— Я вернусь за тобой через два часа, — пообещал он.

И тут заметил, что Бланш стоит на пороге, скрестив на груди руки.

— Так вы не останетесь обедать, месье Морено? — спросила она.

— Простите, не могу.

— Какой же вы трус! — прошептала она, когда он проходил мимо. И добавила, повысив голос: — Но вы, надеюсь, вернетесь к кофе?

— Я постараюсь, — сухо пообещал он.

Из кухни появилась Колетт с тяжелым подносом.

Шиб неловко пожал руку Бланш— у нее была сухая гладкая ладонь — и, не оборачиваясь, вышел.

Во дворе он столкнулся с Шарлем, который нетерпеливо стаскивал школьный рюкзак.

— Надеюсь, обед готов. Умираю от голода! — Шарль бежал через двор, размахивая набитым ранцем.

— Разве вы с братом не едите в школе? — спросил Шиб.

— Брат — может быть, но я сегодня устал как собака. И следующий урок у меня только в три! — весело бросил он и исчез в доме,

Шиб покинул усадьбу, пребывая в глубокой задумчивости. Шарль вполне мог прятаться в доме, ожидая удобного момента, чтобы проникнуть в библиотеку. Но мог ли подросток-гомосексуалист изнасиловать и убить свою сестру? Вряд ли... Вообще что-то не стыкуется с самого начала... Как будто два разных изображения наложились одно на другое. Шиб попытался проанализировать факты.

Главное событие: мертвая девочка. Возможно, ее убили. А перед тем изнасиловали. Потом труп украли. И вернули в часовню, распяв над алтарем. Тот, кто это сделал, осквернил статую Христа, Убил щенка, вспоров ему живот. Мастурбировал на семейную фотографию.

Второстепенные линии: старший из сыновей Андрие — гомосексуалист и трахается с садовником. Бланш Андрие трахается с человеком, бальзамировавшим тело ее дочери. Сосед-англичанин влюблен в Бланш. Свекровь ее презирает. Один из друзей семьи, очевидно, трахался с невестой делового партнера Андрие. Но самого Андрие, кажется, не в чем упрекнуть.

Итого: скорее всего, преступник — любой сосед-гетеросексуал. Значит, нужно исключить Шарля и Коста? Но что, если Луи-Мари солгал? Получается замкнутый круг. И почему Шарль намекнул Ноэми Лабаррьер, что он сам, Шиб, гомосексуалист?

Интересно, догадается Гаэль, что произошло между ним и Бланш в ту долгую бессонную ночь? Новая версия «Отелло», черно-белое кино, детям до шестнадцати вход воспрещен...

Шиб почувствовал голод, остановился у «Макдональдса» и, отстояв пятнадцать минут в очереди, заказал два «Биг-мака» работавшей за кассой шведской студентке, чья широкая улыбка словно была нарисована карикатуристом. Устроившись в самом спокойном углу — на стоячем месте за одноногим столиком у туалета, — сжевал свои гамбургеры, снова и снова мысленно прокручивая последние события.

Потом он вернулся к машине и попытался почитать голландский разговорник, купленный во время поездки в Амстердам. Некоторое время Шиб, как попугай, повторял фразы, потом швырнул книгу на заднее сиденье, закинул руки за голову и прикрыл глаза. «Хорошо бы немного вздремнуть», — подумал он. Однако через пять минут понял, что заснуть не удастся, потер виски, порылся в бардачке, но не нашел ничего интересного. Он решил съездить на автомойку, но потом ему захотелось пройтись, чтобы размять ноги. Когда два часа наконец прошли, он с облегчением залез в машину и поехал к дому Андрие, но по дороге застрял в пробке.

По дороге он заметил маленький серебристо-серый автомобильчик, свернувший на боковую дорожку, ведущую к усадьбе Лабаррьеров. За рулем сидела женщина с длинными белокурыми волосами. Итак, Винни-Пушка снова решила нанести визит своим дорогим друзьям... Шиб притормозил, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Лабаррьеров. Послышались длинные гудки, потом включился автоответчик.

— Здравствуйте, это Леонар Морено. Я забыл дать вам средство для ухода за шерстью Скотти. Как раз сейчас я проезжаю мимо и мог бы его занести.

Пауза. Трубку так и не сняли.

— Хорошо, я перезвоню. До свидания.

Итак, Лабаррьеров, очевидно, нет дома. Но серый автомобильчик усадьбу не покинул.

Бланш встала из-за стола через несколько минут после того, как Шиб выпил чашку ямайского эспрессо, сославшись на то, что ей нужно сделать несколько звонков. Они с Гаэль еще немного поболтали с Бабулей, которая без умолку предавалась воспоминаниям о Золотом веке, закончившемся в мае шестьдесят восьмого, распрощались и поехали в город. По пути они встретили «ягуар» Андрие, но Жан-Юг, скорее всего, не заметил их, потому что с отсутствующим видом смотрел прямо перед собой.

Проезжая мимо усадьбы Лабаррьеров, Шиб слегка притормозил. Автомобильчика Винни-Пушки уже не было.

Гаэль, разумеется, захотела узнать, почему Шиб не остался на обед, и ему пришлось выдумывать срочную встречу с клиентом. Чтобы поскорее сменить тему, он рассказал о найденной в библиотеке фотографии, заляпанной спермой и таинственным образом очищенной.

— Может, это Шарль? — спросила Гаэль после минутного размышления. — Как ты думаешь?

— Не знаю. А ты уверена, что не заметила никого из посторонних в доме?

— Да, конечно, семерых гномов и Дракулу. Извини, забыла тебе сказать.

Шиб высадил Гаэль у вокзала — она собиралась с друзьями в театр— и вернулся домой в отвратительном настроении, с тяжелой головой и до крайности взвинченными нервами.

Ящик для писем был забит рекламными проспектами, которые Шиб выбросил в ближайшую помойку. Под ними он обнаружил письмо из налоговой инспекции, открытку от приятеля, отдыхающего на Кубе, и бумажный сверток размером с книгу. Нужели и правда книга? Шиб развернул обертку. Внутри оказался DVD. На черной коробке не было никакого названия. Шиб поднялся в комнату в мезонине и вставил диск в плеер. Может, какая-то рекламная акция? Он с трудом отыскал завалившийся под подушку пульт, растянулся на животе и начал смотреть на экран.

Несколько секунд экран оставался темным, потом появилось изображение— не очень четкое, полутемное, но вполне различимое: мужчина, взбирающийся по водосточной трубе. Мужчина, как две капли воды похожий на него! Воровато оглядывающийся через плечо. Шиб судорожно сглотнул слюну. Невозможно! Никто не мог видеть его в ту ночь! Но кассета доказывала обратное. Мужчина на экране влез в окно и аккуратно закрыл створки изнутри. Слава богу, кажется, все. Снова темнота. Сама мысль о том, что кто-то мог заснять его в постели с Бланш, вызывала у него тошноту. Шиб просмотрел изображение в ускоренном режиме, но на диске больше ничего не оказалось. Он взял коробку и тщательно осмотрел ее со всех сторон. Обычная пластиковая коробка безо всяких наклеек. Если на ней и были отпечатки чьих-то пальцев, он наверняка «затоптал» их своими собственными. В любом случае он бы никогда не стал никому показывать эту запись... У того, кто ее сделал, разумеется, есть копия. Шиб почти наяву услышал, как звонит телефон и чей-то придушенный голос требует, чтобы он явился в условленное место с двумя сотнями тысяч евро в мелких купюрах в пластиковой сумке. Он бы и в самом деле предпочел, чтобы человек, приславший ему запись, оказался шантажистом, расчетливым вымогателем, любящим деньги, а не садистом-педофилом, который просто ради удовольствия передаст такой же точно диск в руки Андрие. О, господи, надо предупредить Бланш! Сказать ей, чтобы она сама проверяла почту. А вдруг уже слишком поздно?..

Шиб почти бегом бросился к телефону, и как раз в отот момент тот зазвонил. Задыхаясь, Шиб схватил трубку и прохрипел «алло», ожидая самого худшего.

— Здравствуйте, это Ноэми Лабаррьер. Очень жаль, что вы меня не застали сегодня днем. Я поехала забрать Поля из города — у него было деловое совещание, — и мы решили там позавтракать. Погода выдалась на славу!

Так, значит, Лабаррьера тоже не было дома сегодня днем? Странно...

— Не беспокойтесь, я могу заехать завтра, если вам удобно.

— Часов в одиннадцать утра было бы идеально.

— Отлично. До завтра.

К кому же приезжала Винни-Пушка? Если к Лабаррьерам, то что она делала в доме, пока их не было? Может, незаметно пробралась через их территорию в усадьбу Андрие? Приехала забрать своего сообщника после того, как тот очистил фотографию? Кто же он? Шассиньоль, давний друг Андрие, отвергнутый поклонник Бланш, — безжалостный убийца?