Я собрался было спросить Маджику, что за фрукт этот самый Кассиус Донатус, но тут рядом с нами в воздухе возникло что-то напоминающее светящийся радужным светом мыльный пузырь. Через секунду пузырь лопнул, и я увидел повисшую в воздухе крошечную девочку-фэйри.

– Профессор Бораниус Чомски, профессор Думитр Маджику, маг-практик Флоран Бальтес, практикантка Шарле д`Авенир, – пропищала фэйри, – с вами будет разговаривать кварцевый маг Кассиус Донатус.

Крошка сделала паузу, а потом внезапно заговорила густым мужским басом:

– Эй, коруннцы, Инферно вас забери! Долго мне еще ждать переводы табличек из лаборатории?

– Мы сейчас работаем над ними, магистр Донатус, – ответил Маджику. – Доктор Чомски как раз заканчивает перевод первой части, не так ли, доктор?

– Да-да! – закивал Чомски. – Почти закончил.

– Медленно, очень медленно! – басила малышка-фэйри. – Я не могу открыть проклятую дверь на проклятый четвертый уровень. Работа стоит. Я доложу в Магисториум.

– А у нас сгорел исмэн, – ответил Маджику. – Так что для вашего механика, магистр Донатус, есть работка.

– Нисколько не удивлен, что у вас горят исмэны. У нас у самих накрылось аж две штуки сразу. Вот, послушайте, коллеги, что вам сейчас скажет мой механик.

Фэйри замолчала, а потом я услышал другой голос – тихий, спокойный и вежливый. От этого голоса у меня волосы на голове встали дыбом.

– Собственно, – вещала фэйри голосом человека, которого я так долго искал, – принцип действия оптической установки алдеров мне вполне понятен. Даже без принципиальной схемы можно разобраться. Семь фокусирующих кристаллов настроены только на определенную длину световой волны видимой части спектра, соответственно, мы имеем все семь основных цветов спектра. Помните школу: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан?». Крайний левый фокусирующий кристалл настроен, я думаю, на длину волны около 4000 ангстрем, то есть он будет испускать лучи фиолетовой области спектра. Соответственно, крайний правый настроен на длину волны в диапазоне 6300-7200 ангстрем, то есть на красные лучи. Спрашивается, в чем принцип действия установки? Полагаю, что запитанные от исмэнов фокусирующие кристаллы одновременно испускают лучи определенной области спектра на центральную восьмигранную призму установки, которая имеет механизм точной подстройки и сводит их в единый белый пучок, облучающий приемное устройство, вмонтированное в дверь. По всей видимости, устройство довольно точное. Я бы сказал, что это доказывается очень умело сделанным просветлением фокусирующей призмы. Она имеет выраженный оранжево-фиолетовый тон, как оптика профессиональных фотокамер. К тому же эффект сведения будет оптимален именно при восьмигранном сечении призмы…

– Тога? – Я не верил своим ушам. – ТОГА?!

– Конечно, нельзя исключать хроматическую абберацию, ведь устройство очень старое, и кристалл сведения мог частично утратить первоначальные оптические характеристики, – продолжала грузить нас фейри голосом нашего казанского друга, – но я полагаю, что устройство отпирания двери рассчитано на подобные погрешности. Впрочем, оптическая линза в замке двери, я думаю, выполнена из рубинового стекла, то есть, возможна ее деформация вследствие аморфных изменений, и, соответственно, на абберацию хроматическую может наложиться сферическая абберация, но она не должна влиять на работу замка… – Тут фэйри замолкла, а через пару секунд я услышал удивленное: – Леха? Леха, это ты?

– Я! – рявкнул я так громко и так радостно, что бедняжка фэйри подскочила в воздухе и забила крыльями, рассыпая золотистые искры. – Бродяга, ты как здесь очутился?

– То же самое я могу спросить у тебя. Как ты?

– Тьфу ты, проподлинство какое! – Я аж задохнулся от радости. – Есть Бог на свете, есть! Так ты уцелел в Колошарах!

– Залез в портал, Леша. И попал в имперский Магисториум. – Тога помолчал. – А где Хатч?

– Тут он, в Лоэле. Нашел я его. Он с эльфами гастролирует. Тога, я рад до колик! Ты сейчас внизу?

– Да, работаем. Давай, спускайся ко мне. Попьем травяного чайку за встречу.

– Айн момент! – Я повернулся к Чомски. – Мне нужно вниз, немедленно.

– Это…эээ… ваше право, – промямлил профессор, оторвавшись от своих черепков. – Как вам угодно. Обратитесь к доктору Мебиусу.

Доктором Мебиусом оказался тот самый маг-Природник, что встречал нас на входе. Он не только не стал возражать, но еще и приставил ко мне одного из людомедов – для охраны. А я ликовал. Я нашел Тогу, теперь мы снова вместе. А когда трое русских людей собираются вместе, эффект может быть самым потрясающим – и не только в смысле употребления. Я почти не сомневался, что теперь мне удастся быстрее разобраться с загадками, которые подкидывал мне Орморк.

Тога встретил меня в одном из помещений древней алдерской лаборатории, превращенной в мастерскую, среди каменных столов, заваленных причудливыми деталями, кусками бронзы, хрусталя, эбонита и митрила, кристаллами, склянками и жестянками с разными зельями, необычного вида инструментами. Выглядел он теперь вполне в духе этого мира: английская военная форма образца 1944 года почила в бозе. Мой казанский друг выглядел так же, как и прочие маги – черная мантия, прожженная и заляпанная, лайковые перчатки, бронзовый баджик на груди. Мы долго сжимали друг друга в объятиях, после чего Тога повел меня к столу и начал разливать горячий чай по крошечным фаянсовым чашкам.

– Я и сам не помню, как попал в Магисториум, – рассказывал он. – Когда ты нам крикнул в Колошарах «Врассыпную!», мы с Хатчем дернули в разные стороны. Я увидел в конце улицы светящийся портал и прыгнул в него. Потом ничего не помню. Очнулся я уже у магов. Они меня долго допрашивали, кто я, что я, зачем я. Понятно, что ни про тебя, ни про Хатча я им слова не сказал. Потом кто-то из магов-инвестигейторов возьми и спроси меня, что я умею делать. Ну, я и сказал, что я закончил Казанский электротехнический колледж по специальности «Мастер по ремонту бытовых и промышленных электронных устройств». Конечно, они ничего не поняли. Но уровень маны у меня оказался почему-то очень высокий. И Донатус решил взять меня к себе рабочим.

– И ты начал чинить исмэны?

– Чинить! – Тога фыркнул. – Было бы что чинить. Их исмэны примитивны, как тостеры. Все основано на аккумулировании энергии, которая весьма смахивает на электрическую. Что-то вроде биоэлектричества. Они притащили сюда все эти штуковины, а они начали у них гореть. Мощнейшее статическое электричество, я своими глазами видел летающие по подземельям шаровые молнии. Тут и пригодились мои таланты, вот. Пришлось, правда, привыкать к их инструментам, да и кое-какие свои придумать, но дело того стоило. Сначала я просто учился. Мастерил кое-какие штуки. Вот эту, к примеру, – Тога продемонстрировал мне длинный посох из черного эбонита с металлическим двурогим набалдашником. – Могу и тебе такой сделать, если хочешь.

– Э, нет, дружище, в магии я не силен… А что это?

– Угадай.

– Волшебная палочка, не иначе.

– Лучше, Леха, гораздо лучше. Обычный электрошокер. Я заметил, что мелкие исмэны могут мгновенно отдавать накопленную энергию. При этом образуется мощный разряд, вольт эдак под восемьсот. Точно сказать не могу, тестера у меня нет. Покумекал немножко и собрал такую штучку. Одной зарядки мини-исмэна хватает на шестнадцать разрядов. Убить не убьет, но вырубит гарантированно, причем даже астральное существо. Полезная вещь для самозащиты.

– Респект, Тога. Ты просто технический гений.

– Если бы! Но кое-что умею. Эти ребята ни кегли не понимают в технике. Я им объяснял, что алдерские технологии – это серьезно. Это им не палочками волшебными махать. Алдеры использовали устройства, основанные на эффекте сверхпроводимости, чуешь? Аккумулировали в своих исмэнах громадную энергию. Умели создавать голограммы. Я это давно понял. Вообще, по Орморку хоть сейчас садись, диссертацию пиши. А оптика тут какая! Я этим заклинателям сколько раз говорил: здесь лудильным молотком и отверткой ковырять не стоит, нужен позитронный коллиматор. А еще лучше коллайдер, но он тяжелый.