– Разумеется. И вы все еще готовы помогать мне?

– Безусловно, – немного сухо ответил он. – Я буду следить, чтобы вам не причинили зла.

– Вы сказали, что остаетесь с этими людьми для того, чтобы оправдаться от обвинения в убийстве. Другими словами, вы против них. Тогда было бы логично нам объединиться…

– Да, конечно, – с улыбкой согласился он. – Вы далеко не глупы.

– Брайан тоже далеко не идиот, вот увидите. Если он жив и в опасности, я сделаю все, чтобы помочь ему. Но нужно, чтобы и вы помогали мне. Вы ведь ничего не имеете против моего брата?

Корридон колебался, он никак не мог призваться ей, что Брайан убийца.

– Я сделаю все, чтобы помешать им убить его, – уклонился он от ответа.

– Он не предавал Гурвиля, – сказала она твердо и спокойно. – Вы придерживаетесь другого мнения, я знаю, но он никогда не делал ничего подобного. Вы и сами в этом убедитесь, когда встретитесь с ним на острове Эрмит.

– Так называется остров?

– Да. Это в двенадцати милях от Баас-рок, близ Дурбана.

– Вы проводите нас туда?

Она утвердительно кивнула.

– И сделаете это охотно?

– Разумеется, – не задумываясь ответила она.

Заинтересованный, он внимательно всмотрелся в ее бледное лицо.

– Но почему?

– Я хочу, чтобы встреча с этими тремя состоялась в месте, знакомом моему брату. Вы не представляете даже, насколько там местность опасна для того, кто не знаком с ней. Стелющийся туман, болотистая земля, дремучие леса на крутых склонах, и в довершение – зыбучие пески. Брайан и я хорошо знаем этот островок. – Ее глаза заблестели. – А эти не догадываются, что их там ожидает… Конечно, я проведу вас, но они еще будут кусать себе локти, вот увидите.

До наступления ночи оставалось еще несколько часов. Жан прислонился к стене возле окна. Рядом с ним дремала в кресле Жанна. Всякий раз, когда сон начинал одолевать ее, она резко вздрагивала. Ренлинг сидел напротив, опершись подбородком на руку, и мечтал о том, чтобы все о нем забыли. За день он едва ли сказал несколько слов.

В углу комнаты за ширмой, безвкусно размалеванной, сидели рядом Энн и Корридон. Атмосфера была предельно наэлектризованной, и Корридон старался, насколько это возможно, скрыть Энн от взоров Жанны. Он догадывался, и не без основания, что если обе молодые женщины встретятся лицом к лицу, может произойти взрыв.

С помощью Энн он уточнил все подробности их предстоящего путешествия в Дурбан. Так как передвигаться пришлось бы по большим дорогам, решено было воспользоваться автомобилем Энн. В Дурбане, сказала она, все пересядут в ее моторную лодку и переправятся на остров.

Теперь оставалось лишь дождаться наступления ночи. Полиция не возвращалась, и Корридон начал надеяться, что те два агента не сообразили соотнести его внешность с описанием в газетах.

Каждые полчаса Жан регулярно отходил от окна, пересекал комнату и подходил к кровати, за ножку которой был привязан Холройд. По пути он проходил мимо Корридона и Энн и каждый раз с ненавистью смотрел на девушку.

Где-то после семи часов, в сумерках, Ренлинг встал и, пробормотав, что приготовит что-либо поесть, скрылся в кухне.

Корридон, которого долгое ожидание тоже выводило из себя, встал и подошел к Жанне. Та вздрогнула и выпрямилась.

– Уже? – спросила она.

– Нет, – ответил Корридон, избегая ее вопросительного взгляда. – Нужно подождать по крайней мере час, когда станет совсем темно. К тому же собирается дождь. Если нам немного повезет, улицы будут совершенно пусты.

Не желая продолжать разговор, Корридон отправился на кухню, к Ренлингу.

– Как дела? Может нужна моя помощь?

– Они не перекинулись со мной и парой слов. – Ренлинг был совершенно расстроен. – Теперь я понимаю, что чувствовал бедняга Крей…

– Не надо понапрасну портить кровь, – утешил его Корридон. Обернувшись, он увидел через открытую дверь спину Жана, упорно глядящего в окно. – Их двое, а нас трое, – тихо сказал он. – Энн с нами.

– Что она сможет сделать против них? – безнадежно махнул рукой Ренлинг.

– Она поможет нам на острове.

– Если только мы попадем туда когда-нибудь. Я их лучше знаю. Их ничто не остановит. Да и к тому же, они больше не доверяют мне.

Он умолк, ибо из комнаты донесся слабый крик. Корридон одним прыжком оказался на пороге. Энн, покинув свое убежище, сделала попытку пройти на кухню и лицом к лицу столкнулась с Жанной. В тот момент, когда Корридон влетел в комнату, Жанна вцепилась в руку Энн, на лице ее появилось демоническое выражение. Метнувшись к женщинам, Корридон схватил Жанну за плечо и резко повернул к себе, заставив выпустить руку Энн.

– Хватит! – резко сказал он. – Никаких сцен здесь!

В течение секунды Жанна смотрела на него, словно не узнавая, потом рука ее конвульсивно дернулась. Он на лету поймал ее и толкнул так, что Жанна отлетела к стене.

– Прекратите! – злобно проговорил он. – Довольно! Ведите себя прилично!

Жанна осталась возле стены. Она хотела что-то сказать, но голос отказывался повиноваться ей. Дыхание ее пресеклось, потом с ней начало происходить что-то непонятное. Глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, лицо перекосилось, сквозь сжатые зубы вырвалось звериное рычание. В несколько секунд она потеряла человеческий облик.

– Осторожно! – предостерегающе крикнул Ренлинг. – Берегитесь! Это не в первый раз!

Корридон невольно отступил назад и взглянул на Энн. Грудь ее бурно вздымалась; ненависть, которая горела в глазах Жанны, угнетала ее… Пальцы Жанны скрючились, как когти, и ее смуглые руки угрожающе потянулись к Корридону. Ничего не видя, она шарила вокруг, рассчитывая расстояние, прежде чем схватить и терзать, терзать…

Жан, некоторое время стоявший безмолвно, неожиданно бросился между Корридоном и Жанной и, не раздумывая, резко ударил ее кулаком в подбородок. В момент падения, однако, подхватил ее и осторожно положил на пол. С необычной для него нежностью наклонился над ней, приподнял веко, пощупал пульс, потом встал.

– Принеси подушку, – приказал он Ренлингу.

Подушку принес Корридон.

Ренлинг, с расширенными от ужаса глазами, был не в состоянии пошевелиться. Он не отрываясь смотрел на Жанну, без сознания лежащую на полу.

Корридон некоторое время следил за манипуляциями Жана, потом достал носовой платок и вытер вспотевшее лицо. Колени его дрожали. Теперь он убедился, что был полностью прав: Жанна психически ненормальна.

– Принести ей что-нибудь выпить? – спросил он у Жана, как всегда, испытывая некоторое чувство вины при виде больного человека.

– Нет, теперь все будет в порядке, – ответил Жан сквозь зубы. В его маленьких глазах было беспокойство, а толстые, грубые руки с необъяснимой нежностью продолжали поправлять подушку под головой Жанны.

– Пусть немного поспит, – добавил он.

Краем глаза он посмотрел на Энн. Бледная, дрожащая от страха, она не спускала с Жанны испуганных глаз.

– Мало на свете женщин, которые перенесли то, что выпало на ее долю, – добавил он, ни к кому не обращаясь.

– Да, это тяжелый случай. – Корридон подошел к Энн.

– Не говорите ей ни о чем, когда она очнется. Сама она ничего не вспомнит. Это не опасно… Нервы… Пройдет, – проговорил Жан, стараясь скрыть свое беспокойство.

– Не рассказывайте сказки, – сухо проговорил Корридон. – Она вела себя, как опасная сумасшедшая. И нуждается в лечении.

– Да? – Жан выпрямился. – Мне это не кажется. Во всем виновата жизнь и то, что с ней произошло. Она выздоровеет, едва мы найдем Мэллори.

И он снова улыбнулся своей безжизненной улыбкой, которая заставила Энн похолодеть.

Когда Жанна открыла глаза, Жан стоял возле нее на коленях и тихонько тряс за плечо.

– Вставай, – приговаривал он. – Как ты себя чувствуешь?

Голос Жана доносился как бы издалека. Жанна чувствовала непонятную тяжесть в голове и смутное беспокойство. Она с трудом различала окружающие предметы, но круглое лицо поляка, маячившее перед ней, подействовало успокаивающе. Она попыталась приподняться, и Жан помог ей.