Рюрикович ещё не чувствовал себя своим в этой компании, предпочитал отмалчиваться, но на прямой вопрос нужно было отвечать.

– Я и сам не участвовал в Третьем крестовом походе, только в Четвёртом, да и то недолго, Сир. Предложить мне некого, а обсуждать уже предложенных не считаю правильным. Вам виднее.

– Было бы мне виднее, я бы вас не спрашивал, Сир. Впрочем, воздержаться – это ваше право. Филипп?

– Добавить мне некого, отец. Но я согласен с тем, что Вильгельм Шотландский не очень умный баламут, и его принятие в круг обязательно закончится кровью. Кроме того, он ещё и болтун. В сенате, может быть, такой и нужен, но не здесь. Габриэль Сицилийский ни разу не воевал, он нас даже понимать не будет. Конечно, это неправильно, когда герцогов предпочитают королям, но выход из этой неловкой ситуации есть. Королевство Южная Африка можно разделить на две части – Западной Южной Африки, и Восточной, территория там огромная, каждая из частей будет не меньше моего домена. Сингапур тоже можно признать королевством. Он поменьше, но для нас намного значимее Шотландии, или Сицилии. С Патриархом Константинополя, когда он был ещё тысячником Псоглавцев, я воевал в одном строю, ничего против не имею, особенно, при таком наследнике. С герцогом Ливии я почти незнаком, а с герцогом Басры незнаком совсем, про них сказать ничего не могу. У меня есть идея, если позволите.

– Если есть идея, ты обязан её высказать, сын. Мы для того и собираемся, чтобы обмениваться идеями.

– Нам нужно стать вассалами друг у друга. Причём в наиболее значимых городах.

– Объясни, Филипп. – попросил Раймунд Тулузский.

– Постараюсь. Сейчас нас семнадцать, если не считать бабушку. – Принц-Бастард вопросительно поглядел на отца.

– Не считать. – отрезал Принцепс – Она теперь монашка и уже при смерти. Продолжай, Филипп.

– Если каждый из нас отдаст семнадцать городов в своём домене, а взамен получит семнадцать в чужих – это и будет самой лучшей взаимной гарантией. Когда против тебя могут взбунтоваться семнадцать таких вассалов, а семнадцать таких сюзеренов лишить доходов – сто раз задумаешься, прежде чем начинать смуту, если ты не самоубийца.

– Интересный ход. – задумчиво прокомментировал Роберт де Бомон – Только городов понадобится не семнадцать, а двадцать. Только сразу выпадают герцоги Ливийский и Басры, да и Патриарх Константинополя всего лишь регент, он не в праве раздавать города. В Сингапуре, у Анри де Грасье, не города, а деревни, да и в Южной Африке не лучше.

– В доходах, прямо сейчас, многие из нас потеряют. – кивнул Филипп Фальконбридж – Но это плата за единство. Если мы не хотим, чтобы наши дети порвали Принципат на клочки, её придётся заплатить. Другого выхода я не вижу.

– Дельная мысль, Филипп. – кивнул Ричард – Прямо сейчас мы её воплотить не сможем, но поставим целью на будущее. Города придётся разыгрывать по жребию, а Роберу[117] лично они не принадлежат. А без участия церкви – это пустое занятие.

– А мне нравится. – отвлёкся от записей Ицхак Левит – Ты Мессия, Ричард, и в праве делить землю. А церковь теперь, твоими стараниями, не просто церковь, но и министерство внутренних дел. Что до денег, то их у нас и правда хватает, можем пожертвовать частью для светлого будущего. Предлагаю принять троих, которых ты предложил вначале, только сразу с посвящением. Ещё пять долей выкупить вскладчину, для последующей передачи достойным. Не бойся бунта. Ты не просто Принцепс, ты наш Мессия. Геноцид прав – за тебя мы порвём любого на лоскуты. Ведь мы то знаем…

– Если я Мессия, то слушайте и внимайте. Южную Африку делим на два королевства. Сингапур будет третьим. Этих королей сразу принимаем в свой круг, без ограничений. Если Кирилл согласится усыновить Ратибора – будет четвёртым. Андрей Айюбид – пятым. Робер де Сабле принимается в нашем кругу не в качестве главы церкви, а как брат по пролитой вместе крови. Церкви вообще не положено копить мирские блага, поэтому всё владение Святого престола мы передадим ему, как королевский домен. Вильгельм Шотландский отвергнут, Габриэль Сицилийский тоже. Дикси! Ицхак, почём ты предлагаешь выставить лицензии на продажу?

– Нам нужны ещё две дивизии. В Лузиньянию и Южную Африку. За двадцать лет они обойдутся бюджету по миллиону каждая. Предлагаю начинать именно с этого.

– Хороший заход. – усмехнувшись, одобрил Ричард – Две лицензии по миллиону. Выкупи в нашей ещё четыре доли про запас, за счёт моей личной казны, после рассчитаемся. А пока советую всем как можно громче заявить о покупке доли в водородной монополии. Лет пять она ещё точно поживёт, причём, постоянно возрастая в цене, а за это время, свои доли не продаст только полный идиот.

– Всё именно так и сделаем. Однако, дядя, ты так и не ответил – что такое казино?

– Луи, ты видел, как горит огонь?

– Видел, Сир!

– А почему он горит – понял?

– Сухие дрова, вот и горит, Сир.

– Сложи костёр из сухих кирпичей. Будет он гореть?

– Нет, конечно. Кирпичи не горят.

– Ещё как горят, Луи. Горит даже железо, если создать ему правильные условия горения. Наше солнце – это место, где горит всё, и железо, и кирпичи. Я тебе не буду сейчас рассказывать про казино, сейчас ты ничего не поймёшь, но сам через полгода всё увидишь. Всё, братья, на сегодня закончили. Наливай посошок, Оттон. Томас, ставь точку и присоединяйся. Ицхак, найди нам палаццо в центре Рима.

– Четыре на выбор. Патриции продают. Хапнули сдуру, теперь не знают, как содержать.

– Выбери лучшее. Через полгода начнём. На этом и закончим, завтра открытие восьмой сессии сената. Что кому говорить – решите сами. Ну, за нас с вами!

Восьмая сессия сената завершилась тринадцатого января 1205 года, завершилась досрочно, в связи с кончиной сестры Мариам, в миру Алиеноры Аквитанской, по прозвищу Железная герцогиня. В её келье не нашли никаких рукописей, хотя, по свидетельству её помощницы, последние полгода писала Мариам очень много, с раннего утра и до позднего вечера. Ричарду было интересно почитать, что писала Маман, ведь наверняка писала она про него, но что поделаешь, нет, так нет… Слишком длинная и бурная жизнь сильно истончают нервную систему, Железная герцогиня, под конец жизни, умудрилась разругаться буквально со всеми, даже с милой и совершенно беззлобной Джоанной. Однако широкой публике такие подробности были неизвестны, сестра Мариам, как библейская Ева, являлась прародительницей почти всех, ныне властвующих, королевских домов Европы. Святая Алиенора. Вовремя её Господь призвал, глупостей натворить не успела.

Несмотря на досрочное завершение сессии, все нужные законы сенат принять успел. Главное, для Принцепса было не решение о создании монополий, и даже не о формировании двух новых дивизий, а определение статуса церкви и роли религии в обществе. За церковью закрепили фактические права министерства Внутренних дел, что позволило упорядочить статус входящих в Принципат королевств и герцогств. Те владения, где МВД получило достаточные полномочия, для исполнения своих обязанностей по борьбе с преступностью (включая экономические преступления: контрабанду, уклонения от налогов, нарушение монопольных прав и различные виды мошенничества), признавались полноправной частью метрополии, а там, где эти полномочия были ограничены (прежде всего Индия), считались колониями.

Робер де Сабле, продолжая оставаться Папой и христианским Примархом, стал королём Италии (бывшей Папской области, за исключением Рима) и, по совместительству, министром Внутренних дел Принципата. Церкви теперь принадлежал только Ватикан, часть Иерусалима и культовые постройки по всему Принципату (соборы, храмы, церкви, монастыри и замки рыцарей Святого престола). Обосновали это просто – остальные пять Патриархатов своих государств не имеют. И вообще – Богу богово, боритесь с грехами, в число которых, несомненно, входят все возможные преступления, и не лезьте в светские разборки кесарей. Подсластили снижение влиятельности, как водится, деньгами. Теперь, помимо доходов от участия церкви в различных коммерческих проектах Принципата, ей полагалось две сотых доли в бюджете каждого года. Деньги просто огромные, на них можно было не просто жить, но и наращивать своё присутствие в колониях. С прямым интересом – ведь чем больше будет Принципат, тем больше станет его бюджет, а, как следствие, и доля церкви. Индия и Лузиньяния уже принимали миссионеров, но пока их было очень мало. Есть куда расти в ближайшие лет сто, а ведь в перспективе уже виделся Китай, Индокитай, островные государства Индийского и Тихого океанов.