— А почему я тогда одинокая? — задала встречный вопрос Люська.

— Потому что не встретила еще своего принца, — пожала плечами тетя Ядя. — Но скоро ты встретишь его, я тебе гарантирую.

— Правда? — зажглась надеждой Люська.

— Да.

— А откуда вы знаете?

— В хрустальном шаре видела.

— Прикольно! Буду ждать! — обрадовалась Люська.

По виду тети Яди было заметно, что она Люську позвала вовсе не для того, чтобы о парнях поговорить. И Люська сказала:

— Теть Ядь, так зачем вы меня позвали?

— Я кое-что выяснила, — откусывая кусочек эклера, произнесла тетя Ядя.

— Что же? — подалась вперед Люська.

Тетя Ядя помолчала, а после этого поделилась:

— Знаешь… Так все запутано… В голове не укладывается… Я ничего не могу понять, ничего… Никак не получается связать между собой. Чушь! Бред! Ахинея!

— Да о чем вы? — нетерпеливо поинтересовалась Люська.

— Не хочешь фотки посмотреть? — спросила вдруг ведьма.

«Совсем уже тетка, — подумала Люська. — Моя жизнь летит под откос, а она мне фотки сует. Самое, блин, время!»

— Просто до смерти хочу, — ответила Люська, хотя фотографии ее сейчас волновали в последнюю очередь.

Тетя Ядя придвинула к ней старый альбом синего цвета. Сверху он был покрыт бархатом, и на бархате шла надпись золотом: «Фотоальбом».

«А мы бы прямо не догадались», — критически подумала Люська и раскрыла фотоальбом.

Страницы его были не такие, как в современных фотоальбомах, а толстые, картонные, с прорезями, куда следовало помещать уголки снимков, но этими прорезями тетя Ядя пренебрегла — все фотографии были намертво приклеены к картонным страницам.

— Раньше фотографии были в дефиците, их почти все приклеивали, а то стырить могли, — объяснила тетя Ядя, заметив скептический Люськин взгляд.

— Да я знаю, — сказала девчонка, — у нас дома у самих в старых альбомах все фотки так приклеены, что гвоздодером не отдерешь.

— Это неинтересно, — говорила тетя Ядя, пролистывая страницы, к которым были присобачены журнальные вырезки о музыкальных ансамблях прошлых лет, — это я раньше по ним фанатела, а сейчас уже пересмотрела свои вкусы. О! Вот то, что нам надо!

Люська увидела страницу с надписью красным фломастером «Школьные годы мои», которая была обведена желтым.

— Это я писала, — с гордостью прокомментировала тетя Ядя.

— Потрясно! Но что же мне нужно смотреть?

— А вот, вот эти мои школьные фотки. Ты ничего странного не замечаешь?

Люська отодвинула от себя чай, пирожные и предельно внимательно начала рассматривать фотографии. Вот групповой снимок класса, вот стоят какие-то девчонки в школьной форме и каждая держит в руках букет сирени, вот какие-то парни играют в футбол, вот парни вперемешку с девчонками на картофельном поле…

— Действительно, много странного, — сказала Люська, оторвав взгляд от кое-где пожелтевших снимков.

— Что именно ты заметила? — серьезно спросила тетя Ядя.

— Вы не обидитесь?

— Не обижусь, — удивилась бывшая швея, не понимая, на что там можно обижаться.

— Точно?

— Да!

— Ладно, тогда скажу, — смилостивилась Люська и заявила: — Смотрела я ваши фотки, вспомнила мамины и в который раз подумала, что раньше люди как-то старо выглядели. Вот так вот, дорогая моя тетя Ядя.

— В смысле? — не въехала тетя Ядя.

— Ну вот, смотрите, парни какие-то стоят. Тут написано, что это девятый класс, а выглядят они как тридцатилетние мужики, честное слово. То же самое девчонки. Не девчонки, а тетки какие-то. Лица у всех какие-то… — замялась Люська, подбирая слово, — зрелые, что ли… На детей не похожи совсем! Вы возьмите наши выпускные фотки с девятого класса и с этими сравните! На наших — дети как дети, а на ваших… старые все какие-то. Аж страшно.

Тетя Ядя присмотрелась к снимкам.

— Ммм… Знаешь, может, ты и права. Раньше люди как-то быстро взрослели — и внутренне, и внешне, не то что сейчас. Не все, конечно, но в общем и целом…

— Я эти фотки уже сто раз видела дома. Мама же с вами в одном классе училась, и фотки одинаковые всем выдавали… — сказала Люська. — Еще странное здесь то, что у парней какие-то прически уродливые. Все на Иванушку-дурачка похожи.

— Тогда мода такая была.

— Быть похожим на Иванушку-дурачка?

— Да не под Иванушку они косили, а под «битлов». Люсь, я не эти странности имела в виду. Главного ты не заметила.

— Чего?

Тетя Ядя просмотрела снимки и указала на некоторые.

— Вот эти поизучай. Внимательно.

Люська нахмурилась и вновь стала изучать фотки.

— В самом деле! — воскликнула она, от возбуждения вскакивая со стула. — Вот этот чувак очень похож на DJ Окурка! Вы хотите сказать, что учились с ним в одном классе? Ошизе-е-еть… Ой, ой! А этот просто вылитый DJ Обмылок! Теть Ядь, что ж вы столько времени от меня это скрывали? А Ирка! Ирка! Вот предательница! Знала ж, наверно, и тоже молчала! Ну ничего! Зато мне вся школа завидует, что мои родители вечно в космосе и на родительские собрания не ходят!

Тетя Ядя закатила глаза к потолку.

— Люсь, ты или слепая, или прикидываешься.

— Вы о чем? — изумилась Люська, на сто процентов уверенная, что заметила именно ту странность, о которой говорила тетя Ядя.

Не став больше ходить вокруг да около, без лишних слов тетя Ядя ткнула пальцем сначала в одну фотографию, указывая на какую-то темненькую девушку, которую даже в ясную погоду словно накрывала тень, потом на другом снимке показала на ту же девушку, затем и на всех остальных снимках обратила Люсино внимание на эту смуглянку.

И вот наконец до Люськи что-то стало доходить.

— Подождите-ка… — протянула она, разглядывая фото. — Да это же… Да это же… Да она… На мадам Джулию похожа! Ну вылитая мадам, только помоложе лет на пятнадцать! Блин! Блин-блин-блин! Пусть сейчас же лопнут мои глаза, если я не права!

— Ну наконе-е-ец-то, — выдохнула тетя Ядя, мысленно отмечая, что Люськины глаза не лопаются. — Теперь ты поняла, что я имела в виду?

— Теперь да. Ой, кстати, вы же сегодня говорили, что с вами в классе училась какая-то девчонка, которая тоже стала ведьмой, только черной, которую вы… — Люська потрясенно замолчала. И, сверившись со своими воспоминаниями, продолжила: — Которую вы убили. Мухобойкой. И она, расплющенная, упала в кадушку с сухим фикусом… Ой! Так вот почему я сразу заметила, что мадам Джулия как будто сплюснутая! Вы ее мухобойкой раздавили… Управдомша тоже на это внимание обратила!

Вдруг Люськины мысли, будто сломав загон, в котором находились долгое время, и вырвавшись на свободу, побежали подальше от этого загона, отдавливая друг другу пятки.

— Теть Ядь, подожди-и-ите! Подождите!

— Да я никуда и не спешу, — заметила ведьма, подливая чая себе и гостье.

— Так это получается, что ведьма, которую вы убили, и есть мадам Джулия? Это ее порча напомнила вам ту, что мне прислали по почте? И вы еще сказали, что подумали бы, что это дело рук той вашей ведьмы знакомой, если бы самолично не пристукнули ее мухобойкой! Так что же получается… — От волнения и несущегося подальше от загона стада мыслей Люська хваталась то за чашку, то за пирожные, то за фотоальбом, то еще за что-нибудь. — Это получается, что мадам Джулия воскресла, что ли? Вот фишка, нарочно не придумаешь. Получается, я была права, и на фотке на памятнике была изображена она? Получается, я болтала с ее мужем? Получается, что вы и моя мама учились с ней в одном классе? Блин! Вот мир тесен!

— Еще как тесен! Не продохнуть! — энергично согласилась Розамунда-Яздундокта.

— А в школе, в школе мадам Джулия как себя вела? — захотелось знать Люське. — Такой же овцой была?

— Да нет, что ты, — махнула рукой тетя Ядя, — она была не овцой, а последней лохушкой. И звали ее не мадам Джулия, а Юлька Дрыгоножкина. Она была такой тихоней, что аж противно становилось. Ее даже к доске не вызывали — все учителя не выносили ее умирающего голоска и анемичного вида. Мы в школе с твоей мамой очень дружили. И что она, что я, в разумном возрасте слышали голос Дрыгоножкиной всего один раз.