— Естественно, — невозмутимо продолжал Фланнери, — что, выросши в такой среде, Вала мечтала разделаться с этими, как она выражалась, «Бесноватыми Богами», и, едва придя в возраст, она отправилась из Рая к Мирам Людей и Богов, благо из Рая можно было перейти в любой из девятижды девяти миров. Но Законы Пути распространялись и на нее, то есть она, как и все прочие Идущие Путем, должна была сначала стать человеком, затем демонессой, затем богиней и так далее. Но ее желание расправиться с богами-уклонистами было так велико, что она вступила в борьбу с ними в первом попавшемся мире, Аппирмадзуме.

— По если она была тогда всего лишь человеком, то как же боги не расправились с ней? — удивился я.

— Ну, во-первых, она была все-таки необычным человеком, все знания Альмы остались при ней, и свои человеческие возможности она использовала в полной мере. Но, кроме того, у нее там нашелся могучий союзник. Помните Полыхая? Так вот, после того как Мюрк его убил, он, соответственно Великому Заклинанию Космоса и Хроиоса, возродился в ином мире и вернулся к своей деятельности наставника, только теперь он учел прежний опыт. Столкнувшись с теми, кто, подобно Мюрку, впустил в себя Внешнюю Тьму, Полыхай не терял зря времени на увещевание словом, а вышибал из них Мрак кулаком… или дубиной, или даже мечом, смотря по обстановке. И, прожив весьма плодотворную жизнь в следующем мире, он, как положено, ступил на Путь и пошел по Мирам. На Аппирмадзуме же он находился в качестве катагона огня и потому носил имя Файр…

— Файр?! — хором переспросили мы с Мечиславом.

— Да, Файр, но тогда он, разумеется, еще не мог стать нашим дедом, разве что подросши и женившись на своей «матери»; до рождения нашего отца пройдет еще немало веков, и Вала с Файром посетят немало миров, прежде чем сойдутся вновь, она — в качестве богини, а он — в качестве демона. Но это, повторяю, было еще впереди, а пока они принялись усердно истреблять уклонившихся богов и демонов. Особенно досталось богам-зоофилам — их Вала с Файром неизменно предавали огню.

— Правильно, — одобрил действия божественных предков Мечислав. — У нас в Вендии скотоложцев завсегда сжигали на кострах.

— Да хватит вам об этом, — прервал их я. — Что же Вала делала дальше?

— Да то же, что и раньше, — пожал плечами Фланне-ри. — Наводила порядок и карала нарушителей Законов Альмы. Она еще на Аппирмадзуме провозгласила, что каждый шаг в сторону…

— «Будет рассматриваться, как побег, а топтание на месте — как провокация», — закончил за него я. — Выходит, цверг и тут сказал правду? Или, точнее, ему сказал правду Рыжий Орк?

— Все так, — подтвердил Фланиери. — Воспоминания Ашназга явно представляли большую историческую ценность, и жаль, что ты не расспросил его поподробнее, прежде чем столь неосмотрительно освобождать от заклятия Валы…

— Если ты такой умный, — огрызнулся я, — так нашел бы его первым и расспрашивал сколько душе угодно, пока он не попытался бы и тебя обратить в камень! Посмотрел бы я, как ты станешь заботиться о сохранении этого исторического памятника!

— Думаю, я бы с ним справился, — отозвался Фланиери. — Маг он, конечно, был неплохой, да еще с демоническим опытом, но где уж заклятому Валой устоять перед внуком Валы!

На этот счет я имел сомнения, но спорить не стал и дал знак продолжать.

— По мере того как Вала наводила порядок, — повел рассказ дальше Фланнери, — богов начал охватывать страх. Иные пытались бороться с Ней, норовя подловить Ее, когда она находилась на демонической или человеческой Ступени Пути. Иные бежали в параллельные миры, едва заслышав о ее появлении, но таких она рано или поздно настигала, не на этом Круге, так на следующем. Очень многие одумались и Пошли Путем. Но кучка наиболее отъявленных решила превратить один из миров в неприступную и непроницаемую для богов крепость, и мир этот был, как вы догадываетесь…

— Нашим, — закончил за него я, — поскольку он на всех языках называется Крепостью Богов: Теохирома, Деокастеллум, Гутгард и тому подобные. Но как они это сделали?

— Не без труда, — усмехнулся Фланнери, — но Вала страшила их гораздо больше, чем трудности, и поэтому они совершили Роковую Реконструкцию, после которой и наступила эпоха, известная как Годы Бедствий. Они сдвинули наш мир так, что в году стало ровно двенадцать месяцев по двадцать восемь дней каждый, а сколько было раньше, теперь уж никто и не помнит, кроме людей, искренне стремящихся к знанию, то есть истинно ученых магов. И как раз в этом мире в свое время обосновался ушедший с Земли Зеленый Змий. Правда, у нас он обрел уже божественные возможности и стал Золотым Драконом. Он относился к числу провокаторов и каждые три года гнал через Места Силы своих заместителей-дракончиков, чем, несомненно, прибавлял хлопот жителям того мира, где побывал Ашназг, но нам важно то, что хотя он и одобрил произведенный богами сдвиг мира, благо сам от него нисколько не пострадал, несмотря на все бури, землетрясения и прочие катаклисмы, которыми сопровождались Годы Бедствий, но считал наш мир своим личным владением и потребовал от богов, чтобы те поклонились ему, после чего он собирался познать их…

— Всех?! — не удержался от вопроса Мечислав, хотя до этого старался помалкивать, берег дыхание.

— Он никогда не страдал от сознания ограниченности собственных ресурсов, — пожал плечами Фланнери, — и в том случае, как и всегда, был побужден к действию непоколебимой верой в самого себя. Здесь он, несомненно, проявил необычайное безрассудство, если учесть превосходство в силах, которым обладали его противники. Возглавлял этих противников Зекуатха, о котором ты слышал от Ашназга, — он кивнул в мою сторону, — а вокруг него собрались боги бывалые и самоотверженные: Ширемината с чугунным кнутом, Крон с алмазным серпом и многие другие, столь же сильные и свирепые. Они обошлись с Мюрком весьма неласково: скрутили его, завязали узлом, после чего Крон лишил его своим серпом вторичных половых признаков, а Ширемината долго бил чугунным кнутом по голове, пока не отшиб последние мозги, а с ними и память, так что он забыл даже, как его звали. Вернее, не он забыл, а уже оно. Вообще-то у него все могло бы снова отрасти, но боги позаботились, чтобы этого не случилось…

Впрочем, боги позаботились и о трудоустройстве Мюрка: поместили его в подвале своей крепости так, что его морда находилась как раз перед отверстием, расположенным прямо под котлом. И когда им требовалось разогреть котел, они спускались в подвал к другому отверстию и пинали Мюрка под хвост, заставляя дышать огнем. Но, по крайней мере, они его кормили, а вот когда в Теохирому явилась Вала — как правильно сказал Ашназг, в облике демонессы и занялась Упорядочиванием, Безымянное оказалось брошенным на произвол судьбы, и, пока в мире кипело сражение между Валой и богами, оно порядком оголодало. И только когда Вала ударила напоследок по Крепости Огненным Вихрем, оно обрело наконец свободу. Но, прожив не один век в подвале котельной, оно попривыкло к своему жилью и потому обитает там по сей день, выбираясь только затем, чтобы подкрепиться неосторожным человеком или зверем, забредшим в окрестности Старой Лебетостасни[33], как ее назвал один случайно уцелевший левкийский путешественник. Впрочем, последние несколько столетий ему не надо заботиться о своем пропитании — за него это делают вратники. Оно ведь все позабыло: и как его звать, и откуда оно взялось, и даже чего оно может, а чего нет. Помнит лишь одно — что когда-то оно принадлежало к числу Великих, и потому зовет себя Великое Безымянное.

— Но почему же Вала в свое время не разделалась с ним, как с прочими богами? — спросил я.

— Потому что она расправлялась с богами и богинями, а оно не было ни тем, ни другим, и Вала это ни то ни се своим демоническим зрением углядеть не смогла под руинами крепости. Вот потому же, кстати, Великое Безымянное и торчит до сих пор в нашем мире, так как Идти Путем должны опять-таки боги и богини, демоны и демонессы, а оно кто такое, бого? Так что помимо тех двух названных мной способов уклонения от Прямого Пути есть еще и третий, но никому из богов и богинь даже в голову не пришло им воспользоваться…