— Честь для Тени Ордена священна, — замогильным голосом сказала Лисица.

Кончик клинка уже проткнул ей нагрудную повязку, и в ткани начало набухать красное пятно. Я почуял в кулаке влагу — острый нож резал пальцы, но в этот момент мне было наплевать.

Захрипев от натуги, я дернулся, пытаясь выдернуть кинжал. Получилось на сантиметр вывести… Голова закружилась.

— Не смей мешать мне, зверь, — грозно прошептала Лисица, на ее лице промелькнуло раздражение.

И ее руки снова стали сдвигаться. Дерьмо нулячье, да сколько же в ней силы?!

Это надо было видеть. Я, несмотря на свои размеры, нависал мощной глыбой над более хрупкой девушкой, сидящей на коленях. И как дед, тянущий проклятую репку, надрывался… Еще чуть-чуть, и буду уже упираться ногами в саму Лисицу.

Глаза самоубийцы так и оставались остекленевшими… Ну, точно, магия, что-нибудь вроде той метки, про которую мне говорил лекарь Ларс в караване Дидрича. Мол, так обрезают языки поклонникам Бездны, когда те попадают в плен.

Но Лисица-то не еретик, да и попробуй зверю седьмой ступени поставить такую метку… Если только добровольно?! Долбанный кодекс чести!

— А я посмею! — прокряхтел я, — Еще как!..

Мне нужна помощь, еще больше силы… Сзади полыхал костер, про который я чуть не забыл. Вот потянулся к нему мысленно, и стихия огня охотно отозвалась — в стальную пружину земной энергии сразу же вплелось яростное пламя.

— А-а-а! — я закричал, чувствуя, как отзывается едва заживший перелом в руке.

— Это… честь! — рявкнула Кицунэ, однако ее голос чуть дрогнул.

Кинжал стал опять двигаться к груди, но на лице Лисицы все же промелькнуло напряжение. Я попытался улыбнуться напряженными губами. О, да! Все-таки ей тяжело.

— Честь, честь… — вырвался хрип из моего горла.

Мне уже не хватало опоры, и я, недолго думая, поднял ногу, и просто упер ее Лисице в грудь, прямо в мягкую титьку. И вот это действие вызвало шквал эмоций на лице девушки.

— Как смеешь?! — тяжко выдохнула Кицунэ, и свирепо покосилась на мой сапог.

Что-то явно пошло не по ее плану, и теперь наверняка на белоснежной нагрудной повязке останутся следы.

Я хищно ощерился. О, да, честь честью, но она же в первую очередь женщина. Ритуальная смерть должна быть красивой, а не вот так вот… со следами сапогов на прекрасной груди.

Ну что ж, великий седьмой хвост Кицунэ. Нельзя делать харакири рядом с такой свиньей, как я. Мой сапог чуть шаркнул в бок по земле, туда, где лежал черный уголек. Побольше грязи, черноты…

— Погоди, — прохрипел я, — Чуть поверни голову, вторую ногу упереть надо.

— Что?!

— Щеку подставь!

Ее глаза округлились, и через миг дымка магии исчезла.

Я же не шутил, и реально, используя для опоры только ее тело, стал медленно поднимать другую ногу. В ней было столько силы, что я чувствовал, будто в тренажерном зале на брусьях занимаюсь — по всем законам физики мы должны были свалиться, но Кицунэ так и продолжала сидеть на коленях.

В ее теле оставалась непреклонная воля, вот только в лице что-то изменилось…

— Да как?! Да ты!.. — ее голос сорвался, когда она смотрела на плывущую к ее лицу подошву, — Свинья!

А меня было уже не остановить.

— Да ну чё, ладно тебе, он чистый. По малой нужде вчера сходил… и там… ну… ты не думай, я травой сапоги протер, — с оправданием сказал я, — Да там пара капель были-то, честно…

Упереть стопу ей в щеку я не успел. С диким криком эта фурия вскочила, и я улетел в сторону, словно от взрыва гранаты.

Правда, мне пришлось сразу вскочить, потому что Кицунэ отбросила кинжал и схватила ножны, лежащие под ногами.

— Я спасла тебе жизнь, чтоб ты опозорил меня?

И рыжая молния метнулась в мою сторону. Я только успел подумать, как взметнувшееся пламя костра идет к ее цвету волос…

— Вот же на хрен, — вырвалось у меня, когда чудом мои руки успели перехватить ее.

Но Кицунэ хватило движения одних запястий, клинок едва не порезал мне руки, и чуть не воткнулся в меня. Я перекатом ушел назад, но почуял, что кожу мне все-таки надрезали.

— Скорпионы, Волки, помогайте! — крикнул я, глядя на медленно приближающуюся Лисицу.

Позади нее полыхал возмущенный нашими полетами костер, и глаза Кицунэ горели на таком фоне адским огнем.

— Честь воина… — начала было она.

— Фолки бы сюда, — неожиданно ляпнул я.

— Что? — она растерянно глянула на меня.

— Отлично выглядишь, он бы заценил.

Прозвучало у меня это фальшиво, чуть ли не с издевкой. Ну, сватать меня никто не учил, но нужного эффекта эти слова достигли.

Ах ты, проказник Фолки, чем же ты зацепил-то сердце девчушки? Правда, я старался не думать, сколько этой девчушке лет.

— Да ты, — возмутилась она, но уже без видимой ярости, — Урод!

Она непроизвольно попыталась стряхнуть черные следы сапога с белой нагрудной повязки. С ума сойти, и это та же самая Кицунэ, которая пару дней назад крошила зверей пачками, и на нее кровь ведрами лилась.

Моя пятка наткнулась на посох, с которым я занимался вечером. Я поднял его, и выставил перед собой. Больше для уверенности, потому что знал, что это не остановит эту Лисицу.

Но паузу в перепалке надо было использовать.

— Кицунэ, зачем все это?

— Я же говорила — я предала…

— Да понял уже! — рявкнул я, — Я тебе не дам этого сделать. По нормальному точно не дам.

— Так нельзя! — ее нижняя губа дрогнула, — Это не делает тебе чести, ты же воин.

Момент ее ярости прошел, и она поняла, что сейчас для нее только два выхода — убить меня и спокойно завершить свой ритуал, или…

Идея мелькнула, словно озарение. Как же я сразу-то не догадался?

— Тогда убей меня, — я встал прямо и откинул посох.

— Мне незачем убивать тебя. У тебя великое дело, ты стоишь на пути прецептора, и ты служил той Серой Волчице, Дикая которая.

— Убьешь меня — и предательства не будет, — я поискал взглядом кинжал, который она отбросила в сторону, — Прецептор будет только рад.

Вот он, блестит с той стороны костра. Я уверенным шагом двинулся, но лезвие катаны сверкнуло у моего горла.

— Стой…

Я надавил шеей на острие, продолжая идти, и Лисица поспешно убрала клинок.

— Какого нуля ты творишь?! — возмутилась она.

Молча я подошел и поднял кинжал, потом сунул его себе за пояс.

— Это ритуальное оружие, не смей трогать, — процедила она сквозь зубы, — Я обязана убить тебя, таков обычай.

— Так убей, — весело кивнул я, — И ты свободна. И снова можешь спокойно служить прецептору.

— Я… — она вдруг замотала головой, — Я не хочу служить ему. Он предал Небо.

Чужая религия — темный лес. Но когда вот так вот натыкаешься на противоречия в каждом вопросе, это начинает бесить.

— А зачем тогда все это было-то, на хрен?! — и я развел руками, пытаясь показать «это самое все».

Лисица поджала губы, пытаясь подобрать слова. Но главное, что ее глаза оставались чистыми, и влияние той магии либо прошло, либо было разрушено.

— Я же не дура, — обиженно ответила Кицунэ, — Я понимаю, что творится в Инфериоре, но есть законы…

Тогда я похлопал по поясу. У меня свой закон. И вообще я судья, мне сам ангел дал такое право!

— Я забираю твою жизнь, седьмой хвост Кицунэ.

— Что?! Но… но… откуда ты знаешь?

Круглые глаза говорили о том, что я что-то стронул в ее душе. Она стояла, раскрыв рот и пытаясь захватить побольше воздуха.

— Есть такой обычай? — с надеждой спросил я.

Сначала Лисица молчала, но потом ответила, что еще там, на острове Цветущей Сакуры, были в ходу древние законы. Вот только это было так давно, и половина тех правил едва ли не забыты. Главное, что они явно имели равный вес с тем кодексом, что установил прецептор для Теней Ордена.

— А вдруг нет такого закона? — с сомнением спросила она, — Мне нужно точно выяснить.

— Сначала поможешь мне.

— Это шутки, по-твоему? — возмутилась Лисица, но, к моему облегчению, направилась к своим доспехам и стала облачаться.