— Мать, ты что, дома?

— Да, взяла отгул.

В ответ раздалось невнятное хмыканье. Нина была ни жива, ни мертва, сердце колотилось, ее заливало каким-то обжигающим холодом от волнения, она вышла в прихожую.

***

Конечно же, он заметил ее обувь, как только вошел. И вид ее туфель, стоявших в прихожей выбил его из равновесия. Он тоже задыхался от волнения и какого-то давящего чувства, вернее предчувствия перед неприятным разговором.

Парень много думал эти дни. И больше всего вчера. Так бывает иногда, вроде жизнь течет и течет в одну сторону, а потом вдруг словно кто-то рубильник переключает. И все, больше в эту сторону никакого движения нет, только наоборот. И в этом "наоборот" девочки Нины не будет. Так будет правильно.

Почему он решил прервать отношения с Ниной?

Прежде всего Артем доходчиво объяснил это самому себе.

Потому что, продолжи он те отношения, рано или поздно, она его все равно предаст. Откажется от него.

Откуда такая уверенность?

Оттуда. Два года назад она поиграла им и без объяснений бросила. Он потом год собирал себя по кусочкам. И сейчас, стоило заговорить о том, что любовь надо доказать, пошла на попятный. Артем знал, что имеет власть над ней, что она его хочет, но видать не настолько, чтобы…

А, плевать. Заканчивать с этим надо.

С другой стороны, что он может ей предложить сейчас? Парень осознавал и это тоже. Не ко времени их эта любовь, а играть в жениха-и-невесту не имел никакого желания. Не для него это. Ей оно может и нравится, целоваться да миловаться, а ему эти игры уже в печенках. Как есть получалось, что пора разбегаться.

И на сей раз последнее слово за ним будет.

***

— Привет, — выдохнула Нина.

— Привет, — хмуро пробормотал Артем и направился в свою комнату.

Нина пошла за ним. Он не глядя на нее, бросил сумку на кровать, отвернулся, а Нина прошла к подоконнику. Этот подоконник был ее любимым местом, приходя к Артему, она всегда устраивалась там.

Артем закурил, он всегда курил в комнате, а Нине это почему-то нравилось, нравилось смотреть, как он держит сигарету, как затягивается. Даже дым не раздражал. Она что-то начала говорить, но Артем ее прервал.

— Нам не надо больше встречаться.

— Что? — застыла Нина, внезапно побледнев.

— Что слышала.

— Что? Это ты из-за того… да? Это была дурацкая проверка, да?!

— Не болтай ерунды.

— Я же сказала, если тебе так хочется…

Он не дал ей закончить, и, приблизив к ней лицо, прищурился и проговорил:

— Нужна ты мне… — и пошел красочный рассказ о том, сколько у него разных девчонок, что он с ними делает и как.

Нина обомлела. Это было ужасно. Она всегда подспудно подозревала, что рано или поздно этим кончится. Но когда вот так…

— Давно надо было тебя послать, — проговорил Артем, затушив сигарету.

Ох, как тут Нину прорвало…

— Да пошел ты! Пошел ты! Ты!!! Я тебя пожалела просто!

Артем только язвительно ухмыльнулся, мол, себя жалей, отошел в сторону и отвернулся. И тогда она вдруг собралась. Откуда только взялись силы.

— Пока, — сказала Нина, спрыгивая на пол, — Счастливо оставаться!

Артем обернулся на ее шаги, чтобы увидеть улыбку. Сейчас Нина улыбалась. Даже если бы ее заставили умирать долго и мучительно на его глазах, по капле выдавливая кровь, она бы улыбалась. Лишь бы он не видел, как ей больно.

И от этой ее улыбки ему было мучительно больно.

Ушла.

Ну вот… Он сделал все как хотел. Как надо. Он победил.

Победа… победа?

Из прихожей донеслись голоса:

— До свидания, Любовь Викторовна.

— Уже уходишь, Ниночка?

— Да.

Артем сел на кровать, вцепившись руками в волосы, и затих. Он был раздавлен ощущением пустоты и потери.

***

По улице она шла улыбаясь. Правда, иногда все же срывались слезинки. В груди… будто сердце клещами выдрали, а вместо него насыпали раскаленных углей.

Но ничего, она переживет. У нее стержень.

А он… тот, кого она любила… он подлый предатель.

Подлый предатель. Подлый.

Ничего. Все путем.

Домой влетела и сразу бросилась на кровать. Не рыдать, нет. Не станет она рыдать. Ни за что! Ни за что!!!

Рыдания душили ее, а горькие, жалящие слезы текли из глаз.

Это был первый урок.

***

Потом Нина успокоилась. Вернее, смогла заставить себя не чувствовать. Запереть боль внутри.

Надо было привести себя в порядок к приходу матери. Не хватало ей еще объяснять, чего она вся зареванная. Мать и так в последнее время донимала бесцеремонными расспросами. Вид в зеркале был ужасный, пожалуй, лучше всего будет искупаться. Да, точно, пусть вода все смоет.

Нина мылась и мысленно проговаривала то, что он сказал, то, что она ответила или что могла бы ответить. Это снова и снова отбрасывало ее в самую гущу самоистязания.

Нет. Довольно. Больше слез не будет.

Горячая вода, почти кипяток. От нее кожа покраснела и скукожилась на пальцах. Пора вылезать. После купания глаза все равно были припухшие, тогда Нина решила накраситься. Вообще-то, она глаза не красила, но самое время начать.

Да, пора начать жить заново. Всем назло. Ему назло.

Пришла с работы Серафима Петровна. Ей одного взгляда на дочь было достаточно.

— Нина… — только начала мать, как зазвонил телефон.

Звонил Черный, звал пройтись. В другое время Нина бы отказалась, лучше бы с дворовыми ребятами посидела, но сейчас…

— Хорошо. Где встречаемся?

Он слегка опешил, даже не ожидал, что девчонка так быстро согласится. Думал, начнет ломаться, как обычно.

— На том же месте, у входа в парк. Давай… через двадцать минут.

— Давай, — она отбилась.

— Куда собралась? — встревожилась мать.

— Гулять, — отрезала Нина.

Выглядела дочь решительно и мрачно, Серафима Петровна не стала ничего больше спрашивать, сказала только:

— Не задерживайся.

Ничего не сказав в ответ, Нина вышла за дверь.

Девочка ушла, а женщина устало опустилась на стул в кухне, повозила ладонью по столешнице, потерла лоб. Ох, выросла девка…

Однако в парк Нина сразу не пошла. Ребята стайкой сидели в беседке, и она подошла. Почему-то потянуло к ним, переброситься парой слов, согреться, что ли. Дворовая команда подобралась на удивление позитивная. Девчонки ее макияж оценили:

— Ух ты, Нинка, тебе так здорово! Чего раньше не красилась?

Действительно…

Потом перешли на оживленное обсуждение, как провести завтрашний день, и Нина задумалась. А ведь и правда, завтра последний звонок.

Последний учебный день в школе. А она совершенно забыла об этом, как и обо всем остальном, эта ситуация с Артемом сузила ее мир в какую-то точку.

Немного поболтала с ребятами, даже будто дышать легче стало. Теперь можно идти в парк, во всяком случае, она не чувствовала себя такой опустошенной.

Черный ждал у входа. Нина скользнула взглядом по нему, парень был хорош. Красивая одежда черного цвета, как всегда. Волосы в легком артистическом беспорядке, непослушная прядка свисает на лоб. Темные очки. Ей вдруг стало немного смешно, но она сделала каменное лицо.

Когда Нина подошла поближе, Черный сделал шаг навстречу и царственным жестом пригласил ее войти. Он тоже с интересом ее оглядывал, сегодня девочка выглядела иначе. И дело даже не в том, что она была накрашена, хотя ей шло. Глаза стали такими большими и выразительными… Но дело было не в этом. В ней словно пружина скрученная чувствовалась. И какая-то сила. И злость.

Сначала прошлись по аллеям, потом посидели на скамейке, потом он кормил ее мороженым. Все это время они говорили. Мысли Нины время от времени некстати сползали на воспоминания, и в эти моменты, она оживлялась еще больше. А Черный оказался не такой уж тупой, пошловатый, правда. Артем интереснее собеседник, больше в музыке разбирается… Стоп, стоп… Какой к чертям Артем?! Забыть.

Потихоньку начало темнеть. У Черного были свои планы. Целомудренная болтовня и прогулки, взявшись за руки, очень хорошо, но он уже староват для этого. А потому он незаметно сворачивал в сторону менее освещенной части парка.