Черный и мрачный, он стоял будто бы в неком вакууме. Словно в ткани жизни была неведомо как образовавшаяся прореха — место без жизни. И в этой-то прорехе притаился черный город: мертвый и пустой. Его каменные башни словно касались неба. Десятки или сотни башен — Мила не смогла бы сказать точнее, она видела только, что их много, очень много. Ей казалось, что она смотрит на утыканное огромными обгоревшими дочерна деревянными кольями поле. Но не было никакого поля, не было земли — был только камень. Всюду. Перед ней прямо в воздухе материализовался город, монолитом вылепленный из чужеродного черного камня, словно из глины. На миг Миле показалось, что город словно бы открылся ей. Она заглянула вглубь и внутренним зрением открыла вдруг для себя его суть, его душу… — пустоту.

Толща льда вокруг Милы вдруг наполнилась ярким светом, словно внутри нее полыхнул пожар. Вспышка вынудила Милу зажмуриться, а когда она открыла глаза, перед ней был только стоящий на столе пустой стакан — и ничего больше. Привидевшийся ей черный город бесследно канул в небытие.

Сделав неловкое движение, Мила чуть не уронила стакан на пол, но успела схватить, когда он соскользнул со стола. Она отодвинула стакан подальше и сделала несколько шагов назад. Потом повернулась и вышла из столовой.

Поднимаясь вверх по лестнице, Мила вдруг словно прозрела. Уже трижды ей снились какие-то развалины. Последнее испытание Соревнований Выпускников должно состояться в руинах Харакса — не это ли место она видит во сне? Может ли это быть совпадением? Не верится. А если ей снятся именно они — руины Харакса, то почему? Мила никогда не видела этого места, и сны ее никогда не были пророческими. Будущее ей показывали видения Аримаспу, а не сны. И последние три раза в видениях ей являлся черный каменный город.

Войдя в комнату, Мила вернулась в кровать и забралась под одеяло. Лежа в темноте, она думала о том, что Барбарис рассказывал о руинах Харакса. Там притаились островки чужих миров. Возможно ли, что черный город из ее видений, показавшийся ей инородным, не имеющим ничего общего с реальностью, один из таких островков?

Мила вспомнила, что после второго видения собиралась узнать в библиотеке Думгрота, есть ли в Таврике место, которое показывало ей Северное Око. Но из-за Соревнований и учебы это просто вылетело у нее из головы. А теперь Мила подумала: если она права в своих предположениях, то получается, что ничего о черном городе она узнать не сможет до тех пор, пока… не попадет туда сама.

Мила еще долго думала об этом, но, в конце концов, устав от своих тяжелых, сумбурных мыслей, уснула.

Наутро Мила проснулась с четкой мыслью, что ей нужен совет. Самостоятельные попытки разгадать, что это за город из черного камня и может ли он иметь какое-то отношение к руинам Харакса, ничего не принесут — это было очевидно. Тогда Мила задалась вопросом, к кому она могла бы обратиться за помощью? К Акулине? Ей очень не хотелось беспокоить свою опекуншу. К тому же Мила была уверена, что Акулине известно о руинах Харакса не больше, чем рассказал вчера Коротышка Барбарис. Ромка и Белка наверняка знали и того меньше. Даже Гарик или Фреди вряд ли могли бы помочь Миле — для них руины Харакса были такой же загадкой, как и для нее. Ей нужен был совет взрослого волшебника, который мог бы знать о Хараксе больше других и которому она могла бы доверять — ведь ей придется рассказать о своих видениях. Но кто бы это мог быть?

Ответ пришел на удивление быстро. Гурий Безродный — вот у кого она может попросить совета. Мила доверяла ему, несмотря на то, что увидела в Мемории его сестры несколько месяцев назад. К тому же она была уверена, что о ее способностях Аримаспу профессору уже известно от Акулины. Опекунша Милы очень хорошо относилась к Гурию Безродному и была с ним довольно откровенна. И этот факт еще больше располагал к нему Милу — на ее памяти Акулина никогда не ошибалась в людях. Но самое главное — он был куратором Соревнований и вполне мог знать о руинах Харакса что-то такое, что не было известно прочим.

К понедельнику потеплело настолько, что высохли даже лужи на улицах города — следы недавнего снега. Решив, что в зимнем плаще на меху ей будет жарко, Мила надела легкий — осенне-весенний, который висел на вешалке в спальне еще с конца осени.

В этот день, дождавшись конца уроков, Мила сказала Ромке с Белкой, чтобы шли в Львиный зев без нее, объяснив, что ей нужно посоветоваться с профессором Безродным насчет последнего испытания, и поднялась на четвертый этаж северного крыла Думгрота.

Войдя в класс боевой магии, Мила сразу же услышала издающиеся из личного кабинета профессора звуки: скрипящее шуршание, словно кто-то писал пером по пергаменту. Мила пересекла класс и, подойдя к приоткрытой двери, постучала. Потом осторожно заглянула.

— Можно?

Профессор сидел за письменным столом. Завидев в дверях Милу, улыбнулся.

— Мила? Конечно, заходи.

Пока она входила в кабинет, он встал из-за стола.

— Ты что-то хотела?

Секунд пять Мила колебалась, потом, набираясь решимости, сделала глубокий вздох и сказала:

— Мне очень нужно с кем-то посоветоваться, профессор. Но я не знала, к кому обратиться, и вот…

— Пришла ко мне? — закончил за нее он.

Мила кивнула. Профессор указал ей на один из стульев, приглашая садиться. Мила не стала возражать и села.

— А почему именно ко мне? — слегка озадаченно спросил он, прислонившись к краю своего стола и скрестив руки на груди. — Не подумай, что я не хочу тебе помочь, напротив — я буду рад, если смогу оказаться полезным, но все же… Почему ты решила подойти именно ко мне?

Мила прикусила губу. Нахмурившись, она посмотрела на профессора и ответила:

— Потому что это касается руин Харакса.

Ей хватило десяти минут, чтобы рассказать о своих видениях, о подозрениях насчет того, что между черным каменным городом и руинами Харакса может быть какая-то связь, и даже о снах, в которых она ходила среди развалин. Мила умолчала только о той части снов, где был Гарик, посчитав, что это слишком личное и об этом не стоит говорить.

Когда она закончила рассказ, лицо Гурия Безродного было задумчивым. Пока он размышлял над ее словами, Мила молча ждала. От волнения в ожидании его ответа она не могла найти место рукам и просто засунула их в карманы плаща.

— Да, мне действительно давно известно о том, что у тебя есть Северное Око, — отстраненно глядя в пространство, произнес он.

— От Акулины? — уточнила Мила.

Профессор покачал головой.

— Нет-нет, не от Акулины. От Владыки Велемира.

Мила нахмурилась. Заметив это, профессор сказал:

— Поверь, Мила, у Владыки были причины рассказать мне об этом.

Испытывая легкое недоумение, Мила тем не менее не стала расспрашивать об этих причинах. Сейчас ее волновало другое.

— Профессор, вы знаете что-нибудь об этом городе из черного камня? — спросила она.

Гурий Безродный тяжело вздохнул. На его лице проступило выражение смешанного сожаления и разочарования.

— Увы, Мила, я никогда ничего не слышал о нем, — сказал он. — Но полагаю, что твои догадки могут оказаться верными. Ничего похожего на место, описанное тобой, в Таврике нет — за это я ручаюсь. А что касается руин Харакса… — Он задумчиво нахмурил лоб. — В этих древних развалинах может таиться все что угодно. Мне представляется вполне вероятным, что увиденный тобой город тоже находится именно там.

— Но тогда это предупреждение, — негромко произнесла Мила, словно обращаясь к самой себе.

— Возможно, — согласился профессор, внимательно посмотрев на Милу. — Однако видения Аримаспу может разгадать только сам Аримаспу, иначе говоря: только хранитель будущего имеет власть что-то изменить в нем. Извини, что ничем не смог тебе помочь.

— Это вы меня извините, — сказала Мила. — Я вообще не должна была просить вас о помощи. Это ведь против правил Соревнований?