После всех знакомств, тетя Кирилла (кажется, тетя Таня, не могу сказать точно, потому что едва ли запомнила всех его родственников) ведет нас в комнату – большую, светлую спальню, где сбоку стоит детская кроватка.

-Располагайтесь здесь. Мы даже вам кроватку Сашкину достали. Ванная – прямо по коридору. Когда освоитесь, то ждем в гостиной. Наверно, будем садиться за стол к четырем. Дед не сможет долго сидеть, ему нужно отдыхать. Он с утра в коляске.

-Да, хорошо, спасибо.

-Кирилл, Даша, постельное белье поменяла. Полотенца в шкафу.

Я немного теряюсь, недоуменно смотря на Кирилла, а потом перевожу взгляд на тетю Кирилла:

-Мы, наверно, вечером поедем домой.

-А куда вы спешите? Мы вас так ждали, думали, заодно и вашу женитьбу отпразднуем. И комнату вам подготовили.

-Теть Тань, мы поедем после посиделок.

-Ну… сами смотрите. Но навряд ли вас отпустят так скоро.

Она выходит, а я лишь могу присесть на краешек кровати. Почему-то чем дальше, тем все сложнее.

-Ладно, оставь здесь вещи, если нужно в ванную, я посмотрю за Даней.

-Да, я ненадолго.

Выхожу из комнаты и иду в ванную. Нужно немного времени побыть одной и привести мысли в порядок. Умываюсь и выхожу.

Кирилл лежит с Даней на кровати, но как только я вхожу, он встает.

-Отдохните тут, покормишь, потом можете спускаться. Я буду в гостиной.

Я спускаюсь со второго этажа в гостиную, где уже многие сидят за столом. Ко мне сразу же тянут руки, чтобы подержать Даню на руках. И я отдаю Даню в объятья его многочисленных родственников. Сама же я сажусь рядом с Кириллом – именно туда меня приглашает хозяйка дома, тетя Таня. Это не удивительно. Никто здесь не сомневается, что я ЖЕНА Кирилла. Еще бы. Это было сказано без тени сомнения.

И… такое ощущение, что и Кирилл не сомневается. Это совершенно другой Кирилл. Не тот, который сегодня в машине сказал, что вынужден терпеть. Я бы дала ему Оскар за такую профессиональную игру. Его рука покоится на спинке моего стула весь вечер. И он изредка дотрагивается до моего плеча: знаю, что для супругов такой жест – вполне нормальный, но… я так не могу. Я живой человек, и каждое прикосновение заставляет мое сердце биться сильнее и внутри нарастает напряжение. Я не могу так умело скрывать свои эмоции, как Кирилл. Я стараюсь, но боюсь, что все могут понять, что что-то не так. А мне бы этого не хотелось. Я итак уже жалею, что согласилась на все это. Нехорошо так поступать с родными Кирилла: они не заслужили быть обманутыми.

Вечер проходит весело, за рассказами двадцатилетней давности, воспоминаниями и шутками – я могу сделать вывод, что это очень дружная семья. И как же Лидия Павловна в нее вписалась. Она тут своя. Я даже сначала думала, что это ее родственники. А оказалось, что это дедушка по отцу. Вот ведь как бывает.

Даня около получаса лежит в коляске возле дедушки Кирилла, а потом все же именинник торжества покидает нас, чтобы отдохнуть.

Я и не замечаю, как за окном темнеет. Застолье уже длится несколько часов, за которые я два раза ходила кормить Даню. Но сейчас вижу: он очень хочет спать. Поэтому я извиняюсь перед всеми и планирую пойти в комнату: Кирилл пока не собирается вставать из-за стола, а сама настаивать на том, чтобы ехать домой – я не вправе. Но мне не дают уйти. Кто-то из сидящих выкрикивает:

-Даша, подожди. Давайте выпьем за новую семью Власовых. Итак, горько!

И все подхватывают. Я настолько теряюсь, что так и стою в ступоре, пока не ощущаю руку Кирилла у себя за спиной. Как он притягивает меня к себе и нежно целует. Все так, как я помню. Такое ощущение, что это происходит не со мной – все в замедленной съемке. Под радостные крики Кирилл заканчивает поцелуй, а я растерянно стою.

-Ну…. Я пойду.

И ухожу. Кирилл, наверно, очень жалеет, что привез меня. Ему пришлось целовать меня. Он же еле меня терпит.

Даша

Даня засыпает, стоит мне покормить его. И я сама не замечаю, как в ожидании Кирилла, засыпаю сама. Не знаю, сколько проходит времени с момента, как я ушла, но из сна меня вырывает звук открывающейся двери. Я могу лишь видеть контуры фигуры, но я сразу же узнаю. Это Кирилл. Он тихо садится на кровать и устремляет на меня взгляд.

-Который час?

Мой голос еще хриплый из-за сна, поэтому я слегка откашливаюсь, а потом зажигаю светильник, стоящий на тумбочке.

-Даша, уже начало десятого. И я выпил. Извини, но нам придется переночевать здесь.

Я чувствую, что Кирилл пьянее, чем кажется на первый взгляд.

И еще: я уже знала, что сегодня мы никуда не поедем. Кирилл пил еще при мне. А зная его ответственность, навряд ли он стал бы рисковать жизнью нашего ребенка.

-Хорошо.

Кирилл хмыкает, а я устремляю на него свой вопросительный взгляд.

-Думал, что не сразу согласишься.

Наверно, это действие алкоголя так влияет на него. Кирилл больше не отрешен в общении со мной. Потому что до этого я не знала, что мне говорить и как себя вести с ним. Он казался таким безразличным.

Почему-то глубоко вздохнув, Кирилл говорит:

-Лягу на полу.

И идет к шкафу, открывает его, долго стоит, перебирая что-то на полках, а затем вытаскивает одеяло. Я наблюдаю за его действиями, пока из меня не вырывается то, что я старательно сдерживала несколько секунд:

-Тебе не обязательно спать на полу. В кровати точно хватит места на двоих.

Кирилл застывает изваянием напротив меня, а те секунды, что он сверлит меня взглядом, кажутся вечностью. Сейчас он откажется – и что тогда? Но глупо спать на полу – неудобно, холодно, и мы действительно поместимся на кровати вдвоем.

-Обещаю не приставать, - я пытаюсь пошутить, но, видимо, Кирилл не оценивает моего юмора. Он остается все таким же серьезным.

На секунду я вижу в Кирилле внутреннюю борьбу. Но в итоге, Кирилл начинает раздеваться и садится на край кровати с другой от меня стороны. Я не вижу его, поэтому намеренно поворачиваюсь в его сторону. Я чувствую необходимость смотреть на него. То, как он снимает свитер, расстёгивает ремень, снимает брюки. Как он когда-то сказал, что получает удовольствие, когда смотрит, как я кормлю Даню, так и я – не могу не смотреть на него: такого красивого и… почему-то холодного. Как же мне растопить этот лед в его сердце? Мы как будто поменялись местами – и я теперь понимаю, какого это, когда любимый тобою человек не понимает тебя или не хочет понимать. А еще хуже – не чувствует и доли той любви, которой поглощена вся твоя сущность.

Когда Кирилл ложится и поворачивается ко мне, наши взгляды встречаются. Что он видит в моем взгляде? Потому что именно сейчас я очень сильно ощущаю, что нуждаюсь в нем: без него моя жизнь не будет прежней. Хочу, чтобы он был рядом. Всегда. Я просто люблю его. И это как данность. Ее нужно принять, что я и сделала. Я пообещала себе, что больше никогда так не поступлю: не обвиню Кирилла в том, в чем сама не уверена. Я должна ему доверять. И я ему доверяю. Жаль, что это осознание пришло поздно. Но я еще надеюсь, что не совсем поздно. Что не все потеряно…

Мы лежим, уставившись друг на друга, а мне так хочется, чтобы расстояния, разделяющего нас, не было. Я хочу прижаться к нему так близко, насколько это возможно. От волнения я лихорадочно думаю, что же мне сказать. Вдруг у меня больше не будет шанса.

-Кирилл, прости меня. Ты сможешь? Пожалуйста, я… я очень прошу тебя.

-Даша, - устало произносит Кирилл, - давай спать. Утро вечера мудренее.

Я поджимаю губы: он не хочет говорить. Но я все равно говорю:

-Прости, если сможешь. Я ведь люблю тебя, Кирилл. И не смогу без тебя.

Я резко разворачиваюсь на другой бок, чтобы Кирилл не смог увидеть моих слез. Не хочу, чтобы он меня жалел. Но он резко поворачивает меня на спину и нависает:

-Повтори еще раз, - хрипло произносит в мои приоткрытые губы.

-Что? – я не могу понять, что он хочет.