Должно. Кэти снова подумала о Макларене и направилась к главной двери, чувствуя себя нерадивой ученицей, прогуливающей уроки.

Когда она вошла в прихожую, ее снова окутала тишина дома. В этой тишине было нечто от молчания ушедшего в себя свидетеля, которого можно разговорить, лишь задавая очень нестандартные вопросы.

Кэти прошла к маленькому офису хозяина дома. Там стоял обитый зеленым сукном стол, за которым Старлинг сидел в тот вечер, когда она у него находилась, и рыдал над своими марками, как, должно быть, в свое время отец Евы рыдал над копиями, подаренными ему Старлингом. Разве нормальные люди так себя ведут? Или оба эти человека страдали от одной и той же ментальной дисфункции, особой разновидности клептомании, которую они распознали друг в друге, а Ева подметила в них обоих?

У противоположной от стола стены стоял стеллаж, заставленный винными бутылками. Их было несколько дюжин – впечатляющая коллекция для такого человека, как Сэмми Старлинг, который, если верить Хелен Купер, почти не пил. Возможно, это тоже своего рода помещение капитала, подумала Кэти, исходя из того, что некоторые бутылки казались очень старыми и их покрывал слой пыли.

Но почему они такие пыльные, задалась Кэти вопросом, если в этой комнате, судя по всему, регулярно убирали? Кроме того, зачем держать их на деревянных полках в кабинете, когда в доме имеется для таких целей подвал с винным погребом?

Из кабинета она прошла на кухню и приблизилась к двери, которая вела в погреб. И тут у нее снова возник вопрос. В эту дверь был вставлен замок «Йале» – того же типа, что стоял и на входной двери, – и, судя по его виду, совсем недавно. Такого рода замки имеют шарообразную ручку с одной стороны и замочную скважину – с другой. Тот, кто подходил к замку с той стороны, где была замочная скважина, мог открыть его только с помощью ключа, а с другой – легким поворотом ручки. Но с какой стати вставлять такой замок в дверь погреба, особенно ручкой в сторону кухни? Чтобы изнутри ее нельзя было открыть – другой ответ Кэти в голову не приходил. Значит, кого-то держали в погребе. Это было настолько очевидно, что оставалось только удивляться, почему никто не заметил этого во время обыска.

Кэти повернула ручку и вошла в погреб. Затем, нащупав на стене выключатель, она зажгла свет и стала спускаться по ступеням, втягивая в себя воздух, холодный и затхлый, как в склепе. При свете одинокой электрической лампочки она прошла из первого помещения погреба под кухней во второе, находившееся под холлом, и обнаружила там старые деревянные стеллажи для винных бутылок и каменные скамейки. Кэти исследовала стеллажи и заметила, что некоторые ячейки сильно запылились, зато в других, где, судя по всему, недавно помещались бутылки, пыли почти не оказалось. Похоже, кто-то совсем недавно перенес все бутылки из погреба в офис. Специалисты из команды экспертов, искавшие наркотики, пятна крови, частицы тканей, следы повреждений и насилия, не обратили внимания на разный уровень запыленности ячеек в винном стеллаже. Да и с какой стати?

Как место заточения погреб представлял собой почти идеальное помещение – не пропускал наружу звуков и надежно запирался. Кроме того, там было достаточно просторно, было сухо и чисто. На вымощенном каменными плитами полу ни пятнышка. И это разочаровывало. Замок «Йале» и опустевшие винные полки сами по себе вряд ли могли служить доказательством какого-либо злого умысла.

Кэти было необходимо найти что-нибудь более существенное в подтверждение своей версии. Неожиданно она услышала, как у нее над головой скрипнула половица. Она замерла. В следующее мгновение скрип послышался снова. Потом в доме установилась тишина, но чуть позже половицы опять заскрипели. Наверху кто-то медленно и осторожно пересекал холл.

У этого человека имелся ключ. Кэти воспользовалась тем, что ей дали в полиции. Другого ключа в полицейском участке Фарнема не было, значит, по холлу разгуливал не полицейский. Но кто это мог быть? Сосед? Неужели Тоби Фицпатрик проследил за ней? Или это кто-то из домочадцев? Уж не сам ли Сэмми Старлинг?

По идее этот человек должен был обнаружить отключенную систему безопасности. Быть может, именно по этой причине он двигался по дому так осторожно? Кэти неслышно вернулась в первую секцию погреба и почти сразу услышала приглушенные звуки чьих-то шагов в находившейся прямо над ней кухне. Но если незваный гость добрался до кухни, то он просто не мог не заметить открытую дверь погреба и струившийся оттуда тусклый свет. Как только эта мысль пришла Кэти в голову, она услышала щелчок выключателя, а затем стук захлопывающейся двери.

Оказавшись в полной темноте, Кэти мысленно обругала себя за беспечность, после чего воскресила в своем воображении лестницу, по которой спускалась в погреб. Теперь она должна была находиться чуть справа, в каких-нибудь пятнадцати футах впереди. Двигаясь медленно и осторожно, она сделала в полной темноте несколько шагов в нужном направлении, ушибла лодыжку о нижнюю каменную ступень, нащупала перила лестницы и в одно мгновение взлетела по ней к двери. Даже не удосужившись включить свет, она с силой ударила ногой в дверь и закричала.

Ей показалось, что с обратной стороны двери тоже кто-то вскрикнул. Она замерла и прислушалась. Прошла целая вечность, прежде чем замок щелкнул, дверь распахнулась и она увидела перед собой Марианну, прижимавшую руку ко рту, словно пытаясь сдержать рвущийся наружу вопль.

– Пресвятая Дева, Матерь Божья, – пролепетала она. – Вы напугали меня до смерти. – Удивительное дело: теперь она говорила по-английски довольно сносно. Кэти бросила взгляд в пространство кухни у нее за плечом и увидела семейную пару из португальского посольства – в их квартире Марианна обитала с тех пор, как убили Еву. Марианна повернулась к ним и сказала несколько слов по-португальски. Выслушав ее, мужчина и женщина кивнули и вышли из кухни, с любопытством поглядывая на Кэти. – Я пришла проверить, разморозился ли холодильник и нет ли в нем дурного запаха, – сказала Марианна, снова поворачиваясь к Кэти лицом.

– Я очень рада, Марианна, что вы здесь появились, поскольку мне нужно кое-что с вами обсудить. – Кэти старалась говорить спокойно и ровно, хотя сердце у нее после пережитых приключений в погребе все еще колотилось как сумасшедшее.

Марианна явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ее взгляд устремлялся то на открытую дверь погреба, то на лицо Кэти, стоявшей рядом с дверью. Всякий раз, встречаясь с Кэти глазами, Марианна отводила взгляд.

– Я приготовлю кофе, – наконец сказала она.

– О кофе можете не беспокоиться, – твердо сказала Кэти. – Присаживайтесь. – Она села за кухонный стол напротив Марианны. – Когда мы в последний раз с вами встречались, вы, Марианна, почти не говорили по-английски. При всем том вам удалось нагромоздить целую кучу лжи о том, каким ангелом была ваша Ева. Но теперь мне нужна правда. Я знаю, что Ева принимала наркотики… – У Марианны затряслась нижняя губа, но возражений с ее стороны не последовало. – И в связи с этим хочу задать вам несколько вопросов. О'кей?

Марианна тяжело вздохнула.

– О'кей.

– Почему вы меня обманывали? Зачем рассказывали все эти лживые истории? Боялись Сэмми? Он ведь поколачивал вас, не так ли? – У Марианны вытянулось лицо, и Кэти поняла, что в своих логических построениях допустила какую-то ошибку. – Разве не он поставил вам синяк?

У Марианны расширились глаза, нижняя губа плаксиво выпятилась, после чего она всхлипнула.

– Нет-нет, – выдавила она из себя. – Только не Сэмми. Мне подбила глаз моя маленькая Ева. Она была испорченная девочка – да благословит Господь ее душу.

– Расскажите мне об этом.

Марианна фыркнула.

– В Португалии она вела себя дурно. Ее отец очень за нее беспокоился. И Сэмми показался нам самым подходящим для нее человеком. Поначалу они были счастливы. С ним она снова стала как маленькая девочка. Но потом ей стало скучно. – Марианна вынула из рукава крохотный кружевной платочек, вытерла нос и скомкала платочек в руке. – У нее появились секреты. Я знала о них. Она кричала и колотила меня, но обмануть тетушку Марианну ей было не по силам. Я пыталась помочь Сэмми. Я говорила ему: «Не давайте ей наличности, Сэмми. Все, что угодно, – но только не наличность». Но она была такая хитрая и пронырливая… Сэмми не всегда мне верил, но я-то знала мою Еву, как никто. Она, к примеру, воровала вещи, продавала свою одежду и ювелирные украшения… Она много чего делала – даже я не все об этом знаю… Мне не хочется думать, как она в Лондоне зарабатывала деньги на наркотики. И еще: с каждым днем она все больше худела, а однажды я обнаружила у нее на подушке кровь. Я сказала Сэмми: «Надо что-то делать. Из-за этих наркотиков она когда-нибудь истечет кровью до смерти». Сэмми забеспокоился. Он просил ее бросить наркотики, кричал на нее. Она рыдала, обещала бросить, но ее обещания всегда оказывались лживыми.