Эссе написано в феврале 1997 г.

1

То, о чем я намерен кратко рассказать, является критическим конспектом статьи Филипа Бретона (Filip Breton), исследователя, работающего во французском «Centre National de Recherche Scientifique» (CNRS). Статья, озаглавленная «Коммуникация между Добром и Злом», была опубликована в одном из последних номеров научно-популярного ежемесячника «Science et Vie» за 1996 год. Бретон рассматривает, прежде всего, чисто технологические направления развития сегодняшней сетевой и компьютерной информатики и, с одной стороны, представляет (и так же, как я прежде, ссылается на доминиканца Дюбарле [Dubarle] и его выступление 1948 года в «Le Monde» о «Винеровской машине для управления государством») машины для переработки данных, «электронным праотцом» которых полвека назад был ENIAC, и компьютеры все более производительные, все быстрее «пережевывающие терабайты данных», а с другой — микрокомпьютеры, частично происходящие от лэптопов и сейчас до того сокращенные в «локальном своем варианте», что пользователю действительно мало что остается кроме клавиатуры, при этом вычислительные операции выполняются в межкомпьютерной сети с ее «электронейронными» узлами (серверами, процессорами, программами загрузки и пр.). Так выглядят «информационные крайности»: либо махины, владеющие централизованными данными и занимающиеся их переработкой, либо дисперсные («рассеянные») машинки, функционирование которых обеспечивают сети.

2

Из такого, показанного Бретоном несколько шире, чисто технического описания он делает вывод о «перепутье» будущих возможностей, имеющих не только идеологический и не только экономический, но даже политический характер, и ведущих, по его мнению, к радикальному изменению всего человеческого мира. Приступая к анализу видения Бретона и забегая вперед, хочу отметить, что ни одна из крайностей, которые он прогнозирует, по моему мнению, невозможна потому (хотя и не только), что «вооружение», или, точнее, «техническое оснащение», необходимое для достижения той или иной альтернативы, не может сделаться достоянием всех существ, населяющих Землю (или просто человечества). Ни бретоновское крайнее «Зло», ни «Добро» не смогут наступить по тривиальной причине — не хватит каких-то трех четвертей человечества для того, чтобы стать на предсказываемом инфоперепутье и пойти по одной из дорог, взаимно исключающих друг друга.

3

Бретон восхищается «перепутьем» потому, что сам он, находясь в гуще компьютерно-сетевой проблематики, видя ускоряющуюся экспансию Интернета и других сетей, их спонтанную «самоорганизацию» (или разрастание), управляемую, однако, заинтересованным Капиталом, демонстрирует образец узкого утопического мышления. Подобно тем людям, которые при каждой из очередных технических революций определяли будущее всей Земли как «паровую» или «авиационную» эру, вплоть до «космической», и тем самым видели в одной группе инструментальных достижений целое будущее мира, то есть ставили «все надежды и сомнения» на какое-то одно поле мировой футурологической рулетки и всегда ошибались, ведь ни «единого поля», ни «единой дороги» для всего человечества нет и быть не может. Тем не менее, стоит рассказать о предсказываемой Бретоном социально-политической «идеологизации» потенциальных возможностей информатики.

4

Итак, с одной стороны, мы имеем своего рода АНАРХИЮ: тотальное распространение потенциальной связи «всех со всеми», охватывающей образование, экономику, врачевание вместе с «коллизиями ценностей» (которые могли бы иметь характер «межцивилизационных столкновений», прогнозируемых в книге Самуэля Хантингтона [Samuel Huntington] — директора Института стратегических исследований в США), или уравнивание «всех равных» благодаря интеркоммуникации, вплоть до ликвидации всяких центральных властей, правительств, разрушение моно— или олигополии, «размазывание» концентрации государственных или экономических усилий, пока в итоге не появится планета, полностью «осетевленная», компьютеризированная, с личностями, сидящими в ее «узлах» или «точках», как в коконах, и живущими одновременно вместе и порознь. Это потому, что каждый может ощущать присутствие КАЖДОГО или КАЖДОЙ, и это везде. Из такой версии развития следует картина исчезновения «действительной действительности» как противоположности «виртуальной действительности», поскольку одно становится тем же, что и другое. Короче говоря, перестает существовать разница между Реальным и Виртуальным, Натуральным и Искусственным — и это должна быть одна крайняя дорога на перепутье.

5

В то время, когда эта дорога «суперлиберальна», вплоть до анархизма, противоположный выход из возникающей альтернативы выглядит совершенно иначе. Если кратко, то вместо уравнивания мы должны дойти до иерархической централизации, вместо растворения в глобальной анархии мы стремимся к «ИНФОМОЛОХУ», который — из-за того, что может контролировать связь всех со всеми и начинает господствовать не только информационно как ультрапочтальон-посланец и всеосознающий посыльный — становится в итоге не только собственником, но и творцом, поскольку может, контролируя даже геномы, решать, какие люди должны родиться.

В конце эта дорога делает возможным воцарение огромного «Big Brother» Оруэлла (Orwell): Хозяина Планеты, вездесущего и всемогущего Подсматривателя, Подслушивателя, Диспетчера, Надзирателя, хотя он не должен обязательно сделаться «самим Злом» — это французский исследователь нарисовал упрощенно для выделения альтернативы (как чёрта на стене).

Следовательно, мы имеем такую картину: ЛИБО «полнокоммуникационное общество», в котором (так как благодаря его потенциальной доступности к коммуникации все равны) удивительно осуществляются идеи Норберта Винера (Norbert Wiener) из его книги 50-х годов «Human Use of Human Beings», напоминающие анархические теории Бакунина конца XIX века о «саморегулирующемся» обществе, избавленном от государственности, раздробленном на меньшие, более «социокомпатибильные» группы, скрепленные сетью глобальной коммуникации, ЛИБО наоборот: централизованная власть, «знающая» все обо всех. Это вкратце.

6

В обоих противопоставляемых вариантах их суть кажется мне одинаково невероятной — и не только из-за того, на что я уже обратил внимание (о «неоснащении» всех живущих) до представления этой двусторонней гипотезы. Правда — то, что история новой технологии связи следует из конфликтов и из альянсов, возникающих между названными тенденциями (дисперсия против концентрации). Большие «пракомпьютеры» середины века возникали, ускоряемые антагонизмом холодной войны, тенденцией к одностороннему превосходству, и были одновременно востребованы центрами военного давления и Крупным Частным Капиталом (который не должен был быть частным как производитель оружия). Это была эпоха Пентагона, сотрудничающего с International Business Machines.

Реакцией на это направление стало появление «микроинформатики», стремящейся к (еще не существующей) НАНОИНФОРМАТИКЕ, а феномен этот был, однако, «не очень желательным ребенком» холодной войны, потому что сеть в своих основах была задумана как такая система связи, которая, избавленная от единого Центра (центрального управления), выдержит удары атомной войны просто потому, что если нет головы, то враг не сможет в нее попасть и ее уничтожить…

Но «анархический потенциал» существовал уже в самОм том замысле, так как сейчас видно, что Интернет не совсем готов подчиняться вмешательствам надзора или даже цензуры, которым из-за самой своей организации он должен был успешно противиться, и, следовательно, сопротивлялся, и на таком «сопротивлении» «анархисты информатики» строят свои концепции. В свою очередь, Билл Гейтс хотел бы, чтобы информацию (любую) считали прежде всего ТОВАРОМ. Коммерциализация принесла ему миллиарды, которые, однако, не могут сделаться достоянием всех жителей планеты. Следует обратить внимание на то, что обработка людских умов информацией и управление ими, естественно, уже в ходу, и поэтому возможна «вездесущая пропаганда».