Над толпами зрителей потрескивали разноцветные гальванические облака и целые стаи жужжащих сервочерепов, но ни один аппарат не осмеливался вторгаться в электромагнитное поле, окружающее корабль.

Огромная аппарель наконец коснулась земли, и Вертикорда невольно на мгновение зажмурился, настолько резко увеличилась интенсивность света. В этом луче появился высокий, могучий и величественный силуэт.

Казалось, свет движется вместе с ним. Вертикорда не мог отвести взгляд от спускавшейся фигуры, но на площадке, где приземлился золотой корабль, внезапно появилась тень. Он неохотно оторвался от созерцания торжественного шествия и поднял голову. На сияющий диск солнца надвигалось темное пятно эллиптической формы.

Вскоре небесный свет окончательно померк, и единственным источником сияния осталась могучая фигура, первой ступившая на марсианскую землю. Вертикорда немедленно понял, что перед ним выдающийся воин, поскольку такую величавую осанку можно было приобрести только в боях.

Благоговейный вздох многотысячной толпы зрителей отозвался трепетом во всем теле Вертикорды, как будто сама планета содрогнулась от радости прикосновения этой выдающейся личности.

Наездник снова опустил взгляд и увидел, что перед ним стоит высокий воин в золотых доспехах и каждая пластина брони украшена с тем же усердием и любовью, что отличали отделку корпуса корабля. Воин не надел шлем, и на нем не было видно никаких признаков аугметики, но, казалось, насыщенный химикатами воздух Марса не доставлял ему ни малейшего неудобства.

Воин с прекрасным и безукоризненным лицом пронзил взглядом бронированный корпус «Арес Ликтор» и заглянул прямо в душу Вертикорды. В его глазах наездник увидел мудрость многих веков и бремя необъятных знаний.

За спиной воина хлопал на ветру кроваво-красный плащ, а в руке, закрытой бронированной перчаткой, сверкал увенчанный орлом скипетр. Взгляд золотого гиганта скользнул по синей броне рыцаря Вертикорды, охватив боевую машину от конического основания до подвижных плечевых пластин, на которых был выгравирован символ Рыцарей Тараниса — колесо и молния.

Воин поднял голову.

— Твоя машина повреждена, Таймон Вертикорда, — произнес он сильным, но мелодичным голосом, который показался наезднику самым совершенным звуком во Вселенной. — Ты позволишь?

Вертикорда не мог подобрать слов для ответа. Он сознавал, что все, что он скажет, перед лицом такого совершенства прозвучит пошлой банальностью. Воин, не дожидаясь ответа, поднял руку, и Вертикорда ощутил его прикосновение в районе коленного соединения «Арес Ликтор».

— Машина, излечись, — произнес воин.

Уверенность и решимость в его голосе впитались в самую сущность Вертикорды, словно каждая молекула его гибрида из плоти и металла получила новый заряд целеустремленности и жизненных сил.

Тепло от прикосновения воина мгновенно просочилось сквозь броню, и весь остов из пластали и керамита слегка завибрировал, вызвав у Вертикорды изумленный вздох. Он невольно сделал шаг назад и сразу ощутил, как плавно и легко движется. Один шаг, но он понял, что «Арес Ликтор» как будто только что вышел из сборочного цеха. Упорная хромота исчезла бесследно.

— Кто ты? — выдохнул Вертикорда, и по сравнению с могучим голосом воина его слова прозвучали жалким скрипом.

— Я Император, — ответил воин.

Каждый звук этого простого ответа содержал в себе тяжесть прошлого и великолепие славного будущего.

Сознавая, что больше никогда не услышит более важного сообщения, Вертикорда и «Арес Ликтор» опустились на одно колено, проделав этот маневр с ловкостью, невозможной до прикосновения Императора.

В этот момент Таймон Вертикорда познал истинную суть стоящего перед ним существа.

— Добро пожаловать на Марс, мой повелитель, — сказал он. — Хвала Омниссии!

Шесть протекторов Механикум, в выгоревших и ветхих одеяниях цвета ржавчины, неподвижно стояли вокруг нее совсем как похожие на статуи магосы, наблюдавшие за тысячами переписчиков в огромном зале обработки записей Либрариум Технологика. Их подбитые железом ботинки прочно удерживались зажимами на корабельной палубе, тогда как ей, чтобы не разбить голову о фюзеляж или не покатиться по полу при взлете, приходилось изо всех сил цепляться за металлическую стойку.

Скудный, лишенный каких бы то ни было изысков, интерьер корабля был до предела функциональным. Никаких лишних деталей или украшений, на которых мог бы отдохнуть взгляд, что в полной мере соответствовало духу организации, владевшей этим судном.

Далия Кифера провела рукой по своим коротко остриженным светлым волосам и, ощутив оставшуюся на пальцах сальную грязь, с тоской вспомнила о ежедневных поездках в помывочный блок Виндварда. Однако Далия понимала, что ее стремление к чистоте нисколько не заботило протекторов.

После того как они установили ее имя и вытащили из камеры в подземелье Либрариума, куда ее неделю назад запер магос Лудд, никто из протекторов больше к ней не обращался. Магос обнаружил произведенные ею усовершенствования в схеме когитатора, страшно разгневался и под бесконечные тирады в бинарном коде, вылетавшие из заменявшего гортань динамика, вытащил из рабочего зала.

Семь дней в полной темноте почти сломили ее дух. Когда дверь наконец открылась, девушка сжалась в клубок, увидев перед собой безжизненные бронзовые маски протекторов, их блестящие боевые посохи и бесстрастно сверкавшие зелеными огнями глаза.

Бессвязные протесты магоса Лудда по поводу их вторжения иссякли сразу же, как только ему дали просканировать биометрические подтверждения полномочий, заключенные в посохах протекторов. Далия очень испугалась, но потом поняла, что так и должно было быть. Мастера Механикум создали эти массивные корпуса, оружие, заменившее руки, и сверкающие зеленые глаза на бронзовых масках в виде черепов именно с целью устрашения.

В одно мгновение ее вытащили из камеры и проволокли через огромный и гулкий скрипториум, где Далия провела последние два года своей жизни. Просидев целую неделю в тесной комнатушке, она едва могла пошевелить руками и ногами.

Ее протащили мимо тысяч и тысяч одетых в балахоны писцов, служителей, хранителей и маркировщиков, заполнявших скрипториум, и по пути к высокой арке, ведущей во внешний мир, Далия поняла, что ей грустно лишиться проходящей через зал информации.

Она не будет скучать по людям, поскольку здесь не было ни друзей, ни товарищей по работе. Ни один из бледнокожих адептов никогда не поднимал головы от своей работы, а зеленоватое свечение экранов когитаторов и мерцающих сфер, паривших в пыльном воздухе, лишало их лица малейших признаков жизни и эмоций.

Подобное состояние не устраивало Далию, и она не могла не удивляться равнодушию своих коллег-писцов, не понимающих, как почетна их работа.

Через этот зал проходила лавина знаний всей Терры и сведения о новых мирах Галактики, присылаемые тысячами летописцев, которые сопровождали корабли Великого Крестового Похода.

Мощный поток информации, заботливо рассортированной и систематизированной, захлестывал скрипториум, а эти безликие служители изо дня в день слепо и безучастно выполняли все те же бюрократические административные инструкции и не хотели или не могли воспользоваться таким богатством.

Не задавая вопросов о предстоящем задании, переписчики каждый день тащились, шаркая ногами, по знакомым коридорам и приступали к своим обязанностям, не испытывая ни любопытства, ни восторга, ни сомнений.

Далия, прислушиваясь к шелесту бумаги, представляла, что именно так шуршат океанские волны, а треск когитатора и стрекотание латунных ключей наборной машины казались ей шорохом гальки на берегу. Она никогда не видела ни того ни другого, поскольку океаны Терры испарились во время давно забытых войн, но слова, прочитанные в бесконечных бумагах и информационных планшетах, которые приносили мускулистые сервиторы, вызывали мысли и идеи, выходящие далеко за рамки самого большого скрипториума Терры.