Слово за слово, стакан за стаканом — Сай не изменился за прошедшие годы, был по-прежнему весел, раскован и нахален. Шутки и прибаутки так и сыпались с его уст, и все девчонки в баре были уже их, и парочка парней из местных собиралась начистить им за это фотокарточки — одним словом, утро следующего дня Джонни и Сай встретили в полицейском участке, причем чувствовали себя абсолютно счастливыми.

Потом Сай несколько раз навещал Джонни на аэродроме, пару раз упросил дать ему порулить, слетал с ним в Мексику…

Как-то вечером Сай сделался до невозможности серьезен, отказался от пива, прогнал всех девчонок и обратился к Джонни с просьбой.

У него есть товар — нормальный товар, мелкая галантерея, но сделанный без лицензии. Продать его в Штатах нельзя, но в Мексике он пойдет на ура, только вот переправить бы его туда… У Сая даже распространитель есть, но коридор через границу стоит слишком дорого.

Джонни заметил, что это контрабанда и за нее по головке не погладят. Сай возразил, что контрабанда страшна, когда торгуют оружием или обогащенным ураном, а подушечки для иголок и прихватки для кастрюль ни в коем случае не нанесут урона США, ни материального, ни морального.

И Джонни согласился.

Он летал в Мексику два раза в неделю, возя с собой по сумке или коробке Саевых прихваток, иногда брал по две коробки…

Короче говоря, однажды ему уже на взлетно-посадочной запретили вылет, он описал по аэродрому круг, а когда открыл люк — в машину шагнули копы.

Естественно, в подушечках и прихватках был героин.

Про Сая Джонни словом не обмолвился, это и не понадобилось. Адвокат сказал, что дело плевое, Джонни не посадят, потому что он ничего не знал, разве что от полетов отстранят и лишат лицензии, ну и исправительные работы на пару месяцев — для острастки. Так и вышло. Почти. Лицензии его лишили, объявили наказание в виде месяца исправительных работ — но в этот момент прокурор зачитал новый иск.

Саймон Беллами, арестованный в Сан-Франциско за хранение наркотиков, заявлял под присягой, что наркотики ему передал его армейский друг Джон Огилви и попросил держать у себя. Также Саймон Беллами утверждал, что Джон Огилви в течение полугода возил наркотики в Мексику, наладив надежный канал сбыта…

Короче говоря, Клоун Сай свалил всю вину на своего армейского дружка Джонни Огилви и не моргнув глазом свидетельствовал против него на очередном суде. В Аризоне власти очень нервничают при слове «наркотрафик», потому как Мексика совсем рядышком. Джонни светило лет десять, шансов не было никаких, поэтому во время очередного заседания суда, на котором как раз и должны были вынести приговор, Джонни перемахнул через барьер, свалил оторопевшего охранника мощным ударом в челюсть, вылетел на улицу и дал деру.

Он ушел через границу в Мексику, потому что к нему хорошо относились многие простые люди. С тех пор он ни разу не был в Штатах, только месяц назад рискнул, слетал на свадьбу к еще одному армейскому дружку…

Джессика, выпрямилась, зазвенев ожерельем. Вытянула вперед указательный палец, украшенный великолепным перстнем с изумрудом, и выпалила:

— Рокко Сальваторе! Армейская кличка Кабан!

Джонни ошалело посмотрел на нее.

— Откуда ты знаешь?!

— Потому что я тоже там была! Это моя лучшая подруга вышла за твоего армейского дружка! И я видела тебя на свадьбе! Ты был в белой рубашке и с хвостом, как у Дункана Маклауда! И я полезла через окно, чтобы тебе отдаться, но ты уже ушел!

— Я нелегально прилетел в страну, на пару часов, специально чтобы поздравить Рокко… я хотел попросить его о помощи, но потом подумал, что это нечестно — переваливать на него свои проблемы, да еще в день свадьбы…

— Ой не могу! Я так и знала, что это ты! И мне потребовалось объехать полмира, сесть в тюрьму, упасть с самолета — чтобы это узнать!

— Джесс…

— Даже не мечтай, Огилви! Я не отпущу тебя. Я не дам тебе смыться, понял? Я добьюсь пересмотра дела и твоего оправдания, а потом я запру тебя у себя дома и никуда не выпущу…

— Джесс, мы не сможем быть вместе.

— Почему?

— Потому что… потому что я — бродяга, а ты — принцесса, потому что мне не нравится сидеть на одном месте, потому что я понятия не имею, как планируют семейный бюджет, и ездят на выходные в Эль-Параисо, и копят на стиральную машину и трейлер — меня от этого тошнит!

— Слава богу!

— Что?

— Что слышал. Слава богу. Я и так знала, что ты — не он, но теперь убедилась окончательно.

— Я ничего не понял.

— И не надо. Иди сюда. Обними меня, поцелуй и позволь хоть на полчасика почувствовать себя принцессой, которая попала в лапы к кровожадному корсару!

Мы занимались любовью, а потом перепрятывали сокровища. Надо сказать, довольно утомительное дело. Хорошо хоть Джонни согласился на дупло магнолии — а не на глубокую яму у подножия очередного дерева, которую нам наверняка пришлось бы копать руками.

Ожерелье я себе все-таки оставила, потому что оно мне страшно нравилось, и теперь бродила в нем по песочку, а мой ненаглядный стоял с длинной палкой в руках на мелководье и ждал, когда к нему подплывет рыба.

Темные волосы, схваченные в хвост, рельефные мышцы, проступающие сквозь намокшую белую рубаху, и завернутые до колен мешковатые брюки превращали Джонни в истинного пирата, и я немедленно узрела очами души своей фрегат на горизонте, и повисшие клочьями паруса, и «Веселый Роджер» на грот-мачте…

— Осторожно, бестолочь!!!

Острая боль пронзила мою ногу, и я с воплем повалилась в набежавшую волну, задрав к небесам окровавленную ступню. Морской еж в полуобморочном состоянии копошился рядом на песочке.

Джонни бросил палку и помчался ко мне. Уколы морских ежей крайне болезненны, так как иглы имеют обыкновение обламываться у вас в теле, но на этот раз мне повезло — я всего лишь пропорола ногу.

Так мы и барахтались в прибрежных волнах, причем раненая нога потихоньку отходила на второй план, а поцелуи становились все откровеннее… к сожалению, в этот момент нас и приплыли спасать.

Катер береговой охраны США взревел сиреной, дюжие ребята в шортах и спасательных жилетах приплыли к нам на надувной моторке, тело несчастного Антонио бережно упаковали в пластиковый мешок и отвезли на катер отдельным рейсом… короче говоря, через пару часов мы были уже на Эльютере, где меня до сих пор ждало, вы не поверите, восхитительное бунгало со всеми удобствами, и кровать, и горячий душ, и настоящий унитаз… о, сколько радости способны нам иногда доставить самые немудреные вещи!

Джонни был тих, мрачен и подозрительно спокоен. Я подумывала о том, чтобы привязать его к кровати, но слишком устала, чтобы заняться этим всерьез. Я приняла душ, попутно порадовавшись своему абсолютно кофейному загару — три недели на свежем воздухе, знаете ли, способствуют — и завалилась спать.

Разбудил меня Джонни, и по его серьезному и торжественному лицу стало понятно, что нас пришли арестовывать. Я поцеловала своего ирландца и сказала ему, что мы должны быть сильными — в конце концов, в дупле магнолии нас ждут бриллианты — после чего смело отправилась на встречу с правосудием.

Первым делом на меня с отчаянным воплем бросилась Эбби Сальваторе, в девичестве Лаури. Сквозь ее бессвязные вопли и причитания я смогла разобрать, что примерно неделю назад мои друзья и знакомые соизволили все же начать волноваться за меня и предприняли некоторые усилия, чтобы отыскать мои следы. Поиски велись в основном «от противного» — друзья выясняли, где я так и не появилась. Собственно, началось это уже в Касабланке, так что Рокко был командирован в Африку, где марокканские коллеги смущенно признались, что задержали гражданку США Джессику Паркер в аэропорту за контрабанду и препроводили ее в тюрьму, но потом выяснилось, что это недоразумение, и представитель консульства США (маленький безобидный толстячок по фамилии Ризби) забрал документы мисс Паркер и отправился за ней в узилище. Судя по всему, из узилища он ее забрал, так как никаких следов мисс Паркер более обнаружено не было.