Так что я озвучиваю ему подготовленные на завтра инструкции, желая иметь страховку на случай внезапного поворота ситуации. Через минуту после того, как заканчиваю, возвращается чистая и пахнущая шампунем Эдана, которую сразу отправляю за её одеждой.

Ещё одна порция инструкций — на этот раз для девушки, и оба выезжают домой. Я же укладываюсь спать, выдав массу наставлений служанкам и оставив их разгребать оставшийся в доме хаос. В теории сейчас можно заняться укреплением мыслеконструкций или созданием новых. Но я слишком вымотан. Плюс хочу закрепить достигнутый уровень контакта с тонким планом, не проваливаясь вниз.

Проснувшись от резкого звука, разлепляю глаза. И сразу же прикрываю веки: в глаза бьёт яркий свет.

— Поднимай свой жирный зад, пацан! Министерство безопасности республики Индия. У нас есть пара вопросов.

Злость. Она накатывает первой, едва не побуждая меня ударить "тараном". Сдержаться стоит больших усилий: я хочу прямо сейчас раздавить ублюдков, что ворвались в мою спальню, и заставить их страдать. Потом добраться до их семей и сделать с ними такое, чтобы весь сучий континент забился по углам своих квартир, дрожа от страха.

— Эй? Ты меня вообще слышишь?

Источник звука приближается. Я же стараюсь взять себя в руки. Стандартная практика специальных служб любого государства, которые занимаются контрразведкой. С точки зрения безопасности бизнеса и гражданского населения ФАС великолепен. Но если речь идёт о шпионаже со стороны другого государства, в дело вступают совсем другие правовые нормы. Позволяющие творить такое вот дерьмо даже с одарёнными.

Прикрыв глаза одной рукой, второй опираюсь о постель, приподнимая голову. Стараясь придать голосу максимум ворчливости, отвечаю:

— Звонко и отчётливо. Как будто ты орёшь в моей спальне посреди тихой ночи.

Со стороны двери доносится тихий смешок, а говоривший, до этого пребывавший в состоянии лёгкого куража, на момент теряется. Потом берёт себя в руки, заходя с другого угла.

— Скажи спасибо, что не пристрелили твоих сучек. Одна использовала технику на наших бойцах, а вторая пробовала отмахиваться ножами.

Откинув в сторону одеяло, свешиваю толстые ноги на пол.

— Так и вы не пришли как все нормальные люди. Вломились, как банда грабителей, — не удивляйтесь сопротивлению.

Сделав короткую паузу, добавляю:

— Включи свет, мне нужно одеться.

Собеседник замолкает. Потом гасит фонарь и щёлкает выключателем. Теперь я могу его рассмотреть: мужчина в полной экипировке, от армейских ботинок до бронежилета и шлема с забралом. В руках штурмовой комплекс, ствол которого смотрит в пол.

Когда поднимаюсь на ноги, тот немедленно отворачивается в сторону. Согласен, туша пухляша в голом виде выглядит довольно отвратно. Сам бы не смотрел, будь такая возможность.

Натянув на ноги штаны, добавляю рубашку и надеваю тапочки. Упираю вопросительный взгляд в бойца, который слегка растерял свой запал, но зато начинает по-настоящему злиться.

— Куда теперь? Гостиная? Или вы заняли кабинет? Если хотите поговорить за пределами дома, боюсь, придётся подождать, пока не подготовлюсь к выезду.

Тот тихо хмыкает.

— Допрос будет проходить в кабинете.

Забавно, но помимо этого бойца, меня сопровождают ещё двое экипированных парней. Одному явно весело — то ли из-за того, что они втроём охраняют настолько жирного толстяка, то ли из-за моей реакции на его коллегу. А вот второй настроен серьёзно — никаких лишних эмоций. Только сосредоточенность и готовность убивать, как только возникнет необходимость.

Вот и кабинет. Один из безопасников распахивает дверь, и я шагаю внутрь, столкнувшись взглядом с офицером, сидящим за столом. Моим, между прочим, столом. Урод.

Взмахивает рукой, указывая на кресло.

— Присаживайтесь, Теодор. Нам предстоит долгая беседа. Майор Девдан Джоши, министерство безопасности республики Индия.

Рухнув в кресло, деланно зеваю.

— Раз так, стоит сварить кофе. Освободите одну из служанок или пошлите своего человека.

Тот усмехается, внимательно изучая меня.

— А вы не кажетесь испуганным.

Самый первый безопасник, остановившийся за моей спиной, шумно вздыхает

— Да он просто охеревший вкрай. Колено прострелить, и сразу начнёт слюни пускать.

Скашиваю глаза вправо, обозначая кому адресованы следующие фразы.

— Немотивированное насилие в отношении одарённого. Хотя я бы скорее назвал это пыткой. Боюсь, за такое даже подобного тебе упекут лет на десять.

Тот сдвигается в сторону.

— Майор, разрешите, я ему хотя бы челюсть сверну. Один хрен потом заберём с собой. Жирдяй явно при делах.

Откинувшись в кресле, выгибаю плечи, расслабляя спину.

— Думаешь? Я бы посмотрел, что на это скажет мой адвокат.

Офицер за спиной явно собирается сказать что-то ещё: если сначала его злость была показательной, то теперь она более чем серьёзна. Что не может не радовать: противник в состоянии морального дисбаланса всегда уязвим. Но майор останавливает его взмахом руки и обращается ко мне.

— У вас есть адвокат, Теодор?

Пожимаю плечами.

— Продолжайте в том же духе и узнаете. Я подам иск к министерству на полсотни миллионов рупий. Или даже на сто. Моральный ущерб, угрозы пытками, психологическое давление, запугивание. Это при том, что я всего лишь студент первого курса.

— Очень стойкий студент, надо сказать.

На лице Девдана сейчас отображается улыбка. Но глаза внимательно следят за моей мимикой, отслеживая реакции. А среди эмоций нет ни одной преобладающей. Как будто он одновременно держит их все под контролем, не давая чувствам вырваться наружу. Более того, не позволяя им даже зародиться.

— Вы пробовали жить в атмосфере тотального психологического насилия, к которому примешивается физическое? Знаете, что бывает с людьми, которые постоянно варятся в таком дерьме?

Безопасник невозмутимо пожимает плечами. Я же скалюсь в усмешке.

— Сначала ты мечтаешь дать сдачи. Потом желаешь умереть. Сдохнуть, лишь бы всё это закончилось. И в конце тащишь свою грёбаную тушу на тонкой струне где-то в глубине тебя самого. Всё держится только на ней. Туда стянуты остатки твоей воли и всё, что осталось от собственных желаний.

Выдохнув, взмахиваю рукой.

— И когда ты внезапно обретаешь силу, то эта струна превращается в основу твоего разума. Тонкая, натянутая, но прочная. Привыкшая к ударам, которые куда как страшнее явившихся к тебе в дом вооружённых мордоворотов.

Задумчиво рассматривает меня. Медленно кивает.

— Предположим, что вы говорите правду, Теодор. Но есть версия, что ваш образ — просто прикрытие. А теперь вы решили выползти из тени, чтобы заменить раскрытых агентов китайской разведки.

Не выдержав, издаю короткий смешок.

— Прикрытием? Ради чего? Если бы я работал на какую-то разведку, то, наверное, стоило использовать меня хотя бы с какой-то пользой, а не превращать в кусок дерьма, от которого нет никакого прока.

За спиной хмыкает мужчина в экипировке.

— Самокритика у тебя развита, пацан.

Чуть поворачиваю голову.

— Тебе бы тоже не помешала. Может, стал бы более приятным собеседником.

Майор машет рукой, давая подчинённому сигнал замолчать.

— Мы не стали трогать гостей, которые посещали твою вечеринку, но зато допросили девочек по вызову. И они рассказали кое-что интересное.

Ненадолго замолкает, ожидая реакции. Поняв, что отвечать я не собираюсь, продолжает:

— Кроме очевидных вещей, заявили, что тут имел место групповой секс между девушкой, подпадающей под описание Эданы Бирн, и тремя студентами мужского пола.

Широко зеваю, после чего пожимаю плечами.

— Может, вы всё-таки отправите кого-то сварить кофе? Что до секса — это их личное дело. Мне, к сожалению, присоединиться не предлагали. Иначе рассказал бы больше.

Очередная лёгкая улыбка.

— Секс — это безусловно личное дело каждого человека на этой планете. Но Эдана покинула ваш дом одной из последних вместе с Даршем Мохато.