— Какой-то странный ключ. — Сен-Жюст протянул его Мэгги.

— Это ключ от сейфа. Черт возьми, Алекс, она положила что-то в сейф. Но на ключе нет названия банка, только цифры. Не думаю, что им нужен бесполезный ключ. Им нужно то, что в сейфе. Так что это нам не поможет.

— Я боялся, что ты это скажешь. — Он поднялся на ноги и отряхнул брюки. Пол был жестким и довольно пыльным. — Я не кровожаден по своей природе, но так приятно представить, как я хватаю за горло миссис Голдблюм, и…

— В этом ты не Одинокий Рейнджер. — Мэгги спрятала ключ в карман. — Ну что, поищем еще?

— Да, раз уж мы все равно здесь, — Сен-Жюст оглядел проволочную клетушку. В углу стопкой лежали пять пластиковых контейнеров. Он снял один для Мэгги.

— Спасибо. — Мэгги отодрала крышку темно-фиолетового контейнера. — Фотоальбомы. Даром не нужны. Хотя мне интересно посмотреть на Гарри. Только чтобы голова была на месте.

Во втором контейнере оказалась одежда. По полу раскатились маленькие белые шарики, довольно пахучие.

— Что это такое?

— Нафталин, — объяснила Мэгги., — Моя бабушка всегда им пахла. Класс, смотри, свадебная фотка Гарри и Айрин!

Сен-Жюст промолчал и вскрыл еще один контейнер, потом еще и еще. С каждой новой неудачей он расстраивался все больше и больше. Стерлинг и Змей в опасности, а он ползает на четвереньках, собирая шарики от моли! Расстраивался — это еще мягко сказано.

— Ммм… Алекс?

— Здесь больше нечего делать, Мэгги. — Ему не терпелось убраться из этого мрачного места и вернуться наверх. Там он отодвинет наконец проклятый холодильник и, если повезет, найдет за ним сейф в стене. Стенной сейф — вещь вполне понятная. В отличие от подвальных складов и белых шариков, пахнущих бабушками.

— Да нет же. Алекс, посмотри! По-моему, мы что-то нашли. Может, они и не это ищут, но все равно любопытно. Смотри — это фотография Энрико Тотила. Видишь? Она подписана. Знаешь, кто это стоит рядом с ним? О боже.

— Довольно стильно, хотя и слишком крикливо одетый мужчина. Это на нем случайно не парик?

— Нет, не думаю. Но ты прав, одет он хорошо. Это Джон Готти, известный также как Щеголеватый Дон. — Она перевернула страницу. — Ого, да тут еще есть, и все подписаны… Тотила и Готти… дата… место. Знаешь, Готти уже мертв, но он был большой шишкой. Такие фотографии опасны для тех, кто делает вид, будто не имеет отношения к мафии. Гарри мог взять эти фотографии на хранение, как ты думаешь? Его самого на них нет. — Она перевернула страницу. — О боже.

— Ты не могла бы прекратить говорить «о боже»? Что там еще?

— Видишь Тотила? А теперь посмотри, что у него за спиной.

Сен-Жюст наклонился.

— Я вижу ноги в штанах и ботинки.

— Точно. Ноги в штанах и ботинки, лежащие на земле. И подпись: «Энрико Тотила и Шишка „Два Уха“ Мордини. Под Трентоном, 14 августа 1989 г.» Спорим, что этот Мордини мертв, а Тотила позирует рядом с ним, как охотник на фоне оленя?

— Кажется, мне нужен переводчик, — Сен-Жюст забрал у Мэгги альбом и помог ей встать. — Могу я предложить переместиться в мои апартаменты в робкой надежде, что двое имбецилов, скрывшиеся в неизвестном направлении со Стерлингом и Змеем, догадались записать телефонный номер миссис Голдблюм?

— Разумеется. Ох, Алекс, погоди, пока Стив это увидит. Он просто с ума сойдет. Эти фотографии и даты позволят засадить Тотила за решетку надолго, очень надолго.

Тревога и неуверенность в себе испарились в один прекрасный миг, и Сен-Жюст повернулся к Мэгги.

— Стив не должен этого видеть.

— Почему?

— У него обостренное чувство долга, он слишком уважает закон, Мэгги. Другими словами, если это — неоспоримые доказательства, а ты, похоже, в это веришь, то наш добрый лейтенант моментально бросится докладывать о них своему начальству, оставив Стерлинга и Змея в беде. Повторяю: лейтенант не должен увидеть этот альбом.

— Но… но мафия может даже не знать, что эти фотографии существуют. Они будут так счастливы получить их, что… о черт.

— Именно. Нет смысла пытаться всучить им то, о чем они не знают, в обмен на Стерлинга и Змея, и не дать им того, что, по их мнению, находится у нас. Другими словами, эти фотографии бесполезны. Хотя…

— Хотя что?

— Тихо, Мэгги, дай мне подумать. Надо придумать, как использовать эти чертовы фотографии. Мы можем помахать ими под носом у прихвостней мистера Тотила, чтобы нам позволили увидеть — а значит, и спасти — Стерлинга со Змеем; и еще как-то использовать их, чтобы помочь Бернис.

— Берни? Какая связь между фотографиями и Берни?

— Не знаю. Пока не знаю. Но думаю, что наш добрый окружной прокурор Деттмер сможет оценить подарок судьбы по достоинству. Ты же согласна, что фотографии с именами и датами — это подарок судьбы?

Они вошли в лифт.

— Да, верно, — сказала Мэгги, потирая руки. — Стив отнесет половину фотографий Деттмеру, а второй половиной мы помашем под носом у бандитов, когда они свяжутся с нами… нет. Это не сработает.

— Правда? И почему же?

— Не знаю. Слишком все легко на словах, особенно что касается мафии. Эти парни носят пистолеты, Алекс. А Стиву придется объясняться с прокурором.

— Ты почему-то считаешь, что Венделл встретится с этим Деттмером. Это весьма далеко от истины.

— Ты не… ты что, собираешься?..

— Стерлинг, Мэгги. Я должен командовать всей операцией, каждый шаг, ход, стратагема должны быть под моим контролем. Или ты во мне сомневаешься?

— Я? Да я… погоди минутку. Ты же сам сказал, что нам нужен Стив!

Сен-Жюст выпятил подбородок.

— Наверное, ты неправильно меня поняла. Ну, вот и приехали. Спокойной ночи, дорогая, точнее, того, что от нее осталось. Я вернусь к себе в квартиру — не исключено, что похитители появятся рано утром. Когда Венделл успокоится и перезвонит, скажи ему, что ты униженно молишь его о прощении и никогда больше не будешь вести расследование на свой страх и риск. Это обрадует его по самые носы его отвратительно пошитых ботинок.

— Я… у меня голова раскалывается: Алекс, что же мы с тобой творим? Мы же нарушаем закон.

— Почему? Потому, что не раздаем личное имущество миссис Голдблюм? Но, по-моему, мы не имеем права им распоряжаться. Иди спать, — он шагнул к ней, легонько погладил по щеке и склонился к ее губам, — я с тобой, Мэгги.

— Дорогой, — она закатила глаза, — ты ведешь себя как герой низкобюджетного кино.

Сен-Жюст вопросительно посмотрел на нее и отпрянул, но Мэгги схватила его за плечи:

— Иди ко мне.

Женщина, делающая первый шаг… так непривычно. Одна его половина сочла это непристойным, другая же уверенно послала чопорную, принадлежащую эпохе Регентства половину куда подальше.

Он склонился к ее полураскрытым губам, принимая приглашение, сплетаясь с ней языком и слегка улыбаясь тому, с какой страстью она вступила в дуэль, которая, как он знал, приведет их — по крайней мере, в книгах все происходило именно так — в его постель.

— Мне так жаль, что ты перепугался, Алекс, — Мэгги высвободилась из его объятий, прежде чем он успел ее задержать. — Нет-нет, не отрицай. Ты испугался. Я тоже испугалась. Я до сих пор боюсь. А вот ты, похоже, нет. Ты уже в порядке и готов к бою. Да, я сделала тебя чертовски смелым. Или чертовски самонадеянным? Увидимся в восемь, я заскочу к тебе перед доктором. Если, конечно, бандиты не позвонят раньше. Я не буду торчать у него час, но мне нужно поговорить о Берни. Спокойной ночи.

Сен-Жюст стоял с фотоальбомом подмышкой, смотрел на дверь и удивлялся: как мог он, с его проницательностью, с его опытом и искусностью в любовных делах, хоть на секунду помыслить, будто что-то понимает в этой исключительной женщине?

Мэгги снова постучала в дверь. Точнее, заколотила. Досчитала до десяти и услышала, как замок открывается, но не успела дверь отвориться хотя бы на пару дюймов, вопросила:

— Объясни мне еще раз, почему у тебя есть ключ от моей квартиры, а у меня от твоей нет.