Дневной свет, сменивший пыльный сумрак Либрариума Технологика, на мгновение ошеломил Далию. В ослепительно-белом небе сиял расплывчатый диск солнца, едва прикрытый обрывками облаков цвета ржавчины.

Снаружи ее встретил холодный разреженный воздух высокогорья. Над сплошными рядами крыш Далия мельком увидела темно-серые пики далеких гор и многочисленные башни, венчавшие этот край Императорского дворца. Она хотела бы посмотреть на горы во всей их красе, но протекторы, не останавливаясь ни на минуту, увлекали ее к неведомой цели по темным улочкам, наполненным запахами пота и машинного масла и громкими голосами.

Их целью оказалась посадочная площадка, где стоял окутанный клубами пара космический корабль, еще не остывший после прохода через атмосферу.

Далию привели в просторный трюм и бросили на пол, тогда как протекторы заняли предназначенные для них места с магнитными замками, закреплявшими их на палубе. Раздался оглушительный рев двигателей, последовал толчок, и корабль взлетел. Палуба резко накренилась, и Далия в ужасе ухватилась за ближайшую стойку. Внезапно ее парализовала мысль о том, что она покидает родную планету. Далия представила себе, что больше не увидит знакомых горизонтов, и ощутила приступ паники. Она тотчас упрекнула себя за постыдную слабость, и паника рассеялась, а в следующее мгновение желудочные колики напомнили ей, как она голодна.

Рев двигателей и вибрация корпуса корабля все усиливались, пока Далии не стало казаться, что судно вот-вот расколется на мелкие части. Но неожиданно звук оборвался, и палуба под ней затихла. Корабль с невообразимой скоростью помчался сквозь бездну.

Она летит на космическом корабле.

Заняться ей было нечем, и Далия стала гадать, куда она летит и по какой причине протекторы вытащили ее из подземелья Либрариума. Как ни странно, путешествие не вызывало у нее страха, однако она отнесла это за счет недостатка информации и любопытства, способного нейтрализовать любые тревоги.

Весь следующий день или около того ее сопровождающие — Далия больше не считала их похитителями — пресекали любые попытки к общению. Ей только объяснили, как обращаться с едой и напитками, и Далия с радостью выполнила инструкции, несмотря на химический привкус пищи.

Протекторы в продолжение всего полета не шевельнулись и не проронили ни слова, и ей ничего не оставалось, как только разглядывать их высокие мощные фигуры, усиленные генной технологией мускулы и имплантированное вместо рук оружие. Выходившие из-под одежды ребристые кабели и разноцветные провода уходили в плоть через разъемы, вживленные в кожу. Далия и раньше встречалась с протекторами, но никогда не рассматривала их вблизи.

От них исходил неприятный запах гниющего мяса, машинного масла и застарелого пота.

Оружием им служили большие пистолеты с широкими дулами и длинные металлические посохи, увенчанные шестернями из бронзы и серебра, с которых свисали полоски пергамента, развевавшиеся на холодном сквозняке.

На пергаменте имелись четыре ряда из четырех чисел, и Далия быстро выяснила, что сумма цифр в каждой строчке одна и та же, причем не важно, как их складывать — по горизонтали, по вертикали или по диагонали. Более того, такой же результат получался, если сложить цифры в каждом из четырех квадратов или четыре центральные цифры.

— Тридцать четыре, — сказала она вслух. — Все время тридцать четыре.

Эта схема показалась ей знакомой, и Далия поняла, что встречалась с ней прежде. Ответ пришел раньше, чем она успела серьезно задуматься.

— Меланхолия![1] — воскликнула Далия, глядя на пергамент.

— Что ты сказала? — спросил протектор.

Бронзовая маска придавала его вполне человеческому голосу металлический звук. Неожиданная реакция на ее слова застала Далию врасплох.

— Символ на твоем пергаменте, — пояснила она. — Это фрагмент гравюры. Я видела ее в книге, которую переписывала два года назад.

— Два года назад? И ты все еще помнишь ее?

— Да, — нерешительно кивнула Далия. — Я всегда запоминаю то, что прочитываю, и никогда этого не забываю.

— Это символ нашей повелительницы, — сказал протектор.

— Эта таблица с гравюры очень старого мастера, — задумчиво произнесла Далия, обращаясь скорее к самой себе, а не к протектору. — Из глубокой древности. Но почти все, что мы переписываем, если только это не материалы экспедиционных флотилий, относится к древности. Там изображена женщина, очень печальная, как будто она не в состоянии придумать что-то оригинальное. Вокруг нее полно разных инструментов — и весы, и песочные часы, и молоток, — но она грустит, словно никак не может уловить идею.

Протекторы переглянулись между собой, и каждый крепче сжал свой посох. Далия заметила их взгляды и замолчала.

— Что такое? — спросила она.

Протектор отключил магнитные зажимы и шагнул к ней. Неожиданное движение испугало Далию, и она, отпрянув, села на пол. Массивная фигура протектора нависла над ней, поблескивая из-под потрепанного капюшона зелеными огоньками глаз.

— Теперь я начинаю понимать, почему нам поручили тебя привезти, — сказал он.

— Вас послали именно за мной? За Далией Киферой?

— За Далией Киферой. Ро-Мю Тридцать один послали специально, чтобы забрать тебя с Терры.

— Ро-Мю Тридцать один?

— Это наше обозначение, — пояснил протектор.

— Как! Всех сразу?

— Всех сразу и каждого в отдельности. Это одно и то же.

— Ладно. Но почему вас послали за мной?

— Нам поручили вывезти тебя, пока тебя не казнили.

— Казнили?! — воскликнула Далия. — Но за что?

— Магос Лудд ссылался на закон о Божественном Совершенстве, — пояснил Ро-Мю 31. — А те, кого обвиняют в нарушении этого закона, привлекают внимание нашей повелительницы.

Далия прикрыла глаза и стала вспоминать, что гласит закон.

— Дайте-ка подумать… Там говорится, что строение и схема каждой машины дана нам Омниссией и потому считается божественной… и любое нарушение… Ой!

— Теперь ты понимаешь, почему мы за тобой пришли?

— Не совсем, — призналась Далия. — Кто же ваша госпожа и что ей от меня нужно? Я ведь просто переписчик. Я никто.

Ро-Мю 31 покачал головой, сжал кулак и поставил его поверх бронзово-серебряной шестеренки, украшавшей его посох.

— Ты плохо себя знаешь, Далия Кифера, — сказал он. — Но это и многое другое тебе станет ясно при встрече с нашей госпожой — верховным адептом Кориэлью Зетой, правительницей Магмагорода.

— Магмагорода? — переспросила Далия. — А где это?

— На краю плато Дедалия, к югу от горы Арсия, — ответил Ро-Мю 31.

Подняв посох, он коснулся темной панели на вибрирующей стене корабля. С конца посоха сорвалась искра, и панель начала меняться, становясь все более и более прозрачной.

Наконец трансформация завершилась, и Далия ахнула, пораженная красным сиянием появившейся перед ней планеты. Казалось, что вся ее поверхность состоит из огня и металла, а атмосфера испещрена длинными лентами газообразных выбросов. Мир, изобилующий огромными промышленными комплексами, которые превосходили своими размерами континенты Старой Земли, содрогался, словно от ударов исполинских молотов.

В южных гористых районах к небу поднимались языки пламени и высоченные трубы, сеть сооружений из блестящей стали была похожа на паутину трещин, сквозь которые пробивался яркий свет.

— Это?..

— Марс, — подтвердил Ро-Мю 31. — Владения Механикум.

Очередь сверхзвуковых снарядов прошила группку сервиторов, пировавших среди погибших техноматов. Один сервитор был уничтожен полностью, второму оторвало пару конечностей, а трое других пошатнулись, лишившись кусков плоти, вырванных пулями из чахлых тел. Но они не упали — поврежденные мозги отказывались реагировать на смертельные ранения, нанесенные выстрелами рыцаря Крона.

— Эти твои, Мавен, — сказал Крон, закончив стрельбу.

— Я рад, что ты мне хоть что-то оставил, — отозвался Мавен.