Много чего ему пришлось повидать за годы службы в Нью-Скотленд-Ярде, но то, что сделали с Кэмбри, поразило его до глубины души. Отведя взгляд, он обратил внимание, что кто-то внимательным образом обыскал комнату, судя по выдвинутым ящикам и разбросанным по всей комнате документам, письмам, счетам, разорванным фотокарточкам и брошенной рядом с диваном пятифунтовой банкноте.

Реакция Сент-Джеймса была привычной, рожденной его, правда, недолгой службой в полиции и подкрепленной пристрастием к судебной медицине. Позднее он сам удивлялся, почему ему пришло в голову отказаться от службы в полиции.

– Нам понадобится Дебора, – сказал он.

Линли сидел на корточках возле трупа и тотчас вскочил, чтобы перехватить Сент-Джеймса:

– Ты в своем уме? Даже думать не смей… Чудовищно. Надо заявить в полицию. Тебе это известно не хуже, чем мне.

Сент-Джеймс все же распахнул дверь:

– Дебора, будь добра…

– Стой, где стоишь, Дебора, – прервал его Линли. – Не смей, – проговорил он, обращаясь к Сент-Джеймсу. – Я серьезно.

– Томми, в чем дело?

Дебора сделала один шаг в направлении дома.

– Ничего.

Сент-Джеймс с любопытством смотрел на Линли, стараясь понять и не понимая, почему он не хочет получить помощь от Деборы.

– Томми, это займет всего несколько минут, – попробовал объяснить он. – Думаю, так будет лучше. Кто знает, что представляют собой местные полицейские. Не исключено, что они попросят тебя помочь им. Так что давай сделаем несколько снимков. А потом звони. – Он обернулся. – Дебора, неси свой фотоаппарат.

Она сделала несколько шагов:

– Конечно…

– Дебора, жди там.

Доводы Линли показались Сент-Джеймсу разумными, но не его отношение к делу, если учесть, что нельзя было терять время.

– А фотоаппарат? – спросила Дебора.

– Стой, где стоишь!

Мужчины никак не могли договориться, и Дебора, застыв с поднятой рукой, лишь переводила взгляд с Сент-Джеймса на Линли и обратно.

– Томми, что ты?..

Легко коснувшись ее руки, леди Хелен остановила ее и сама направилась к мужчинам:

– Что тут у вас?

– Хелен, принеси фотоаппарат Деборы, – попросил Сент-Джеймс. – Мик Кэмбри убит, и я хочу сфотографировать комнату, прежде чем мы позвоним в полицейский участок.

Больше он ничего не произнес, пока не получил фотоаппарат, но и тогда лишь молча осмотрел его, понимая, что нагнетает напряженность. Он сказал себе, что для Линли важно не пустить Дебору в комнату, не дать ей фотографировать труп. Наверняка так оно и было, когда он потребовал, чтобы Дебора оставалась на месте. Он не понял намерений Сент-Джеймса. Подумал, будто Сент-Джеймс попросит ее делать снимки. Взаимонепонимание привело к конфликту. И не важно, что они далеко не все высказали друг другу, сам факт конфликта накалил атмосферу дальше некуда.

– Может быть, тебе лучше подождать тут, пока я буду снимать, – сказал Сент-Джеймс другу и ушел в дом.

***

Сент-Джеймс снимал труп с разных точек, стараясь ничего не упустить, и остановился, лишь когда закончилась пленка. Тогда он покинул гостиную, закрыл дверь ногой и вернулся к остальным. К гостям Линли присоединились соседи Кэмбри, и все, сбившись в кучу, о чем-то перешептывались.

– Приведите Нэнси, – попросил Сент-Джеймс.

Леди Хелен пошла с ней вместе через сад в дом, где помедлила немного, прежде чем направиться в кухню – овальную комнату со скошенным потолком и полом, покрытым серым линолеумом с черными проплешинами. Усадив Нэнси на стул, леди Хелен опустилась возле нее на колени и заглянула ей в лицо, потом попыталась нащупать пульс и нахмурилась, тронув тыльной стороной ладони ее щеку.

– Томми, – стараясь не показывать своего волнения, попросила леди Хелен, – позвони доктору Тренэр-роу. Думаю, она в шоке. Он ведь справится с этим, правда? – Она взяла у Нэнси ребенка и отдала его Деборе. – В холодильнике должно быть детское питание. Не согреешь?

– Молли… – прошептала Нэнси. – Она голодная. Я… покормлю.

– Конечно, – мягко отозвалась леди Хелен. – Мы все сделаем, дорогая.

В другой комнате Линли говорил по телефону. Потом он сделал еще один звонок, и этот разговор был еще короче первого, однако по его тону стало ясно, что он сообщает о случившемся пензансской полиции. Через несколько минут он вернулся в кухню с одеялом, в которое закутал Нэнси, несмотря на духоту в доме.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

У Нэнси дрогнули ресницы, блеснули белки.

– Молли… надо покормить.

– Я покормлю ее тут, – сказала Дебора, которая сидела, склонившись над девочкой, в дальнем углу кухни. – Молоко уже греется. Думаю, холодное ей не понравится, правда, не понравится? Прелестная у тебя дочка, Нэнси. Самая прелестная на свете.

Ничего лучше Дебора не могла бы придумать. Нэнси немного расслабилась, и Сент-Джеймс благодарно кивнул Деборе, когда выходил из кухни, возвращаясь в гостиную. Он открыл дверь и остановился на пороге, вновь оглядывая комнату, изучая, обдумывая, оценивая увиденное. В конце концов к нему присоединилась леди Хелен. Даже с порога было понятно, что интересовало преступника, ибо повсюду – на столе, на полу, под диваном – в беспорядке валялись документы, записные книжки, фотографии. Сент-Джеймс слышал, что леди Ашертон сказала о Мике Кэмбри. Однако все, что он видел, не подтверждало вывод, который сам собой напрашивался.

– Что ты думаешь? – спросила леди Хелен.

– Он был журналистом. Ион мертв. Какая-то связь у этих двух фактов должна быть. Однако труп говорит «нет».

– То есть?

– Его кастрировали.

– Боже! Он от этого умер?

– Нет.

– Тогда от чего?

В дверь постучали. Из кухни показался Линли, чтобы встретить Родерика Тренэр-роу. Доктор не произнес ни слова. Он посмотрел на Линли, потом на Сент-Джеймса, потом на леди Хелен, потом перевел взгляд на гостиную, где с его места можно было отчасти разглядеть Мика Кэмбри. На мгновение показалось, что он готов броситься на спасение человека, которого уже ничем нельзя было спасти.

– Вы уверены? – спросил доктор.

– Вполне, – ответил Сент-Джеймс.

– Где Нэнси? – Не дожидаясь ответа, Тренэр-роу прошел в кухню, где ярко горел свет и Дебора что-то говорила о детях, словно стараясь удержать Нэнси в сознании, и заглянул Нэнси в глаза. – Помогите мне отнести ее наверх. Быстро. Вы позвонили ее отцу?

Линли бросился к телефону, а леди Хелен помогла Нэнси подняться и повела ее вон из кухни. Все еще держа девочку на руках, Дебора последовала за ними. Еще через пару мгновений Тренэр-роу принялся ласково расспрашивать Нэнси. Она раздраженно отвечала. Скрипнули пружины кровати. Наверху со скрипом открылось окно.

– В охотничьем доме не отвечают, – сказал Линли, не отходя от телефона. – Попробую позвонить в Ховенстоу. – Возможно, Джон там. – Однако из разговора с леди Ашертон выяснилось, что Джона Пенеллина не было и в Ховенстоу. – Половина первого. Где, интересно, он может быть?

– На спектакле его не было, правильно?

– Джона? Нет. Нанруннелские актеры его не привлекают.

Наверху расплакалась Нэнси. Словно в ответ на это проявление чувств раздался стук во входную дверь. Линли открыл ее. Это пришел местный полицейский – пухлый кудрявый констебль в форме, запятнанной потом под мышками и кофе на коленях. На вид ему было года двадцать три, не больше. Не позаботившись познакомиться с присутствующими или исполнить формальности, связанные с убийством, он явно наслаждался тем, что оказался в центре расследования.

– Значит, убийство? – спросил он таким тоном, как будто в Нанруннеле убийства случались чуть ли не каждый день. Вероятно, чтобы придать себе безразличный вид, он сунул в рот жвачку. – Где жертва?

– Вы кто? – спросил Линли. – Из отдела убийств?

Констебль усмехнулся:

– Томас Джефферсон Паркер. Мамочке нравились янки.

И он локтем распахнул дверь в гостиную.

– Вы из отдела убийств? – спросил Линли, когда констебль поддел ботинком записную книжку. – Черт побери, парень, не прикасайся ни к чему.