Сент-Ива вдруг словно по голове огрело: он нынешний вовсе не похож на подобного человека! Во всей этой самоуверенной чистоплотности нет жизни! Скорее назад, в прошлое: нырнуть в механизмы времени, стать той железной стружкой, которая, быть может, застопорит их напрочь. Перед ним сейчас лишь одно из возможных проявлений будущего, столь же непрочное и эфемерное, как мыльный пузырь. Бросив случайный взгляд в зеркало, Сент-Ив вздрогнул от неожиданности: оттуда смотрело помятое изможденное лицо, и он непроизвольно коснулся давно небритой щеки, вмиг утратив новообретенный оптимизм.

На чисто прибранном столе лежал листок бумаги. Записка? Подняв ее, Сент-Ив только сейчас приметил бутылку портвейна со стаканом и невольно улыбнулся, вспомнив вдруг о легкомысленном плане переправлять вино из будущего в прошлое. Зачем, если можно отведать вожделенный напиток прямо сейчас?

— Будем здоровы! — возгласил он, удобно устраиваясь в кресле, чтобы прочесть записку. «Я вынес из башни все барахло, — говорилось там. — Иначе ты материализовался бы внутри автомобиля, и это вызвало бы взрыв бог знает какой силы. И прекрати самолюбование, выглядишь ты преотвратно. Езжай и побеседуй с профессором Флемингом[19] в Оксфорде. Пусть он производит впечатление неуклюжего идиота, зато у него есть то, что тебе нужно. Мы с Флемингом вроде как друзья, так что отправляйся немедля, а потом катись отсюда ко всем чертям и не возвращайся. Сам знаешь — от тебя зависит будущее, а посему попытайся не чураться собственного предназначения. Пока же ты только навлекаешь беды на свою бестолковую голову. Взгляни на себя, бога ради, — самому же тошно станет».

Хмурясь, Сент-Ив вернул послание из будущего на стол и опрокинул в себя остатки портвейна из стакана. К нему опять вернулось скверное настроение, записка тому виной. Откуда этот насмешливый, высокомерный тон? Да как он смеет? Забыл, с кем разговаривает? Сент-Ив уже почти решился… на что, собственно? Он покрутил головой, чувствуя, что атомы бестелесного «двойника» парят где-то рядом… Возможно даже, прячутся в костях нависшего над ним птеродактиля? Узкие пустые глазницы рептилии неожиданно вызвали в памяти Сент-Ива образ из детства: школьный учитель с похожим на клюв острым носом.

Сент-Ив поискал в ящике стола перо, намереваясь набросать хлесткий ответ себе самому. Что бы такое черкнуть? Что-нибудь обидное? Или невероятно умное, с нотками усталости и обретенного опыта? Хотя… Чем его нынешнее «я» могло задеть себя в далеком будущем? Собственно, будущему «я» прекрасно известно содержание этой еще ненаписанной оскорбительной записки, так ведь? Он будущий, материализовавшись вновь, ухмыльнется при виде ответа и не станет тратить времени на чтение. Сент-Ив отложил перо, задыхаясь от собственного бессилия.

В этот миг дверь отворилась, и в комнату вошел Хасбро.

— Доброе утро, сэр, — нимало не удивившись, произнес он и положил на диван мужской костюм с иголочки.

— Хасбро! — радостно вскричал Сент-Ив, вскакивая с намерением сердечно обнять верного слугу. Да, тот выглядел значительно старше, да и как иначе! Но в нем, невзирая на седину, по-прежнему не было и следа дряхлости. Видя постаревшего Хасбро таким стройным, подтянутым и моложавым, Сент-Ив мысленно горько посетовал на то, до какого жалкого состояния довел сам себя. — Но я не тот, за кого ты меня принимаешь, — после секундной паузы добавил он.

— Разумеется, сэр. Да и никто из нас «не тот». Время, знаете ли… Стоит отметить, костюм придется вам впору.

— Как же я рад тебя видеть, — вздохнул Сент-Ив. — Хасбро, ты и представить себе не можешь, насколько…

— Приятно слышать, сэр. Если позволите, мною получено распоряжение привести в порядок вашу прическу…

Хасбро окинул Сент-Ива с ног до головы внимательным взглядом, слегка повел бровью, словно ожидал увидеть нечто более выдающееся, после чего молча вышел из комнаты, оставив Сент-Ива стоять с разинутым ртом, но быстро вернулся с тазом и кувшином воды.

— Прошу извинить, омовение будет простым и поспешным, — произнес он. — Боюсь, по некоторым причинам вам не позволено выходить из кабинета. На этот счет мне даны точные указания. Мы должны без промедления отправиться в Оксфорд и вернуться обратно, как можно скорей, стараясь говорить по возможности меньше. Билеты на поезд уже у меня, ровно через сорок пять минут мы должны быть на вокзале.

— Хорошо, — не стал возражать Сент-Ив. — Думаю, тебе лучше знать что к чему.

Он поспешно стянул с себя рубашку, ополоснул лицо и, свесив волосы в воду, промыл их мылом. Спустя несколько минут Сент-Ив вновь сидел в своем кресле, а Хасбро сбривал его многодневную щетину.

— Скажи-ка, дружище, — не утерпел Сент-Ив, — как тут у вас дела? Элис… с ней все в порядке? Она жива? Удалось ли мне ее спасти? Вижу, что удалось. По обстановке в этой комнате вижу. Расскажи, что случилось.

— Мне велено ничего вам не говорить, сэр. Откиньте голову назад, иначе… — За шиворот Сент-Иву стек ручеек мыльной воды.

— Ну, хотя бы намекни… — взмолился он.

— Ни единого слова, сэр. Профессор сообщил мне, что ткань времени — весьма нежный и хрупкий материал, вроде старого шелка, и этот материал может расползтись на лоскуты даже от звука моего голоса. Поэтично сказано, на мой взгляд.

— Сказано дурачком, насколько я могу судить. Чепуху мелет этот твой профессор, — раздраженно фыркнул Сент-Ив. — Можешь так ему и передать. Поэтично, ха!..

— Разумеется, сэр. Как скажете. Нам еще нужно припудрить ваши волосы.

— Припудрить? За каким чертом?..

— Профессор Флеминг, сэр, который из Оксфорда, он ведь знает вас пожилым человеком. Из-за сильной усталости и недоедания вы вполне могли бы сойти за человека преклонных лет. Но этого мало — следует принять все меры предосторожности, ибо рисковать понапрасну мы не имеем права. Думаю, в дальнейшем вы это оцените.

— Преклонных лет? — перепросил Сент-Ив, скептически оглядывая себя в зеркале. Увы, чистая правда: за последние два-три года он, похоже, состарился лет на десять. На его лице читалось отчаяние.

— Ничего, вы вернете себе молодость, сэр, — успокаивающе сказал Хасбро, отчего Сент-Ив еле сдержал слезы. Ему казалось, что он, обреченный на бесконечные появления и исчезновения, увяз в паутине времени, где каждое действие в настоящем предопределено чем-то в прошлом и само определяет что-то в будущем, — и так до бесконечности. Хуже всего, что никогда нельзя быть уверенным в конечном результате. Даже прошлое способно расползтись под пальцами, как старый шелк…

— Чем же таким особенным поделится со мною Флеминг? — собравшись с силами, поинтересовался Сент-Ив.

— Я вынужден просить вас воздерживаться от любых разговоров, сэр. Мне велено, сэр, всецело предоставить вас самому себе.

Сент-Ив откинулся в кресле, разглядывая себя в зеркало. Щетина сбрита, волосы подстрижены и причесаны. Он чувствовал себя несравнимо лучше, хотя подобранный Хасбро костюм казался ему донельзя нелепым. Хотя кто он такой, чтобы сетовать? Получи Хасбро указание окатить Сент-Ива помоями для свиней, даже и тогда он бы с готовностью подчинился. Будущее «я» имело на руках все козыри и могло заставить его сплясать любой танец под свою дудку.

Они вместе вышли через раздвижное окно кабинета; на подъездной аллее их ждал вытянутый, обтекаемой формы автомобиль. Сент-Иву уже приходилось видеть моторизованные экипажи — одно время он и сам носился с идеей соорудить нечто подобное, — но этот произвел на него колоссальное впечатление. Он с радостью забрался внутрь.

— На каком топливе он работает? — спросил Сент-Ив, когда они с ревом покатили в сторону Харрогейта. — Спирт или пар? Дай угадаю… — Он внимательно прислушался. — Совершенствованный инжектор Жиффара[20] с ковшовой турбиной Пелтона[21]?

— Мне очень жаль, сэр…