– Как её звали?

– Наталина.

Мы замолчали. У меня перед глазами всплыл образ девушки из борделя, которая много раз грела мою постель. Тогда были смутные времена, она пропала – это всё, что мне известно.

– Я думал, она погибла, – грустно сказал я, ведь ситуация требовала разрешения.

– Нет. Бабушка рассказывала, что с ней связался Константин, она пришла к нему, когда поняла, что беременна…

– Папа… Вот оно как.

– Он дал ей денег взамен на то, что она больше никогда не появится в твоей жизни. Ты был помолвлен, как позже я сама узнала из истории.

– Да, это правда. Но недолго, пока не узнал, что моя невеста собирается разрушить мой род.

Делаю пару глотков.

– Но я понимаю Наталину. У неё практически не было выбора в такой ситуации. Она бы никогда не стала моей женой в тех реалиях, которые тогда были. Деньги, а я уверен, отец дал ей много, могли сделать её жизнь.

– Бабушка была согласна. После этого в нашем роду через одно поколение стали рождаться маги, менталистика и телекинез, вот основные ветки.

– Где твои родители?

– Погибли.

Мы ещё долго разговаривали, я рассказывал про Наталину и те времена, Арина смеялась и слушала. Беседа вышла познавательной, она напомнила мне, за что я сражаюсь.

Глиф восстановления и концентрации был передан и Арине, он ей здорово поможет. А также ещё одному магу в наших рядах, огневику Серёже. Парень вообще редко светился в нашем маленьком обществе, видимо, помнил наш конфликт и был тише воды.

Жизнь кипела, всё вокруг развивалось. Мне оставалось лишь направлять людей, давать задачи и строить единый механизм сопротивления Шессу.

Мы начали готовить армию…

Синтия и Лерой вернулись, они привели мою первую жрицу, хотя она уже потеряла титул на фоне Лероя.

Сама Синтия была задумчивая и молчаливая. Беседа с ней многое прояснила.

Оказывается, когда они пришли вызволять людей, освобождать оказалось некого.

Все были живы, но вот их хозяева нет.

Лужи крови и красные от неё же люди стояли сплошной толпой, когда Синтия вошла в поселение. Они были готовы, одному богу известно, как жрица узнала о моих планах, но это случилось.

Лерой сейчас занимался с ними, просвещал и наставлял.

Работа с глифами двигалась. Они хорошо взаимодействовали с новым видом маны, но не обошлось и без катастроф. Например, когда впервые использовал руну концентрации, проверив, насколько легче мне станет читать сознание, я был поражён.

Магия вошла будто нож в масло, открыв мне человека изнутри.

Подопытной стала Милиена, просто она одной из первых вошла в мой кабинет.

Я увидел всю изнанку посла суори.

Видел её детство и воспитание, видел, почему она так не любит мужчин своей расы. Действительно, любить тут не за что. Они были откровенно бесчувственными болванами и почитали силу не меньше повелителя. Те редкие соития, которые я увидел в разуме девушки, иначе как пытками не назвать.

Она говорила правду, насчёт всего. Искренне хотела мира и благополучия, но сильно болела за свой народ. Убеждения и принципы меняются, время, будто река, стачивает их и поворачивает, посмотрим, что из этого выйдет.

Глифы нанёс на металлические пластины, чтобы износ был не таким большим. Пока только так, но очень скоро Марк подготовит стальные перстни, он уже начал сооружать плавильню. Она вообще понадобится, не только для колец.

Я отобрал у Сары один меч, чтобы испытать на нём руны.

Шувалов когда-то показал много рун, но некоторые из них я не знал, как применить. Например, одна из них убивала всех насекомых в пределах пяти метров… Вот что мне с ней делать? Возле моря даже не было комаров, поэтому ничего придумать не удалось.

Посещали ли меня мысли, откуда вообще взялись эти глифы? Посещали, даже было не очень правдоподобное объяснение, что это связано с Суори, но сейчас всё поросло таким бурьяном.

Милиена на глифы отреагировала однозначно, она просто почесала затылок и спросила, что это. Даже Суори уже не помнили, а может, и не знали, кто создал их.

О мече Сары.

Он был отобран под возмущённые вопли, на которые тут же прибежал Лерой. Дальше отбирали мы уже вместе с первым жрецом.

Я – просто молча.

Лерой что-то говорил о богохульстве и призывал к раскаянию.

В итоге пообещал ей новый, и она успокоилась. Наступила пора экспериментов. Глифы были разложены на столе, а я приступил к нанесению.

Первым, соответственно, пошёл глиф концентрации. Нацарапал руну на лезвии. Никаких видимых изменений не произошло, зато в магическом плане она светилась, ровно по контуру.

Эффект интересный, осталось попробовать в действии.

Ножка каменного кресла была отрублена, будто это вовсе не монолитный камень, а какая-то травинка, не более.

Азарт обуял меня, и уже через минуту кресло было порублено в крошки, точнее, на ровные такие кусочки.

На последнем меч устало звякнул и оставил лишь небольшую бороздку, как и должен был сделать раньше. Начал проверять. Кончилась мана. Глиф в магическом плане не подавал признаков жизни.

Попробовал нарисовать новый, рядом с первым.

Сработало.

Покрошил ещё одно кресло. Принесли еду, посмотрели как на психа. К вечеру будут ходить сплетни, что я креслофоб.

Снова задумался. Очевидно, запас энергии не бесконечен.

Попробовал пополнить руну маной напрямую, приложил ладонь к холодной полоске металла, перекачивая.

Отлично, руна снова засияла, будто новогодняя ёлка.

Кресло осталось одно, его стало жалко. Подумал, что наверняка эффект будет тот же. Оставалось рассчитать, сколько ударов у нас в запасе. Сперва решил просто посчитать части кресла, чтобы понять, сколько раз бил. Грустно посмотрел на мелкие кусочки, коих с одного предмета мебели было около сотни. Плюнул на это дело.

Сейчас куда важнее попробовать кое-что другое.

А если нанести рядом с глифом концентрации глиф восстановления. Идея показалась крутой, стал царапать, спиной к входу. Иначе, если сюда случайно зайдёт Сара и увидит, что я делаю с её клинком, участь кресла покажется крайне гуманной.

Спустя десять минут дело было сделано.

Кресел больше не наблюдалось. Вздохнул и пошёл за пределы Подковы, выбирать валун покрупнее.

Жители Подковы смотрели на меня с испугом. Понимаю, растрёпанный, с горящими, как у упыря, глазами несусь куда-то с мечом.

А ещё кресла не люблю.

Кажется, скоро тут будет мода на табуретки.

Вышел и встал перед первым же камнем. Ничего такой, гладкий и тёплый, середина лета же. В этот раз стал действовать разумнее, надо увеличить коэффициент полезного действия одного камня.

Сначала хотел нарезать слайсами, но потом понял, что переоценил возможности, это не кусок масла, а, мать его, камень. Он хоть и рубится, но не настолько же круто.

Начал втыкать, входило как в тело Суори, даже получил немного радости.

Кажется, со стены за мной кто-то наблюдает. Ну и ладно, пусть смотрят. Помахал рукой, силуэт скрылся.

Я что, слышал крики?

Руна выдохлась через два десятка уколов.

Пошёл назад в кабинет, если мгновенно она не восстанавливается, значит, необходимо ждать.

По дороге встретил Лару, задумавшись, чуть не протаранил её лбом, кажется, она меня ждала. Выглядит подозрительно спокойно и миролюбиво, что-то задумала.

– Федя, ты только успокойся… – Подходит неторопливо и говорит спокойно, ну, поговорим. – Давай сядем и сделаем вдох.

– Привет, а ты чего так говоришь… Даже не знаю как! Как с ребёнком или с психом.

Лара упирает руки в бока.

– Тебе двадцать лет, ты только что порубил мечом два каменных кресла, а потом полчаса втыкал меч в камень. Как мне с тобой разговаривать?

– Справедливо. – Чешу затылок, что за дурацкая привычка.

– Я же говорила, всё с ним в порядке, – громко говорит Лара.

Только сейчас замечаю, как со всех сторон выходят люди.

Они что, прятались? Вот бес!

План с боевым истребителем Маркусом две тысячи девятьсот девяносто девять успешно сработал и доказал свою эффективность.