— У меня есть письмо для вас от лорда Джеффри, где сообщается о состоянии здоровья моего мужа и большой опасности, в которой он находится. — Она протянула свиток Юстасу и подумала, что близка к своей цели — принц готов взорваться. — Вы прочтете его сейчас, милорд, чтобы не обвинять меня больше? — смиренно сказала Кэтрин и наклонила лову.

— Я утверждаю, что это женский каприз! Нет необходимости читать лживое письмо, потому что злая женщина хорошо обработала юношу. Я говорю, не слушайте ее больше. Уберите ее отсюда!

Сэр Джайлс заслонил собой Кэтрин, так как Юстас трясся от ярости, но она не опустила глаз и продолжала прямо смотреть ему в лицо.

— Разве это женский каприз — хотеть, чтобы мой муж выбрался из тридцать первого гиблого места, куда его послали, чтобы убить или заведомо отдать в плен врагу?

Кэтрин оттолкнула сэра Джайлса и упала на колени, дрожа всем телом.

— Я женщина, я слаба! — запричитала она. — Я не могу заставить взрослых мужчин идти за мной, но на коленях я взываю к моим вассалам и вассалам лорда Соука, чтобы они поддержали своего лорда, который так заботился о них!

— Убирайся, мерзавка! — Юстас вскочил на ноги.

Он понял, что весь его тщательно продуманный план рухнул из-за выходки этой идиотки. В ярости он схватился за меч. Он не понимал, что делает, и вряд ли использовал бы свое оружие, но этот жест был его большой ошибкой. Вассалы Рэннальфа и Кэтрин встали как один и также схватились за мечи. Один сэр Джайлс не двигался, кусая губы до крови. Она снова это сделала! Теперь каждый мужчина последует за ней, как овца на бойню, а ведь он не верил, что ее план осуществится.

— Милорд! — Голос Эндрю дрожал от волнения, и Рэннальф оторвался от учетной книги. Он был раздражен, что его прервали, потому что пытался определить, хватит ли припасов в замке. Обычно это было женской работой. Он поднялся и стал надевать кольчугу.

— Где они атаковали на этот раз? Сколько их?

— Атаки нет, милорд. Я бы не прервал из-за этого ваш отдых. Король посылает нам подмогу.

— Что?

— Посмотрите сами. Несколько сот рыцарей напали на осаждавших и сгоняют их с земляных укреплений.

— Что ты имеешь в виду? Ведь мы не беспомощны. Мы должны выступить вместе.

— Я уже отдал такой приказ, и люди выедут, как только опустят подъемный мост. Вы не должны идти, милорд.

Удар отбросил Эндрю в конец комнаты.

— Я еще не умер! — ревел Рэннальф. — Пока я жив, мои люди не пойдут на битву без меня. Приведи лошадь!

«Это не король, — думал Рэннальф, — должно быть, это Джеффри. Благословение и проклятие на его голову!» Но Рэннальф более не пытался понять, кто же были его сторонники. Достаточно того, что эти люди потрепали воинов Генриха с такой свирепостью, что отвлекли их. Необходимо отомстить за оскорбления, которые те бросали беспомощным людям, запертым в замке. Если копье расщепилось, нужно выхватить меч и облегчить боль сердца в честном бою.

Рэннальф был удовлетворен тем, что анжуйские войска не могли пробиться сквозь людскую стену, а тяжелые телеги продвигались в Кроусмарш в полной безопасности. Теперь еды хватит на многие месяцы. Вот прошли последние телеги. Рэннальф скомандовал людям стать флангом. Еще один бросок, и они смогут укрыться в замке. Если Генрих больше не пришлет людей, они смогут атаковать и разгромить вражеские войска.

Впервые в этом году у Рэннальфа было прекрасное настроение. Он приветствовал своих вассалов мощными похлопываниями и медвежьими тычками, а людей Соука чуть сдержаннее, но с такой же теплотой.

— Где мой сын Джеффри? — спросил он.

— В Слиффордском замке, — ответил сэр Джайлс. — Я полагаю, его нет среди собравшихся. Хотите, чтобы он приехал? Леди Кэтрин сказала, что вы запретили ему.

— Как вы добрались сюда? Кто вызвал вас из лагеря Юстаса? Где вы взяли припасы? — забросал его вопросами Рэннальф.

Сэр Джайлс издал сдержанный смешок.

— Ответить на эти вопросы может только леди Кэтрин. Спросите ее сами. Она здесь.

Слишком ошарашенный, чтобы вымолвить хоть слово, Рэннальф сделал несколько шагов и увидел Кэтрин в костюме для верховой езды, с перепачканным лицом и потемневшими от пыли волосами.

Он не мог издать ни звука. Кэтрин подняла сияющие глаза, в них были любовь и тревога.

— Женщина! — заревел Рэннальф. — Ты сошла с ума!

По всей видимости, этот вопрос не требовал ответа. Это было только начало, но Кэтрин не хотела, чтобы ее бранили при людях.

— Нет, милорд, — тихо и с уважением сказала Кэтрин.

— Почему вы привели женщину в осажденный замок? — Не было смысла продолжать, потому что сэр Джайлс, которому был адресован вопрос, ретировался в безопасное место. Рэннальф уставился на жену.

— Если ты сделаешь глубокий вдох, — серьезно сказала Кэтрин, — то сможешь говорить.

Она знала, что ее дерзость разъярит Рэннальфа. Кэтрин не боялась того, что Рэннальф заорет так, что затрясутся стены замка. Во всяком случае, это лучше холодного безразличия, от которого она так страдала, когда он в последний раз был в Слиффорде. Но все же она предпочла бы, чтобы его никто не слышал. Она встала и подошла к нему.

— Не вини сэра Джайлса. Я заставила его взять меня. Мои земли, как ты знаешь, в случае моей смерти достанутся Джеффри и Ричарду, ведь у меня нет наследников. Все, что я люблю и желаю, здесь. Почему же я не должна была приехать?

Выражение лица Рэннальфа не изменилось. Два лихорадочных пятна загорелись на его сероватом лице, глаза потухли, как будто его душу закрыли ставнями. Она говорила, что любит его, и он верил ей, но он не верил, что ее любовь так сильна, что может погубить ее и детей ради него.

— Поднимись в мои покои, если их можно так назвать. Здесь не место для разговора, — сказал он.

Когда они поднялись по неровной лестнице, он подвел ее к единственному стулу в комнате. Она была спокойна и улыбалась ему. Рэннальф видел, что она не признает своего поражения. Еще один план переманить его к мятежникам созревал сейчас в этой голове, которая должна была принадлежать мужчине.

— Как ты думаешь, что ты выиграешь, находясь здесь? Чего ты хочешь от меня?

Возможно, Рэннальф был не настолько болен, как говорил Джеффри.

— Не время спорить. Ложись в кровать, — ответила она и нахмурилась, увидев грязную постель. Это не годилось для больного, она не привезла белья, экономя багажные места. — Позволь взглянуть на твои раны. Одна рана у тебя уже загноилась.

Страшная усталость охватила Рэннальфа. Он смотрел, как Кэтрин открывает маленькую шкатулку. Она не отрицала, что чего-то добивается.

— Ты явилась сюда с какой-то целью. Я в большом долгу перед тобой. Спрашивай, я отвечу. Если мой ответ тебе не понравится, ты еще сможешь уйти.

Нужно потакать больному, стараться не злить его. Кэтрин достала лекарства и перевязочный материал, лихорадочно подыскивая слова.

— Если ты успокоился, послушай меня. Ты должен дать приданое своей дочери Мэри. Если ты погибнешь, она останется нищей.

Рэннальф почти стонал от боли и усталости, но тут чуть не засмеялся. Она предлагает ему конфетку, как больному ребенку. Что за женщина! Она поняла, что не сможет сразу добиться своей цели, и пытается использовать благоприятный момент.

— Усади меня, чтобы я смог писать, — сказал он заплетающимся языком. — Я передам ей усадьбу и фермы Доннингтона. Ты удовлетворена этим?

— Конечно, милорд. Это великолепно! Пока вы пишете, я прикажу, чтобы принесли горячей воды.

Это было предлогом. Кэтрин хотела найти сэра Эндрю.

— Милорд подарил Мэри Доннингтон, — сказала она многозначительно. — Я говорила с твоим братом. Ты должен набраться смелости и попросить у Рэннальфа ее руки, но это нужно сделать быстро. Сейчас, когда у нее есть приданое, многие захотят добиться ее расположения.

Когда Рэннальф проснулся, Эндрю был уже около него. Рэннальф оглядел пустую комнату, размышляя, действительно ли его жена была здесь или ему это приснилось.