это из-за моих рассказов?
— При чём тут какие-то иудеи?
Меценат натурально возмутился.
— Они просто первые под новый закон попали. А так да, из-за твоих рассказов.
Он немного подумал.
— Распятие необходимо было заменить, чем то более неприятным. Не более мучительным, а более позорным. Чтобы живые брезгливо морщились, даже близкие родственники. Я сначала думал в дерьме топить, но больно уж это сложная процедура.
В августе состоялся Триумф Луция Антония Випсаниана Боспорца, в связи с возмутительной молодостью кандидата, ещё не имевшего собственного капитала, триумф решили провести за счёт казны. Агриппа порывался взять расходы на себя, но Сенат ему единогласно отказал. Снова Игры, снова праздники, римляне славили Луция Боспорца и взрастившую его Партию. В триумфальной колеснице, вместе с сыном стоял Агриппа, Луций на этом настоял, угрожая иначе отказаться от триумфа. Пришлось. Во время церемонии объявили о создании новой сенатской провинции Дакия, Комосик был назначен наместником и получил право на Овацию.
К концу лета, римский флот взял под контроль всё западное побережье Индии, теперь все купцы, не желающие быть потопленными, должны были нести на мачте специальный вымпел. Выдавать вымпелы Друз доверил своему побратиму радже, что сразу взбодрило его мятежных противников на континенте, они полезли на штурм. Штурм естественно провалился, о его подготовке знали и во многом способствовали его организации. Когда двадцатитысячное войско вылезло на берег, и направилось к городу, по их лодкам ударила артиллерия, лишив возможности отхода. А потом в это стадо вломился Девятый Триумфальный во главе с Друзом, естественно и истинный кштарий Шатругна от него не на шаг не отставал. Он был уже чисто выбрит, коротко подстрижен и носил точно такой-же прикид, как и его кумир. Друз Германик приказал пленных не брать. Он вовсе не был кровожадным зверем, как подумали многие из вас, просто он обиделся неуважению — мало прислали, и хотел рассердить мятежников посильнее. Девятый Триумфальный приказ выполнил, раджа стоял в луже крови пьяный от счастья, с восторгом глядя на своего Императора, Друз счастливо улыбался. Триумфальный потерял сорок два легионера, мятежники двадцать тысяч.
— Вот такие у нас кштарии, брат.
Со взятием Гиркани, закончилась гражданская война в Парфянском царстве. Озверевшие от подлости и низости жителей Гиркани, поставивших в неудобном месте баррикаду, где армяне потеряли в завале треть своих коней, они вырезали всё живое под чистую. Фраатовичи погибли сражаясь спина к спине, накрошив перед уходом в другой мир под три тонны трупов. Слава героям, они не посрамили чести истинных парфян, предки с небес с гордостью смотрели на последние мгновения их земной жизни. Впечатлённый Гвардейский Легат предложил похоронить их как Героев, и собственноручно поджёг погребальный костёр.
