Я бросил взгляд на меч, который он вертел в правой руке. Надеюсь, он не настолько рехнулся, чтобы покалечить себя.

— Ножичек-то свой прибери, — попросил я, на всякий случай. — Ты совсем свихнулся? — я покрутил пальцем у виска. — Решил прикончить себя и меня подставить? Можешь забыть об этом: ничего у тебя не выйдет.

— О-о, всё совсем наоборот, — протянул Безруков. — Сегодня умрешь ты, а не я!

— Ты что, дурман-травы объелся? — мой рот растянулся в улыбке. — Тебя ведь за такое за решётку упекут. Имперская канцелярия и академия на убийство глаза не закроют.

Безруков медленно достал из кармана помятый листок бумаги.

— Догадываешься, что это может быть? — с хитрым видом посмотрел он на меня.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Мне до этого нет никакого дела.

— Забавно, что ты решил пошутить перед смертью. Я бы даже похвалил тебя за это, но нет… — его лицо вдруг побледнело, а вены на висках вздулись.

— Ну точно, псих… — подумал я, глядя на него.

Он пояснил, что это — документ о его отчислении из Академии. Он сам отчислился два часа назад.

— И теперь я, по факту, больше не студент. Мы будем биться, как члены враждующих Родов. За твоё убийство мне ничего не будет, — Безруков медленно поднялся на ноги.

— Значит, убивать меня собрался? — тяжело вздохнул я и похрустел шеей.

— Буду, Добрыня, ох, как буду! — заявил Безруков.

Ну и видок сейчас у него: прямо как у мастера магического клана из дешёвого аниме. А ведь по факту… По факту, он лох. И по жизни тоже…

Тем временем снаружи

Он ждал за дверью, топчась на одном месте. Паренька на побегушках у Безрукова звали Ждан Самосвалов. Несмотря на то, что его отец был аристократом, сам Ждан являлся бастардом — семейной тайной, о которой знали все.

Безруков пообещал ему помощь в получении официального титула в обмен на участие в его коварном плане, и Ждан, недолго думая, согласился. План Безрукова был ему известен, и его задача заключалась в том, чтобы любой ценой привести Добрыню в этот отдаленный сарай.

С детства отличавшийся хитростью и смекалкой, Ждан придумал всю эту идею с навешиванием лапши Добрыне про силу и опытность Дениса Безрукова. Теперь он самодовольно думал, что раз Добрыня на это повелся и не заметил истинных способностей дуэлянта, то он полный кретин.

— Да на лице этого качка даже написано, что он туп, как пробка, — усмехнулся Самосвалов.

Сейчас ему оставалось только дождаться, когда Евгений прикончит брата Маши, чтобы затем отпереть дверь и получить свою награду. В этот момент до его ушей донеслись жуткие вопли, а затем звонкие удары, словно кто-то стучит молотком по стене. Но это было еще ничего. После всех этих криков и визгов раздались унылые горестные всхлипы.

Ждан теперь почувствовал себя крайне неловко, и даже на секунду пожалел, что вмешался в это дело. Он считал, что Безруков быстро прирежет качка, и на этом всё закончится. Но теперь Самосвалов предположил, что Евгений, похоже, ещё и мучает его. А может… наоборот? Не, такого быть не может, Добрынин же по рангу слабее Безрукова.

— Ладно, пути назад уже нет. Что сделано, то сделано! Зато больше никто не станет смеяться над тем, что я бастард, — вздохнул тяжко Ждан, пытаясь оправдать свое участие в этой безумной затее.

Он стал нарезать круги по лужайке и нервно потирать лоб, словно пытался стереть невидимую надпись — «Идиот».

Вдруг дверь сарая неожиданно распахнулась, да с такой силой, что слетела с петель. Самосвалов едва успел активировать свой магический щит, как его тут же снесло этой дверью, отбросив к стене. Со стоном он поднялся на ноги и посмотрел на дверной проём. Оттуда на него уставилось окровавленное лицо Евгения. Выглядел он неважно: зубы выбиты, один глаз налился кровью и заплыл.

— Па-ма-гиитее… — прошептал писклявым голосом Безруков, но его резким рывком тут же что-то затянуло обратно в подсобку.

Безруков пытался зацепиться пальцами за стену, но те соскользнули, оставляя кровавые следы, словно художник-абстракционист решил поработать в красных тонах. Звуки ударов снова продолжились. У Ждана от страха сначала задергался один глаз, затем второй, а потом он и вовсе лишился чувств, падая на землю, как мешок с картошкой. «Вот тебе и титул», — была его последняя мысль перед тем, как окунуться в сладкую темноту.

Ну и влип я в пыльное приключение. Усевшись в скрипучее кресло, я принялся отряхивать свой костюм. Эх, ну и видок у меня теперь.

— Шлеп-шлеп-шлеп… — кто это… Маша?

Она пулей влетела в подсобку и с тревогой взглянула на меня. Её волосы торчали во все стороны, лицо было красным, глаза горели, а аура так и пылала. Такое ощущение, что она марафон пробежала.

— Где эта мразь⁈ — выдохнула она, хватая ртом воздух.

— Ты про Безрукова? Да вон, валяется у стеночки, — кивнул я невозмутимо ей.

— Чего⁈ — удивленно вскрикнула она. — Это как так? Я думала, он тебя тут убивает… И… Э… — кажется, ее мысленный процесс завис и требует перезагрузки.

— Должен был, по идее. Но, знаешь, не получилось у него, — пожал я плечами и ухмыльнулся.

— Погоди, а тот тип, что на улице валяется. С ним что случилось? — с любопытством спросила она.

— Да фиг его знает. Несчастный случай. Поскользнулся, упал, потерял сознание.

Маша попыталась привести волосы в порядок.

— Д-допустим… — пролепетала она. — Но что с Безруковым произошло? Ты его сам уложил?

— Не-а, — покачал я головой. — Он просто сам упал.

— Ты издеваешься надо мной, Добрыня? Не смешно совсем… Говори правду!

— Да говорю же, споткнулся он. Сначала о мою ногу, потом о мой правый кулак, а потом о левый. Вот такая неудача, — сказал я бодрым тоном, наслаждаясь ситуацией.

— И? Дальше-то что было? — не унималась она.

Ну надо же, не верит! И правильно делает.

— Да все, больше я его не трогал. С чего мне с ним возиться? — улыбнулся ей.

— Так не пойдет! — Маша замотала головой. — Ты меня за дуру держишь, да? От пары ударов люди в фарш не превращаются. Пойдем к тебе в комнату, и ты мне все подробно расскажешь. Ясно?

Я встал, и с моего лица сползла привычная лениво-глуповатая маска, с которой я обычно хожу. Похоже, Маша забыла, кому тут надо объясняться. Этот мелкий энерджайзер совсем страх потерял.

— Нет, Мария Валерьевна, мы сейчас пойдем ко мне в комнату, — оскалился я недобро, — и там ты объяснишь мне, какого черта устроила дуэль с Безруковым, когда я тебе ясно сказал этого не делать!

Она прекрасно знала, что если я обращаюсь к ней полным именем, значит, жди беды. Маша вдруг икнула и покорно кивнула. Хотя я-то знал, что будет дальше.

Сестра неожиданно дернулась и рванула к выходу, но я быстро схватил её.

— Все, Мария, не отвертишься! Мы сейчас серьезно поговорим о твоем поведении…

— Тысяча тридцать два… тысяча тридцать три… уф! — я аккуратно опустил гирю на пол, будто это пушинка, а не кусок железа, который мог проломить пол и убить соседа снизу.

Вот и завершился предпоследний подход по тяганию железа а ведь казалось что я только начал.

Чем я люблю тренировки, так это тем, что не нужно думать. Отключаешь мозг и расслабляешься… Может показаться, что это плохо, но не для человека, который в прошлой жизни слишком устал от всего.

Так, пора бы перекусить… Это тоже одна из моих любимых частей тренировки. Кто хорошо кушает, тот… Просто счастливый человек? В прошлом бывали моменты, когда у меня не было пищи. Конечно, человек, который никогда через такое не проходил, не поймет радости от ежедневной полной тарелки. Вроде прошло много сотен лет, а тригер и сейчас местами меня ловит.

На тарелке сиротливо лежали остатки пиццы. Ммм, ням-ням! Сколько я уже их сожрал? Да кто его знает — мой желудок похож на черную дыру, где бесследно исчезает еда. Правда, у меня постоянно большие нагрузки, вот и ем, как в последний раз. И это я еще молчу про целую запеченную утку из доставки. В общем, белка сегодня я втоптал немало.