У Вторженца замах на что-то большее, я нутром это чую. И он где-то рядом. Этот таинственный умник пытается изменить тутошнюю действительность. Получить в игровом мире все выгоды и все призы, которые этот мир может дать. Он ведет очень большую игру. Если моя мысль правильна, и Вторженец ведет эту игру от третьего лица, влиять на ситуацию он может, используя кого-то из тех, кого я знаю. Мастера? Вряд ли. Мастер слишком могущественен, и у него своя игра. Он создает собственный алгоритм, пытается подчинить себе эту действительность теми средствами, которые дает ему его статус Темного Мессии. Магией в основном. В его распоряжении Большой Круг магов и армия из проминжей. Почти не сомневаюсь, что Мастер дергает как марионетку императора Эльдареда. Я это понял после того, что случилось в Коловашии. Возможно, таинственная ситуация с Орморком – его рук дело.

Между прочим – возникает из всего, что я знаю, такой вывод, – Мастер больше всего смахивает на Вторженца. Когда из-за вызванного вирусом сбоя миры поменялись местами, находившиеся в игровой реальности геймеры остались тут. Как это стало возможно? Только в одном случае – материализовалась игровая персонификация игрока. Собственно компьютерная программа. Это значит, что я, Хатч, Тога, Мастер, тот же самый Вторженец попали сюда как программные клоны реальных людей. Это и Консультант подтвердил. Так, а что я знаю о Мастере? То, что помимо прочего он руководит таинственными магами-аниматорами, и эти аниматоры создают искусственные живые существа, проминжей. Поскольку в этом мире все, что попало сюда из настоящей реальности, превращается в приемлемые для мира фэнтези артефакты, можно предположить, что анимационная магия – волшебный эквивалент компьютерной графики. Интересная мысль, елки-моталки!

С другой стороны, я знаю, что и Шамхур Рискат использует демонов-проминжей. Короче, если мои предположения верны, логика Главного Квеста неминуемо приведет меня, во-первых, в Кубикулум Магисториум, а во-вторых, к Шамхуру Рискату. И вот тогда очень многое окончательно прояснится.

Совсем не исключено, что Вторженец использует меня. Я почти в этом уверен. Вторженец не может не знать, ради чего я здесь и чем занят. У меня появилась забавная мысль – а если я буду проваливать задание за заданием, что тогда? Какие выгоды получит этот неведомый Демиург? Вообще, прикольно получается: мы имеем нового Демиурга и мы имеем Темного Мессию. Прямо Армагеддец какой-то назревает. Апокалипсис, блин. И мне выпала честь в этом поучаствовать. Хрен его знает, стоит ли этому радоваться.

Итак, брат Леха, давай предположим – только предположим, – что не Мастер, а именно Шамхур Рискат и есть Вторженец, автор всего этого вселенского кавардака и новый творец истории мира. И тогда все вроде становится на свои места. Рискат собирается стать – или уже стал, – Мессией местного разлива: у него даже своя организация есть, и название у нее вполне эзотерическое – «Истинный путь». Но вот чего добивается этот парень? Я знаю, что альбарабийский чернокнижник ищет реликвии Заламана. А еще он анонимно финансирует раскопки в Орморке и собрался внедрить туда своего человека – Захариуса. Похоже, этот Орморк и есть ключик, который поможет мне открыть секреты Шамхура Риската на нынешнем этапе Главного Квеста. Вернее, то, что нашли авернийские маги в этом самом Орморке, и что окружено такой секретностью. Если бы не дурацкая ситуация, в которую я попал, уже сегодня ночью я мог бы узнать важные вещи. Но я сижу в тюрьме и раскаляю мозги в поисках ответов на интересующие меня вопросы. И пока ничего стоящего в голову не приходит…

– Эй, парень!

Я вздрогнул и открыл глаза. У двери моей камеры стояли давешний офицер и два тюремщика. Один из них отпер дверь, и офицер вошел вовнутрь.

– Ты свободен, – сказал он мне своим жестяным бесцветным голосом. – За тебя внесли залог. Так что собирайся и выметайся отсюда, пока я не передумал.

Подобные предложения не из тех, которые просят повторить. Я тут же вскочил на ноги и вышел из камеры в коридор. Тюремщики проводили меня обратно в кордегардию: здесь полицейский чиновник открыл ключом сундук и выдал мне мои вещи, все до единой.

– И кто же мой благодетель? – не выдержав, спросил я офицера, который к этому моменту появился в кордегардии.

– Не благодетель, а благодетельница, парень. Сама Шагирра заплатила за тебя штраф. Так что бери в руки свою задницу и вали отсюда. И впредь не попадай ко мне в руки – не советую…

Шагирра и Хатч ждали меня у выхода из сторожевой башни. Я подошел к эльфийке и с поклоном сказал:

– Спасибо тебе, милая. Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Не стоит благодарности, Нанхайду, – улыбнулась певица. – Для меня честь помочь тебе. Прости, что сразу не пришла тебе на выручку. Надо было закончить шоу.

– Леха, фурор полный! – шепнул мне Хатч. – Мы зажгли по полной! А гитара у меня звучала просто отпадно. Эти эльфийские струны, которые мне подарили в Саграморе – просто мистика какая-то. «Пикато» рядом не валялись. Короче, шоу маст гоу он. Народ валил из театра в слезах.

– Если прочие ваши вещи были похожи на первую, ничуть в этом не сомневаюсь… Я твой должник, Шагирра, – обратился я к эльфийке. – Если есть возможность отплатить тебе службой, я готов.

– Делай то, что должен делать, – загадочно ответила певица. – Валерэль рассказал о вашей встрече с Нехаиром, и я понимаю, что твой путь определен свыше. Может быть, сейчас судьба народа эльфов зависит от тебя.

– Это ты что ли Валерэль? – спросил я Хатча.

– Так меня называют мои друзья-эльфы. Я у них в доску свой. Ты куда сейчас?

– Похоже, время уже за полночь, – я посмотрел на черное небо без единой звезды на нем. – Пора мне на свидание.

– Я свободен, могу пойти с тобой, – предложил Хатч.

– Нет, Валерчик, лучше будет, если я пойду один. Не обижайся. Хотя на кладбище по ночам страшновато в одиночку, но как-нибудь справлюсь.

– Ты что, на кладбище собрался? – ужаснулся Хатч.

– Ага. На черную мессу.

– Шутишь?

– Серьезно говорю.

– Леха, ты просто чокнутый.

– У меня выбора нет. Потом все расскажу. Пост фактум.

– Если тебе нужны еще деньги, Нанхайду, – сказала Шагирра, глядя на меня своими огромными карими глазищами, – спрашивай, не стесняйся.

– Лучше ответь мне на вопрос – о чем была твоя первая песня? Кое-что я понял, но не все.

– Эта песня о мечте. О пути в Аэндр-Тоэль, Обетованное королевство. Новый светлый мир, в котором не будет страха, жестокости и унижения. О том, что однажды для эльфов закончатся времена бедствий, и мы снова станем счастливым народом. Таким, каким были во времена Шестицарствия.

– Аэндр-Тоэль? О нем мне говорил ваш ведун, Финнваир.

– Ты встречался с Финнваиром?

– Было дело. Хатч не рассказывал, как мы попали в плен к вашим?

– Рассказывал. Ты друг эльфов, Нанхайду. И в тебе наша надежда.

– Что это значит?

– Пока не знаю. Но придет день, и для нас все изменится. И ты очень многое для этого совершишь.

– Если честно, я бы хотел вам помочь. Но не знаю, как.

– Положись на свою удачу, Нанхайду, – Шагирра коснулась моей руки своими тонкими пальчиками, и это прикосновение всколыхнуло мое сердце. – Мы мыслями и сердцем с тобой, друг. А теперь прости меня, я должна тебя покинуть.

– Мы остановились в гостинице «Королевская доблесть», это лучший отель в городе, – сообщил Хатч. – Я буду ждать тебя там. Сделаешь свое дело, и давай к нам. Выпьем на встречу и прикинем планы на будущее. Надо Тогу искать. Как он без нас, бедняга?

– Обязательно, дружище. Утром встретимся.

– Удачи, Нанхайду! – сказала мне Шагирра.

Я не удержался и послал ей воздушный поцелуй. Искренний и от всего сердца. Все, что произошло со мной в последнее время, еще раз убедило меня, что мне с эльфами по пути. И этот путь надо пройти до конца.