Они оба вцепились в микрофон.

— И когда она ушла, Рой? — спросила Холли.

— Она ушла… ммм… где-то в час-полвторого. — Рой улыбнулся в камеру. — И она была не одна. Она ушла с тем самым парнем. Прям-таки висела на нем.

— Висела на нем?

— Ну да. — Он повернулся к камере и ухмыльнулся: — Она была вдрызг пьяна, Холли.

— Правда? А вы узнали этого джентльмена?

— Не-а. Никогда его раньше не видел. — Рой выпрямился, явно горя желанием поведать зрителям остаток истории. — Но я могу рассказать, как он выглядел. Я видел фотографию мертвяка, которую вы показали в интервью с окружным прокурором утром по телику. Так я вам скажу, что тот парень — это Бадди Джеймс и есть! Да, точно, вот у вас в руках та самая фотография. Мамой клянусь, это он! Ну, тот парень, которого она пришила, понимаете?

Холли выключила магнитофон и откинулась в кресле, улыбаясь Сен-Жюсту:

— Гейм, сет и матч[28]. Так что ты от меня хотел, Алекс? Только сначала немного побейся своей великолепной головой о стену за то, что пытался связать мне руки и заставить взять интервью у Толанд-Джеймс так, как ты того хотел. Я играю по своим правилам, Алекс, и это жесткие правила. Так что, надеюсь, у тебя есть что предложить мне, и это что-то — стоящая вещь.

Хорошо, что у Алекса остались еще фотографии, хотя он не собирался навещать сегодня Холли Спивак. Он думал использовать их как козыри в разговоре с Деттмером. Но поскольку они не пригодились, Сен-Жюст проигнорировал совет Холли и не стал биться головой о стену, а просто достал фотографии и разложил их на захламленном столе.

Холли резко придвинула стул, взглянула на фотографии и нахмурилась.

— Фотографии не из архива. Снимал, похоже, любитель. Копии. А оригиналы где? Тотила тут еще не расстался с шевелюрой — значит, фотографии старые. И дружки его мафиозные с ним. — Она откинулась на спинку кресла и умело изобразила полнейшее равнодушие. — Не иначе, они в кафе-мороженое направились. И что?

— Я показал парочку таких же фотографий окружному прокурору, а также сказал ему, что у меня их достаточно для повторного ареста мистера Тотила. Я пообещал оригиналы Деттмеру, если он согласится взамен выпустить Берни из своих когтей и попробовать найти настоящего убийцу. По крайней мере, не арестовывать ее до тех пор, пока не появятся серьезные доказательства ее вины.

— Это или отчаянная храбрость, или ужасная глупость. И?

— Он отказался, — подытожил Сен-Жюст.

— Но и не арестовал его! — встрял Носокс, но тут же засмущался и отступил. — Извините.

Холли помахала в воздухе фотографией:

— Говоришь, у тебя еще есть?

— Полно. Плюс все имена, подписи и даты. Думаю, если поднять архив и посмотреть, какие преступления совершались в указанное время в указанных местах, обнаружится что-нибудь важное.

— Верно подмечено. По крайней мере, мы узнаем много нового. Неужели Деттмер отказался?

— Не раздумывая. Не правда ли, странно?

— Да нет, просто глупо, — отозвалась Холли. — Глупо променять возможность арестовать Тотила, может, даже перевербовать его, предложив скостить срок в обмен на его дружков, на какую-то бабу, нашинковавшую своего муженька.

— Именно это и странно. Хотя мне кажется, что, немного поразмыслив, он передумал. Послал за мной какую-то мелкую сошку. Бедняжка, боюсь, ему влетело из-за того, что он меня упустил.

— Он отправил за вами хвост? — спросил Носокс. — Мне вы не сказали.

— Я очень редко рассказываю кому бы то ни было все, Носокс. Итак, Холли? Деттмер явно не хочет эти фотографии, а также все остальные, которые у меня есть, плюс сведения о месте и времени съемки. А ты?

— Смеешься? Да я бы тебе за них отдалась, Алекс. Черт, я бы и так тебе отдалась, не будь ты геем.

— Но он не…

— Носокс, ты, по-моему, говорил, что хочешь пить? Пойди поищи торговый автомат. Жди меня на улице через пять минут.

— О. Да. Хорошо, увидимся внизу. Извините.

— А теперь, — Сен-Жюст сгреб фотографии со стола, прежде чем Холли успела их схватить, — как скоро сможет такой блестящий, жесткий и этичный репортер, как ты, собрать полное досье на Чедвика Деттмера и Уилларда Джеймса и доставить их на квартиру к моей хорошей подруге Мэгги Келли? Часам к семи, я полагаю, успеешь? Вот и прекрасно.

— Где ты шлялся, черт побери? — поинтересовалась Мэгги, когда Алекс открыл дверь и вошел в гостиную. В руках у него был небольшой коричневый пакет с жирным пятном на дне.

— Так, бродил туда-сюда. Я принес мирные дары. — Он продемонстрировал пакет. — Сплошные сливки и никакого заварного крема.

— Дай сюда! — Мэгги выхватила пакет и зарылась в него. — Считай, что тебе повезло. Но все же, где ты был?

— Подписывал контракт с мистером Пьером, разумеется. Он завтра надолго улетает в Париж, не мог же я обмануть его ожидания. Синица в руках, Мэгги. Как по-твоему, хороший выбор? Синица в руках? Ну что, посылку уже доставили? Что-то никто не переминался с ноги на ногу в фойе у Пола или у моей двери. А ведь я питал некую надежду увидеть, как какой-нибудь беспризорник вбегает в здание с пакетом в одной руке и с пятеркой баксов — в другой.

— Ничего не пришло. Я вся извелась. Да, скоро придет Дж. П. и Стив тоже. Я не смогла их обмануть… помешать им прийти. Они скоро будут здесь. — Мэгги выудила из пакета пончик. — Страшно представить, что все это произошло за последние два дня. Знаешь, о чем я думаю? Мне кажется, моя жизнь пошла кувырком как раз с тех пор, как ты в ней появился. Как будто ты принес с собой неприятности. До тебя моя жизнь была тихой, Алекс, спокойной…

— И скучной?

— Помолчи немного, дай мне высказаться. Пару дней назад, в субботу утром, я собиралась просто побездельничать в выходные. Ну, может, написать пару строк. Не так уж и много, верно? А что вышло? Сначала позвонила Берни. Потом мы нашли труп. Потом съездили в этот чертов Коннектикут. Потом кто-то разгромил твою квартиру. Потом кто-то похитил Стерлинга и Змея. Да, и самое страшное: мы с тобой отправляемся к моим родителям на обед в честь Дня благодарения. Даже и не думай отказаться, потому что это отчасти твоя вина.

— Моя вина? Правда? Это почему же?

Мэгги вгрызлась в пончик и сомлела от сладкого, тающего вкуса взбитых сливок. Она немного сдавила пончик и слизала выступившую начинку. Алекс отвел глаза и принялся изучать свои манжеты. Но он явно заметил. В конце концов, она смотрела «Тома Джонса»[29].

— Родители, Алекс. Подсознательная мотивация. Развитие, рост, перемены, хотим мы этого или нет. Все, что угодно, и ты весь в этом.

— Очаровательно, — Алекс присел на диван напротив, — продолжай. Только вытри сливки с верхней губы и… эээ… ну конечно, салфетки существуют на свете не для этого.

— Слушай, что я говорю. — Мэгги демонстративно облизала и нижнюю губу тоже. Последние несколько часов она сидела за компьютером, играла в «Снуд»[30] и думала ни о чем и обо всем сразу.

Она уже сообразила, что подсознательно дала виконту Сен-Жюсту монокль и шпагу-трость как атрибуты, с которыми можно играть, вертеть их в руках, использовать в качестве опоры, поддержки и даже защиты (именно для этого в трости спрятана шпага). Точно так как курение занимает ее руки, не говоря уже о его приятном побочном эффекте — запах табака держит в некотором отдалении других людей. Но это ошеломляющее открытие могло и подождать.

— Я создала тебя.

— Не спорю. Что дальше? — Алекс достал монокль и принялся полировать его об рукав.

Она на секунду прикрыла глаза. Неужели он пытался защититься? Немного нервничает? Прекрасно. Это ей нравится.

— Но когда ты попал сюда, что-то произошло. Ты начал меняться. Ты по-прежнему Сен-Жюст, но ты еще и… Я не знаю.